Интернет-романс

С работы я позвонила Таньке Чуме, хранившей в своей памяти мегабайты информации получше любого компьютера.

— Тань, не знаешь, как Мишку Князева найти?

— Ты чего это вдруг? Зачем он тебе понадобился?

— Да он у меня сегодня ночевал и случайно бумажник оставил, надо как-то вернуть.

— А денег много в бумажнике?

Чума всегда меня поражала: то, что Князев заночевал в моей квартире — никакого впечатления, а сколько денег забыл — это важно знать.

— В том-то и дело, что до фига, если не больше. Ещё подумает, что специально себе оставила.

— Подожди минутку.

Чума что-то кому-то объясняла по местному телефону, потом с кем-то яростно спорила. Про меня на данном временном отрезке было забыто. Мне оставалось только нажать отбой и приступить к написанию служебки, но предложения не выстраивались: слова, подставляя друг другу подножки, валились в кучу-малу. Я боролась с неуправляемостью словесного потока и уже совсем было победила, удачно доказав себе, что даже в минуты душевного смятения могу последовательно и логично излагать мысли на бумаге, как в нашу комнату зашла Инга Олеговна, мое непосредственное начальство, и предложения тотчас же потеряли свою завершенность:

— Маша, Вы собрали данные для отчета?

— Инга Олеговна, в финансовом сказали, что не успеют раньше среды.

— Значит, садитесь и сами выбирайте.

Инга Олеговна считает меня неудачей отдела, и я её могу понять. Присутствие Инги Олеговны меня парализует. Я чувствую себя неуклюжей тормозилкой рядом с энергичной красавицей. Мне никогда не стать такой, как она. Если мы все живем как получается, то Инга Олеговна живет как следует жить. У неё прекрасные умные дети, прекрасный заботливый муж, и сама она прекрасная. Такую фигуру невозможно получить от природы, только в результате постоянных занятий со специальным тренером можно достичь этакой красоты. А роскошные волосы, а нежнейший цвет лица, а пухлые губы… Этого не добьешься ни масками из геркулеса, ни ледяными протираниями — это высокие технологии двадцать первого века. У Инги Олеговны всегда превосходный маникюр, великолепная прическа, а юбки и блузки такие, будто их секунду назад погладили. Я не могу вообразить, что у неё может побежать петля на колготках или сломаться ноготь. Такие женщины бывают лишь на обложках дорогих глянцевых журналов, в реальной жизни я видела только одну Ингу Олеговну.

Из ступора от посещения Инги Олеговны меня вывел звонок Чумы.

— Князевских координат нет. Попробуй по социальным сетям пошарить. Сейчас все где-нибудь зарегистрированы.

— Думаю, у него времени нет в Интернете сидеть, он очень деловой.

— Воробьева, тащишь в постель что ни попадя.

— Татьяна, ты очень испорчена жизнью и книгами в мягких обложках. Он ночевал на кухне, где и должен ночевать бывший одноклассник.

— Во! На «Одноклассниках» посмотри. Наверняка там отирается. Подожди, перезвоню. У меня вторая линия.

Следом за Ингой Олеговной к нам в отдел вошел Андрей Петрович, зам генерального. Выяснялки у него были с Алевтиной, старейшей сотрудницей нашего отдела, но потом он обязательно что-нибудь придумает для меня. Не может он спокойно работать, если не даст мне задания. Я для него словно Золушка для мачехи.

— Маша, Вас не узнать: как Вы загорели! Где отдыхали?

Это что-то новое, такой изврат должен предшествовать какому-нибудь особенно нелепому поручению.

— В Египте, Андрей Петрович. В Хургаде.

— Ну и как, довольны отдыхом?

Сказать ему, что каждую минуту думала о работе — это слишком наглая ложь, сказать, что отдыхать всегда лучше, чем работать — Петровича такой цинизм может убить. Большего наслаждения, чем работа, он не представляет.

— Смена климата, адаптация — всё непросто.

Наши с Петровичем мобильники зазвенели одновременно. Ему звонили партнеры из Праги, мне — Дашка из школы. Анатолий не звонил. Мог бы поинтересоваться, долетела ли я, как долетела — многим мог бы поинтересоваться, но, увы…