Адлан

Глава 24

Адлан был рад услышать, что Диана разумно увезла Дарину в гостиницу. Находиться сейчас в одном помещении не представлялось возможным. Адлан понимал, что должен будет с ней поговорить, попытаться все объяснить, извиниться, но позже.

Сейчас по-настоящему его волновал лишь один человек. Худенький и хрупкий мальчишка, спавший в соседней комнате, свернувшись калачиком. Кирилл. Кирилл, которого он не видел так давно, казалось, целую вечность…

Адлана интересовало все: почему он уехал, оставив его одного за решеткой? Как долго прожил в Англии? Как оказался в Вене? Что чувствовал все это время? Как выстоял в одиночку? Возвращаясь к самому началу, старший Османов снова начинал винить во всем себя. Если бы не его глупое упрямство и хлесткая несдержанность, отец Кирилла никогда бы так не поступил.

Ему бы попросту не за что было мстить. Его мальчик не потерял бы опору в виде себя и родителей, ему бы не пришлось уезжать в чужую страну и жить совсем одному. Он был причиной всех его бед, и он не переставал себя за это корить. Вся его поездка пошла прахом.

Он хотел успокоиться, отдохнуть, увидеться с любимым братом, даже больше… именно здесь он планировал сделать предложение руки и сердца Дарине. Его жизнь должна была перейти на новый уровень, должен был начаться новый этап, но все пошло не так, как он хотел. Все обернулось крайне неожиданным образом. Кирилл всегда был тем, кто переворачивал его жизнь с ног до головы.

С самого момента их первой встречи, жизнь Адлана резко изменилась. Он до сих пор не мог понять в какую сторону, но ни разу по — настоящему не пожалел о том, что парень встретился ему на пути. Сейчас он как никогда хорошо понимал, что Макаров самое светлое и теплое пятно за все тридцать лет его жизни.

Юноша не просто был хорош собой, потому что только ради этого, Адлан бы ни за что не наплевал на свою ориентацию. В Кирилле было что — то гораздо большее: внутренний свет, который согревал своими лучами грубого и неотесанного Османова.

Кирилл не только заставил его посмотреть на мир иначе, он преобразил его, заставив заиграть ранее неведанными красками.

— Адлан, мы уходим, — если бы не голос брата, мужчина бы еще долго просидел в собственных размышлениях. Казалось, с тех пор как он встретил Кирилла, прошло не больше нескольких минут, но на деле прошел вечер, миновала ночь, и наступило ранее утро, принесшее с собой прохладный ветер и надежду с запахом крепкого кофе, витавшего по всей квартире.

— А, что? — Адлан повернулся на голос и встретился с встревоженным взглядом младшего.

— Я говорю, что мы уходим. Тему отведем в сад, так что вы с Кириллом до вечера одни. Он еще спит в нашей спальне. Завтрак на столе, мой здешний номер у тебя есть, так что, если что — сразу звони. Я буду на связи, Артем тоже.

— Ясно, спасибо, — рассеяно ответил Адлан.

— Все, мы пошли. Удачи тебе, — Руслан ласково улыбнулся брату, вселяя в него надежду и уверенность. Кирилл проснулся через час после ухода хозяев квартиры. Адлан еще некоторое время просидел в гостиной, а затем направился в спальню. Макаров спал и во сне он казался совсем еще ребенком.

Маленький, изнеможённый, совсем беззащитный, он одним своим видом заставлял сердце мужчины сжиматься. Такого трепетного и безгранично нежного отношения у Адлана никто и никогда не вызывал. Даже самые близкие его родственники, даже маленькие дети, даже весь мир вместе взятый. Только он — его судьба, могла делать его столь многогранным и непохожим на себя.

Присев на самый краешек большой кровати, Адлан почти невесомо коснулся светлых волос и аккуратно по ним провел. Кирилл тихонько вздохнул во сне, но не шелохнулся. Мужчина невольно улыбнулся, но руку все же убрал, не смея тревожить хрупкий сон дорогого человека. За время, которое они были не вместе, Кирилл похудел и осунулся.

Юноша и так не отличался упитанностью, а сейчас его худоба и вовсе выглядела болезненной. Синяки залегли под глазами, некогда припухлые щеки впали. Весь вид юноши говорил о том, что данный этап его жизни выдался нелегким. Адлан еще долго сидел возле своего возлюбленного. До тех самых пор, пока он не проснулся, устремив свои невероятные глаза прямо на него.

— Доброе утро, малыш, — прошептал Османов. Улыбка вновь озарила его лицо.

— Доброе, — потеряно прохрипел Макаров, тут же садясь на кровати, и сбрасывая с себя чужое одеяло. Ему потребовалось около минуты, чтобы вспомнить все события прошедшего вечера и понять, что он проспал целую ночь в незнакомом месте.

Однако сейчас это было неглавным. Не имела значение работа, которую он вчера бросил, считай, потерял, неважно было то, где он находился. Важным было то, что рядом сидел он — смысл его жизни. После того, как он попал за решетку, его жизнь действительно изменилась. Она вообще была сильно разграничена на «до» и «после».

До встречи с Адланом и после. Как только мужчина появился в его жизни, она стала совершенно другой. Поначалу Макаров сам себя не узнавал: его преследовал страх, он позабыл об учебе и друзьях, затем пришло чувство безграничного отчаяния и боли, которые ему принес Адлан.

А затем появилась надежда. Надежда, которая пахла красными розами, которые Османов ему дарил даже несмотря на то, что он был парнем и вкусным кофе, который мужчина варил для него каждое утро. Надежда прочно прописалась в его сердце, и Кирилл искренне верил, что у них все будет хорошо.

Он никогда бы не подумал, что причиной разрушения всех его грез и желаний станет его родной и любимый отец. Кирилл всегда был привязан к Владу, и чтобы там не говорили о том, что мальчики — это мамины сыновья, а девочки — папины дочки, у Макарова всегда и все было не так. Он больше доверял отцу, чем матери, их отношения всегда были более трогательными и открытыми.

Нет, Кирилл всегда любил свою маму, но с папой его связывали еще более крепкие отношения. Влад всегда поддерживал его во всем: в хобби, в желаниях путешествовать, в стремлении поступить на юридический факультет. Даже его предпочтения отец воспринял совершенно нормально, и Кирилл никогда бы не посмел даже подумать о том, что главную трагедию его жизни устроит именно его отец.

Вспоминать их последний разговор совсем не хотелось. Кирилл был готов на все, чтобы сохранить жизнь своему возлюбленному. Говорил ли Влад серьезно или он просто на него давил, Макаров не знал, но жизнь Адлана была превыше всего. Именно поэтому через неделю он улетел из Питера в Лондон, ни слова не сказав своему возлюбленному.

Это было условием отца. Влад пригрозил, что если узнает о том, что сын связался с ним, то Османову не поздоровится. В свою очередь, он обещал выпустить Адлана из тюрьмы ровно через полгода после его отъезда при условии, что Макаров не предпримет попыток вернуться в Россию, к своему любимому.

Так Кирилл оказался в чужом и холодном Лондоне. Отец похлопотал и юношу приняли в какую — то фирму помощником юриста, но приспособиться к новым условиям жизни казалось невозможным. Он старался изо всех сил, но не проходило ни дня, ни часа, когда он не думал бы о человеке, который заполнил все его сердце.

Человеке, который сейчас сидел за решеткой, будучи уверенный, что он, Кирилл, бросил его в самый тяжелый момент. Вытерпеть этого Макаров не смог. Да, он обещал не возвращаться в Россию, он дал слово не общаться с Адланом, но ведь он не обещал отцу, что будет всегда жить в Лондоне? Нет, не обещал.

Он не давал слова, что будет работать там, где хотел бы видеть его отец. Он ни разу не заикнулся о том, что будет общаться с ним, Владом. Через два месяца после отъезда из России, он покинул Лондон и отправился сначала в Германию, а после — в Австрию. Почему именно туда? Он и сам не понимал. В отличие от английского, немецким он не владел, связей и знакомых в этих странах у него не было, но быть может именно это и толкнуло его на такой шаг.

Кириллу хотелось убежать как можно дальше. Ему хотелось туда, где его никто не знал, туда, где он никого бы не понимал. Ему хотелось обо всем забыть.

Ему хотелось забыться. Все связи с отцом и матерью он разорвал. Во время проживания в Англии, он выходил с ними на связь, но после переезда в Вену, избавился от всех карточек, поменял телефон и заблокировал электронную почту.

Отец ведь сам хотел, чтобы он уехал? Он получил то, что хотел. Кирилл не мог заставить себя простить его, не мог заставить себя понять мотивацию его поступков, не мог простить матери ее слабохарактерность и неумение повлиять на поступки мужа.

Так он и оказался в Вене, где его нашел Адлан. Он рассказывал обо всем медленно и вдумчиво, словно переживал все это снова, а Османов внимательно слушал и не перебивал. Ему было больно, горько и тяжело, но принять факты нужно было как неизбежное.

— Почему официант? — наконец, задал последний вопрос Адлан. Кирилл горько усмехнулся.

— Потому что без связей папочки я — никто. Мой диплом юриста котируется только в России. Или только со связями отца. Язык я знаю плохо. Поэтому и официант. Как оказалось, на большее я не годен, — Кирилл равнодушно пожал плечами. На самом деле работа в сфере обслуживания ему нравилась, так как она была одной из самых изматывающих, а последний фактор был просто необходим.

Сидя в каком-нибудь офисе, Кирилл бы рехнулся, потому как образ Адлана его бы не покинул ни на секунду. Но в постоянной спешке, суете, шуме и гаме, забыться было легче. А после шестнадцати часов беготни, свой следующий выходной день он попросту спал.

Его все устраивало. По крайней мере, Макаров отчаянно себя в этом убеждал. И его усилия были вознаграждены.

— Так ты не общаешься с родителями?

— Нет, — Кирилл покачал головой, после — укладывая ее на согнутые колени. Смотреть на Адлана почему-то было тяжело. И стыдно. Османов вздохнул. А затем пересел ближе к юноше и крепко его обнял. Макаров тут же всхлипнул и обнял мужчину в ответ.

— Прости меня… прости меня, Адлан, мне было так страшно, я так боялся за тебя, что не мог поступить иначе, прости…

— Перестань, — Османов мягко поцеловал юношу в макушку и крепче прижал к себе. — Ты не виноват. И я тоже. Никто не виноват, малыш…

— Я…

— Тише, Кир… — Адлан принялся легонько укачивать возлюбленного на руках в попытке успокоить. Сколько они так просидели, не знал ни Кирилл, ни Адлан, но первым в себя пришел Макаров.

Утихомирив бурю своих эмоций, он разорвал объятия и серьезно посмотрел на мужчину.

— Так ведь не бывает, да?

— Думаешь? — Адлан усмехнулся.

Он и сам долго не мог поверить, что потеряв друг друга таким образом, можно встретиться вот так — случайно, неожиданно и в чужой стране.

— Не знаю…

— Бывает…

— Ты ждал меня? Хотел меня встретить или давно позабыл? — наверно, это был самый главный вопрос, который волновал Макарова.

Прошло больше года и многие бы на месте Адлана забыли.

Более того, многие бы не поняли и даже не поверили. А что же он?

— Смотри… — мужчина закатал рукав тонкого свитера и обнажил одно запястье.

— Ты не снимал его? — шепотом спросил Макаров. На руке возлюбленного красовался тонкий, изящный серебряный браслет, который он дарил ему в самом начале их отношений. Еще тогда, когда Адлан думал, что Кирилл — это Кира.