(Не) время для любви

Эпилог

Весна медленно вступала в свои права и дарила мне покой. Никогда бы не подумала, что учебный год – настолько утомительное и рутинное дело. Я едва могла найти в себе силы на то, чтобы продолжить готовить академию к выпуску. Нет… За семь месяцев, проведенных тут, я обвыклась и смогла смириться с подобным положением дел. Но на душе было тоскливо. Как бы я ни пыталась вернуться в структуру, мне поставили условие: либо бумажная работа, либо стать инструктором. В поле я больше не должна была выходить.

Промучившись полгода, я все же признала правоту Анелийса и отказалась от провальной затеи. Никто и никогда не сможет заменить меня. Лучше остаться ректором военной академии и привести страну к расцвету, чем биться головой о стол и мучаться, понимая, что мне не хватает адреналина. Занять место Канвижера оказалось пророческим событием, от которого мне уже не суждено было сбежать. Кажется, я сама себя загнала в ловушку, а теперь не понимала, каким образом следует поступать в той или иной ситуации.

Сконцентрировавшись на своих основных делах, я смогла позабыть обо всем, что творилось за пределами вверенной мне академии. Инетер занял пост временно исполняющего обязанности министра, но снял свою кандидатуру со следующих выборов. Объясняя это тем, что у него и так куча проблем, которые следует решать незамедлительно. Народ, конечно, пытался возмущаться, но всем неугодным быстро заткнули рот и поезд встал на нужные рельсы, начиная совершенствовать экономическую отрасль страны.

Тонсли же, напротив, занялся военной сферой и занял пост убитого главы военного ведомства, который оказался тем самым главным исполнителем и марионеткой в руках министра. Его смерть тоже повесили на публично казненную Депесар, чью государственную измену не осудил только ленивый. Все же Гевеленна оказалась поистине удивительной женщиной, умеющей вертеть общественным мнением в угоду ее семье. Мне же оставалось лишь наблюдать за происходящим и радоваться тому, что я оказалась любовницей единственного наследника этой страшной во всех отношениях семейки.

Сглотнув вязкую слюну, я припомнила, как перепугалась первый раз, когда увидела Тонсли с расцарапанным лицом. Как позже выяснилось, самая младшая Камелд, носящая фамилию Ланвельд, очень сильно не хотела возвращать свою девичью. Особенно после того, как магия отреклась от всех представленных наследников и объявила свой вердикт. После такого позора ни в одном приличном доме этой гулящей идиотке были не рады, а развод молодого и полностью свободного аристократа поддержали все дамы от восемнадцати и до ста пятидесяти лет.

Газеты едва с ума не сошли, когда через неделю после утихшей шумихи и второй виновник в краже женских сердец сделал официальное заявление о том, что разводится с женой. Инетер представил доказательства того, что его брак был сфальсифицирован бывшим министром в угоду своей подружке, которая принесла в подоле ребенка от приговоренного к смертной казни преступника, совершившего больше сотни кровавых ритуальных убийств по всему миру. Миливель, конечно, вовремя сбежала из страны, но люди встали на сторону еще одного завидного холостяка.

И теперь оба виновника невероятных сплетней и слухов сидели у меня в кабинете и отвлекали от очень важной бумажной работы, которой я была сыта по горло. Что с ними делать, я не знала, но и выгонять рука не поднималась. Они смотрели так заискивающе и пристально, что у меня на душе тепло разливалось, а в трусиках становилось мокро. Ибо черти, пляшущие в их глазах, наводили на те самые определенные мысли о том, что за полгода у нас не было ни единой спокойной минутки, чтобы снять накопившейся стресс.

— Итак, что вы тут делаете, да еще и в половине восьмого вечера? — решила я нарушить висевшую в комнате тишину. — Только не говорите мне, что у нас произошла очередная катастрофа, которую нам в срочном порядке придется решать вот прямо в это мгновение.

— Нет, все хорошо. Мы держим ситуацию под контролем, и не допустили бы того, чтобы ты опять оказалась под ударом, — покачал головой Тонсли. — Просто у нас возникли некоторые разногласия, которые мы сами не можем уладить. А если продолжим выяснять их меж собой, то, боюсь, ничего хорошего у нас не выйдет.

— Просто половина министерства уже ходит и оглядывается по сторонам, передвигаясь исключительно ползком и введя военное положение, — продолжил блондин. — А когда мне настоятельно посоветовали сходить в бордель на примирительный секс, я понял, что ситуация на самом деле выходит из-под нашего контроля. Потому что шутка больно затянулась. Хоть мы ее опровергли сразу же, твоему руководящему составу ничто не мешает и дальше перемывать нам косточки и сетовать на то, чего они не замечали у себя под носом. Уже появился негласный тотализатор на то, когда мы объявим о помолвке.

— Господи, я и подумать не могла, что идиотский план будет иметь столь масштабные последствия, — я прикрыла рот рукой от удивления. — Я на самом деле не хотела, чтобы все обернулось подобным образом. Это неправильно. Слишком сильно дискредитирует вас в глазах общественности. Мы должны срочно все исправить.

— Значит, ты признаешь, что здесь твоя вина? — ехидно посмотрел на меня брюнет.

— И готова понести за это достойное наказание, взяв всю ответственность? — вторил его речам блондин.

— Я не особо понимаю, к чему вы клоните. Но если есть то, что я могу сделать, я непременно готова помочь с решением данного вопроса, — мне пришлось пожать плечами.

— Эсбила, ты же слышала, что мы оба разводимся? — медленно поднявшись из гостевого кресла, блондин подошел к моему столу. — Конечно, ведь ты сама предложила нам такой план – для минимизации потерь и выстраивания новой тактики. Так вот, от тебя требуется выбрать, за кого из нас ты выйдешь замуж.

— Вы что, с ума сошли? — вопросительно вскинула я бровь. — Вы еще браки расторгнуть не успели, а уже делаете мне предложение. Может быть, и вправду, лучше за кого другого выйдете и будете выносить женам мозг до конца дней?

— Если собралась взять на себя всю ответственность, то делай это до конца, — один стремительный шаг, и Инетер оказался у меня за спиной. — Мы не намерены сдаваться и отступать. Вокруг тебя крутится так много мелких мошек, что мне хочется свернуть им шеи и показать, что они неправы и не имеют никаких шансов быть рядом с тобой. Я так долго скрывал чувства, что уже готов взорваться от ненависти и раздражения к этим жалким насекомым.

— Детка, ты даже не представляешь, скольких нам пришлось посадить на пару суток, чтобы они поняли, что тебя трогать нельзя, — шепот во второе ушко заставил напрячься и понять, что я в ловушке. — Мы не собираемся искать кого-то на стороне. Нам и тебя достаточно позарез. У тебя нет шансов, или кто-то из нас, или никто. Потому что неопределенность сводит с ума. Это отвратительно – видеть то, как какой-то жалкий идиот смеет своими грязными руками касаться твоей шелковой кожи или накручивать на палец прядь волос. Мне так сильно хотелось сломать ему руку, но пришлось ограничиться лишь сломанным пальцем.

— Вы чего там, помешались на пару? — от его слов у меня в голове все зашумело. — Вы хоть понимаете, что я не собираюсь выходить ни за кого из вас. Я искала свободы, а не золотой клетки, из которой нельзя будет сбежать. Потому идите-ка вы оба лесом. Мне не интересны предложения, от которых нет никакой выгоды.

— Тебя не собираются запирать или красть у всего мира, — Инетер опустил свою горячую ладонь на мою напряженную спину. — Мы просто не хотим, чтобы кто-то посторонний знал о том, как сладко ты стонешь, как мило краснеешь и умоляешь о большем. Это может принадлежать лишь мне. Потому что всех остальных твоих любовников я бы с радостью бросил в тюрьму гнить до конца веков.

— Тонсли знает, — ляпнула я быстрее, чем успела подумать.

— Эсбила, — подался ко мне Ланвельд. — Вот именно, я знаю, и меня дико бесит, что белобрысый павлин тоже в курсе. Но что поделать, друг друга мы прибить не можем, безопасность страны от нас зависит. Так что тебе придется выбирать, женой кого ты станешь. Скажи, кто из нас двоих будет иметь возможность наслаждаться твоим ротиком каждый день.

— Слушайте, идите вы на пару куда подальше. Я не хочу выбирать между вами, — покачала я головой и всплеснула руками. — К тому же я слишком сильно ненавижу, когда мне указывают. Имейте совесть, выйдите из моего кабинета вон и не отвлекайте меня от работы. Тут еще столько дел, а прощание с кадетами уже не за горами. Мне вот для полного счастья только не хватает сидеть и думать, как мокро в трусиках и как сильно я хочу сейчас встать на колени и отсосать вам.

— Детка, а кто же против? — ласково мурлыкнул Инетер. — В последний раз, так уж и быть, я готов смириться с тем, что придется смотреть на этого голого идиота, если ты того так сильно хочешь.

— Нет, — резко заявила я. — Вы ничего не поняли, кретины! Я не собираюсь выбирать кого-то из вас. Вы и сами знаете, что не сможете мне отказать! Потому я хочу лишь одного, чтобы вы сейчас заткнулись, дали мне доработать оставшиеся полтора часа, а в девять вечера уже сидели в моей квартире, готовые к тому, чтобы исполнить любую мою просьбу. Ясно вам!

— Я смотрю, у кого-то властное настроение, — Инетер медленно оттянул мочку моего уха. — Тогда предлагаю заказать ужин и хорошее вино.

— Выбрать какой-нибудь фильм и провести вечер в домашней обстановке, — язык Тонсли прошелся по моей шее, дойдя до самого ворота блузки.

— А я предлагаю вам сейчас свалить домой и не отвлекать меня. Иначе я так и не доделаю программу чертового мероприятия до самой полуночи, — я тяжело дышала и пыталась взять нервы под контроль. — Потому что мое предложение должно закончиться страстным сексом: сперва в душе, потом на кровати и в теории еще на кухне. Но пока у меня много дел, а вы не даете их закончить!

— Тогда у тебя есть полтора часа, — посмотрел на часы блондин. — Потом либо ты голая ждешь нас у себя дома, либо твоему кабинету придет конец.

Маги синхронно исчезли, а я перевела дыхание. Вот никогда бы не подумала, что глупая фраза, брошенная ради плана, приведет к тому, что они на самом деле найдут какое-то своеобразное извращение в том, чтобы доводить меня до белого каления. Когда это случилось в первый раз, я поперхнулась воздухом. Сейчас же все, о чем я могла думать, это два великолепно сложенных тела, расположившиеся на моем белом диване в гостиной.

Посмотрев на стопку неразобранных документов, я с тяжелым вздохом махнула на все рукой, стащила трусики и, запихнув их в сумочку, переместилась к себе домой, зная, что они и так меня ждут. Работа не волк – в лес не убежит, а вот эти двое, чего доброго, придумают для меня очередное наказание, которое мне дико понравится, но ходить я весь день буду только по стеночке. А подобного я допустить не могла, завтра прием курсовых, так что придется из двух зол выбирать сладкое.