Тайный папа для двойняшек

Глава 14

— Мамочка! Мамочка! Можно мы еще немного погуляем?

Я прерываю разговор и смотрю на своих любимок. Они подбегаютк столику. Радостные, счастливые, раскрасневшиеся. Сколько восторга в их глазах. Все же Рита права, мы давно никуда не выбирались.

Последний наш поход был на каток. Рита тогда ползала на коленках по гладкому льду, приговаривая: «Чего не сделаешь ради любимых крестников!» Я же не рискнула вообще надевать коньки. Да, увы, кататься мы с подругой не умеем, и это еще мягко сказано. «Ты когда-нибудь видела корову на льду? — восторженно поинтересовалась Рита, когда наконец-то поднялась с колен и встала на коньки. — Вот она! Перед тобой. Собственной персоной».

Но Ксюша очень любит фигурное катание, и Арсюша ее во всем поддерживает. На самом деле они очень дружны.

Ксюшка продолжает смотреть на меня невинным взглядом, сложив руки перед собой.

— Мамочка, пожалуйста! Ну еще чуть-чуть погуляем, сегодня ведь выходной.

— Конечно, мои хорошие, только осторожней, — ласково провожу ладонью по их гладким волосам, целую в макушки.

— Не носитесь, как угорелые! — кричит им вдогонку Рита.

— Да, теть Рит! — Они машут нам, шлют воздушные поцелуи.

Я наблюдаю, как они бегут на горку, затем по очереди скатываются, попадая сразу в небольшой бассейн с разноцветными шарами. И их веселый, звонкий смех заполняет все свободное пространство.

Пью уже холодный чай, чтобы хотя бы немного смочить пересохшее горло, и перевожу взгляд на Риту.

— Вот это да! Етишкин пистолет! — бьет кулаком по столу так, чашки подпрыгивают. — Официант! Повторите! — Она машет рукой так, будто заказывает банкет на тысячу персон, а не кофе. Бариста озадаченно смотрит на нее, пожимает плечами и продолжает натирать стаканы. — А что дальше? — округляет глаза. — Он уехал? Кто этот мужик в плаще? Знаешь, я хотела предложить в кино сходить, но тут сюжет покруче будет. Тем более дети еще долго будут резвиться на горке. И откуда у них столько энергии? Будто маленький пропеллер за плечами. Почему ты никогда мне не рассказывала об этом? — Она задает тысячу и один вопрос.

— Знаешь, не всегда приятно вспоминать о прошлом, тем более рассказывать, кто твоя мама.

— А что было потом?

— А потом пришла она. И мой мир рухнул пополам.

— Кто? — Рита широко распахивает глаза. — Тебе, наверное, тяжело рассказывать обо всем этом. — Ее взволнованный тон меняется на более спокойный.

— Все нормально, Рит. Мне кажется, что даже стало легче, когда я тебе начала рассказывать. Наверное, иногда нужно излить душу. Знаешь, я так их люблю, своих двойняшек. Готова ради них свернуть горы. Это такая сильная, безграничная любовь.

— И они тебя очень любят. — Рита обхватывает мою руку и мило улыбается.

Глубоко выдыхаю и готовлюсь рассказывать дальше.

— Не припомню, какой это был недели, но зато отчетливо помню, какое-то это было число. Семнадцатое мая. Теперь эта дата словно въелась ржавым гвоздем в мой настенный календарь. * * *

Ленинградская область, шесть лет назад…

Я сладко зевнула и потянулась на кровати. Теперь, когда в моей жизни появился Кирилл, я постоянно просыпаюсь в хорошем настроении. Тем более сегодня мне снился он. Мужественный, харизматичный и красивый до умопомрачения.

В квартире царила полная тишина. Я предположила, что мама ушла (как она сама часто выражалась, «до своего кореша»), поэтому решила немного прибраться в квартире, сходить в магазин, затем сварить рисовый суп. В холодильнике, как обычно, ничего съедобного: маргарин, половинка луковицы.

Включила музыку, натерла окна старыми газетами, выкинула выстроенную в ряд батарею пивных бутылок, затем помыла полы. Подпевала под пронзительные куплеты Уитни Хьюстон. Использовала деревянную швабру в качестве микрофона. А потом остановилась в прихожей возле высокого зеркала. Смотрела на свое отражение и услышала настойчивый стук в дверь.

«Возвращение блудной мамы» — первое, что пришло в голову. Шутка, но я рада видеть ее, в каком бы состоянии она ни вернулась.

Но я ошиблась. Это далеко не мама. Стройная, высокая, эффектная блондинка. Она стояла передо мной, хлопала длинными ресницами и держала за руку маленькую девочку, которой два-три года от силы. У голубоглазой девочки с косичками в руках плюшевый заяц, и смотрела она так наивно.

— Добрый день! Меня зовут Альбина. Я жена Кирилла, а это наша маленькая дочь, — произнесла она так громко, что у меня заложило в ушах. Появился оглушительный звон. Когда сразу бьют во все колокола. Когда сосед включает «Рамштайн», стучит по батарее в выходной день, в шесть утра.

Я не спрашивала у нее, как она узнала мой адрес. Я боялась смотреть в ее глаза, будто взяла чужое, а теперь мне до ужаса стыдно.

— Надеюсь, вы все поняли.

— Да.

Небольшие каблуки ярко-красных туфель застучали по бетонной лестнице, этот звук гулким эхом отдавался в моей голове.

И мир треснул пополам. Я сжимала ладони в кулаки с такой силой... Короткие ногти впивались в кожу и ранили. Эта была нестерпимая боль. Как выстрел в голову. Словно сотни острых осколков вонзаются тебе в спину, словно ты сгораешь заживо, словно у тебя отняли все: голос, душу, способность дышать, видеть, улыбаться. Не думала, что именно так разбивается сердце. Одним словом, одним предложением, погружая в беспроглядную темноту.

Теперь понимала, что все сходится. Ему было удобно встречаться где-нибудь на нейтральной территории. В кафешке, в парке. Мы занимались любовью в его машине, заезжали на квартиру его друга, он не приглашал меня к себе.

Не помнила, сколько просидела у себя в комнате пялясь в одну точку. Я не слышала звуков, не понимала смысла слов. Мне хотелось реветь, но слезы будто высохли в глазах. Ничего не осталось в душе. Лишь одна отравляющая пустота. Мамочка! Как же больно, как же больно мне…