Я люблю тебя НАВСЕГДА

Глава 2. К одиночеству не привыкнешь…

Без тебя Жизнь моя замирает — она

Превращается в существование.

Без тебя ничего не бывает… Одна

Пустота… Тишина… Ожидание…

Эндрю Фриз

Последние три года Дарьяна жила с Германом вместе. Он часто оставался ночевать, но полноценной семьей они не были. Они были любовниками. С женой он так и не развелся, заседания суда часто срывались из-за Греты, ее отсутствия или не надлежащего вида. Герман вначале все делал, чтобы ускорить процесс, а потом сосредоточился на Дашке и своем бизнесе в России.

Дарья смирилась с этим. А что она могла поделать? Она просто любила Германа, ей было хорошо с ним, она не хотела его терять.

Из дневника:

«Он подарил мне крылья, с ним я научилась летать. Я любила и была любима. Да!.. я не была его женой… Но он всегда был рядом со мной, окружал меня любовью и вниманием, возился с моим сыном. Даже когда он улетал в Германию к родителям и детям, я знала, что принадлежит он только мне… Только мне!..»

Уход…

После посещения женской консультации Дарьяна летела домой на крыльях. Какое счастье — материнство. В ней зародилось чудо. Ее распирало счастье изнутри. Хотелось с кем-нибудь поделиться. И в первую очередь с мужчинами, ее любимыми мужчинами.

Один — вот он, катается во дворе на велосипеде. Увидев маму, Глеб бросил своих друзей и двуного коня, побежал к ней навстречу, чмокнул в щечку, отобрал пакет с пироженками и защебетал свои новости.

За пару минут Даша узнала все новости: что было в школе (хотя эти новости она уже знала из других источников), что нового во дворе (Максим упал с велика, разбил коленку, теперь сидит дома), уроки сделаны не все, задача по математике не решается.

Какой он уже взрослый, хотя ему всего восемь лет.

Дома Глеб помог разобрать пакет, пока Даша переодевалась, сбегал за великом и сделал им чай. У них была маленькая традиция: сначала чай, потом все остальное.

— Мамуль, а как дела у тебя?

Даша улыбнулась сыну.

— Все очень хорошо. Я сейчас скажу тебе один большой секретик, но ты его пока никому не открывай. Хорошо?

— Конечно, мамуль, — задумался, и вдруг выпалил. — И Герману?

Глеб называл Германа по имени. За эти четыре года они стали друзьями. Вместе играли в футбол, учили уроки. Глеб делился с Герой своими мальчишечьими секретами. Даша была счастлива и спокойна. Хорошо, когда с мальчишкой рядом есть настоящий мужчина, который может поддержать его в нужным момент советом.

— Герману я сама сегодня скажу. Договорились?

— Угу… А что за секретик? — на нее смотрели очаровательные глазки сыночка.

— У нас скоро появится малыш… Ты кого больше хочешь, братика или сестренку.

— Ух ты, это классно!!!! Конечное, сестренку. Это будет голубоглазая Анютка. Хорошо?

— Я постараюсь, хотя это от меня уже не зависит, — Дашка обняла сына и поцеловала его в вихрастую макушку.

Мама с сыном выпили чай за веселой болтовнёй. Сынишка был несказанно рад такой новости. Другого Дарья и не ожидала.

На ужин Дарья приготовила почти праздничный стол. Сегодня ее любимый узнает, что у них будет их продолжение. Продолжение его и ее.

Герман пришел немного раньше обычного. Светящиеся глаза Дарьи не заметили перемену в Германе. Она встретила его в прихожей, хотела обнять, но… Герман сделал шаг в сторону, предостерегающе выставив руку ей навстречу и не давая обнять, как-то очень тихо произнес:

— Дарьянушка, извини, но я уезжаю.

Впервые ее имя было произнесено обычно, без придыхания. На нее смотрели такие родные голубые-голубые, но почему-то очень грустные, глаза.

— Надолго? — еще не поняв происходящего спросила Дарья.

— Навсегда. Нам нужно расстаться. У Греты будет ребенок. Мой ребенок. Она воспользовалась банком спермы через подлог документов, это уже доказано, но назад уже ничего не вернешь. Она за это понесет наказание, но после рождения ребенка. Извини…

Дарья молчала, прижавшись спиной к стене. Глаза заволакивали слезы.

— Извини, милая. Я не имею права оставить своих детей одних. Особенно с этой безумной женщиной. Ты же все знаешь. Спасибо тебе за все, — Герман нежно поцеловал Дашу в щечку, заглянул в ее глаза, как бы запоминая ее и забирая всю ее изнутри, опустошая полностью, и добавил. — Я очень тебя люблю. Ты мое все. Но у меня есть дети… Прости…

И уже от двери еще добавил:

— Постарайся меня забыть. Найди мужчину и будь счастлива!.. — и ушел, тихо закрыв за собой дверь.

Силы покинули Дашку, и она осела вдоль стены. Слезы потоками вырвались наружу. Хотелось выть, кричать, не хотелось жить, но был Глеб и жившая, такая еще крохотная, жизнь внутри… Поэтому она тихо плакала… и жила…

Дарьяна не помнила сколько просидела в прихожей и сколько еще просидела бы, если бы не Глебушка. Мальчишка уселся рядом и тихо произнес:

— Я всегда буду рядом, мама. Пойдем в комнату. Не плач, не надо, — и прижался к Дашке своей щечкой, такой родной и нежной, поглаживая ее руку своей ручонкой, успокаивая и убаюкивая ее.

«17 сентября.

И снова я одна… Вернее нас теперь трое: я, сынишка и то сокровище, то маленькое солнышко, которое уже живет внутри меня…

Никогда не думала, Что Так Больно Подать.

Почему в прошлый раз было больно, Но Не Так. Я подала и горела одновременно!!!

Мир перестал существовать для меня. Я уже не жила. Жила только моя оболочка. И если бы не Глебушка, если ты не та Кроха, что уже жила внутри, я бы, наверное, умерла. Но ради своих детей я обязана была существовать пустой оболочкой. Существовать и надеяться на то, что когда-нибудь научусь жить, дышать, улыбаться без него. Нужно только время… Одно знала точно: любить без него не получиться. Это только с ним…

Три дня назад Герман ушел, не разрешив сказать мне ни слова… Два дня я ревела. Со мною рядом был только мой Глебушка. Он поил меня чаем, пытался накормить тем, что находил в холодильнике, гладил меня по голове. Вчера вечером, уходя спать, вдруг по-взрослому сказал: «Не реви, мамочка, мы ее вырастим. У тебя есть я», — поцеловал и ушел в спальню.

Меня как будто облило холодной водой. Что я делаю!.. Я не имею право раскисать!.. Ради детей не имею права!..

Сегодня я уже нашла в себе силы и приготовила завтрак Глебу и отправила его в школу, позвонила на работу, отпросилась на пару дней. Нужно прийти в себя и все обдумать. Вот, думаю…

Почему я послушала его? Почему промолчала?

Дура!!! Я обязана была кричать ему вслед, что у нас будет ребенок… Он и здесь будет папой, а я …

Идиотка!!! Что меня остановило??? Моя тупая гордость…

Снова одна. Снова все сначала, все с чистого листа. Вновь не принадлежу себе, только детям. Теперь детЯМ!!! Теперь я отвечаю за двоих: Глеба и еще не рожденного кроху…

Снова сначала, но теперь я — другая. Теперь я точно справлюсь, я это знаю. У меня есть работа, жилье, средства на безбедное существование. Есть уверенность в завтрашнем дне. Пусть будет тяжело, но я справлюсь. Ради детей ОБЯЗАНА!..

А Герман? Забыть не смогу, да и вычеркнуть из памяти теперь не получится… Малыш будет вечным напоминанием. Уверена, что будет сын…

Кто я для Германа? Любовница… Я сама сделала свой выбор три года назад. Сама настояла на близости, может поэтому он и перестал искать способ развестись с женой, а погрузился в нас, в работу, в жизнь в России. Его здесь все устраивало. Меня тоже…

Пусть он будет счастлив с женой… Пусть растит своих деток…

Прощальные слова так тяжелы.

Они полны неразделенной грусти,

И сердце снова стало нежилым -

Когда оно тебя совсем отпустит,

Останется немножко пустоты,

В которую теперь душа одета,

И черно-белых снов, но только ты

В них не увидишь ни тепла, ни света…»

Все тайное становится явным

Позвонил Борис Яковлевич и попросил разрешения приехать сегодня на чашку чая. Дарья ни с кем не общалась эти две неделе после ухода Германа. У нее в квартире так и осталась его одежда, его бритвенные принадлежности в ванной. Рука не поднималась все это убрать. И все это висело, стояло, лежало, напоминая ей о нем. Больно… Нестерпимо больно…

Одна отрада — ее Глебушка. Он ей во всем помогал. Если бы не сынишка, было бы еще хуже. Но так приходилось готовить, делать уроки и учить себя улыбаться окружающему миру в отсутствии Германа.

Из-за сильного стресса начался столь же сильный токсикоз. Питаться она уже прекратила. Не ела уже два дня. Стало проблематично готовить. Рвоту вызывал даже вид продуктов, не говоря о запахе. Было немного не до уборки, хотелось только погрузиться в сон и не просыпаться…

Вечером Борис Яковлевич приехал не один. С ним вместе были Лия Марковна и Леонид.

Лия Марковна с порога спросила:

— Ну, как ты, дочка? Хотела приехать раньше, но Борис не разрешил…

— Все у нас хорошо, бабушка (Глебушка называл их бабушка и дедушка, они были только рады этому). Мама сначала поплакала, теперь уже не плачет.

Дарья горько улыбнулась, лишь краешком губ, потрепав сынишку по голове.

— Все хорошо, Лия Марковна, все хорошо, — грустно, но пытаясь скрыть эту грусть, сказала Дарья.

Она накрывала стол к чаю, когда раздался звонок в дверь. Глеб побежал открывать.

— Привет, Глеб. В гости пустишь?

Пришли Генри и Марк. Дарья за это время успела полюбить старшего сына Германа, да и с Генрихом, как ей казалось, их связывала дружба. Их приход был неожиданным не только для Дарьяны, но и для Бориса Яковлевича.

— Генрих, я же просил…

— А я так решил, — односложно ответил Генри.

Чайник засвистел на плите, Дарья пригласила всех к столу. Пили чай, беседовали, Лия Марковна ворковала с Глебушкой. Все было хорошо, пока Лия Марковна не заметила, что Дарья не притронулась ни к чашке чая, ни к тортику. Лия Марковна специально заказала этот торт, зная, что Дарья очень его любит, хотелось хоть немного побаловать девчонку.

— Дарьюшка, ну-ка, быстренько кушай тортик. И так уже похудела. Ты же у нас умница. Нельзя так переживать, — пыталась успокоить ее Лия Марковна. — Мужчины этого не стоят… даже любимые и даже такие…

Ни один из них не знал, как ее успокоить и в разговоре пытались обойти тему отъезда Германа, даже не произносили его имя.

Дарья послушно отломила ложечкой кусочек тортика, отправила его в рот, сделала глоток чая и… пулей вылетела из-за стола в туалет. Опять все на выход… Токсикоз уже начинал выматывать.

В дверь тихонечко постучали. Дашка умыла лицо и открыла дверь. Генрих смотрел на нее вопросительно:

— Я правильно понял? токсикоз?

Дашка старалась не смотреть ему в глаза.

— Да, — тихо ответила она.

— Он знал?

— Нет, — она покачала головой. — Я не успела сказать…

И Дашка вернулась на кухню. Она решила озвучить то, что с ней творилось. Долго скрывать не получится, а поддержка друзей и людей, ставших ей близкими, будет нужна.

— Извините, издержки положения… Я жду ребенка… Это ребенок Германа. Но пообещайте мне, что никто из Вас, — она обвела всех присутствующих пристальным и твердым взглядом, — никто из Вас и ни при каких обстоятельствах не скажет о моей беременности Герману, как и о рождении ребенка. Он свой выбор сделал две недели назад. Если ему не нужна я, не нужен и мой ребенок. Это мой ребенок!.. я сама его воспитаю…