Любовь на карантине

Он понимает намек и перемещает нас в спальню.

Это в основном серия движений, прижимающих меня сильнее к случайным стенам, его твердая эрекция к моему центру. Я стону, стону и дезориентирована с таким сильным голодом, что начинаю раскачивать бедрами против его длины. К счастью, один из нас думает о практичности. Он закрывает дверь спальни, чтобы сладкая Глория не могла решиться нанести нам визит в середине секса. Прямо сейчас я хочу быть единственной киской в жизни Эвана.

— Господи Иисусе! — Он отрывает свой рот от моего, как только я чувствую, что он спотыкается о кровать. Он опускает меня, и я раздвигаю ноги. Он падает между ними и обхватывает мою голову руками. — С тобой всё гораздо лучше. — Он качает головой, как будто не может в это поверить.

Я улыбаюсь и смотрю в его полные похоти глаза. Они такие темно — синие, как небо в полночь. Волшебное, изменяющий жизнь, разрушающий Землю.

— Эван…я…я… — Честно говоря, я не знаю, что сказать ему. Чтобы укрепить то, что это значит для меня. Как он заставляет меня чувствовать. Как сильно я потеряна для этого человека, которого я едва знаю, и все же я знаю его лучше, чем себя. Но больше всего на свете я чувствую себя в безопасности.

Он приподнимает свое тело и перемещается по матрасу, его взгляд простирается по всему моему телу, а затем возвращается к моему лицу.

Эван улыбается, и это освещает мой гребаный мир.

То, как он видит меня. Как прекрасно я себя чувствую, лежа под ним. Он заставляет меня чувствовать себя особенной, бесценной.

Он прижимает палец к моему рту.

— Я знаю. Я чувствую это тоже.

Я сглатываю и киваю, мое сердце разрывается на части для этого человека.

Эван поджимает губы, его черты меняются от мягких и обожающих до милых и дразнящих.

— Сэди, любовь моя, это лучший момент в моей гребаной жизни. — Я хихикаю, и он прикусывает нижнюю губу. — Я думаю, будет справедливо, если мы начнем этот особенный акт с одной — единственной вещи.

Я сужаю глаза и ухмыляюсь, дрыгая ногами под ним, где он оседлал мои бедра.

— О, и что же это, скажи на милость??

Он шевелит бровями и проводит рукой по переду своих впечатляюще задранных боксерских трусов.

— Пора тебе наконец показать мне твои сиськи, принцесса. Я хочу, чтобы мне предложили этих красавиц.

О, слава Богу, дразнящий Эван вернулся. В одно мгновение мы так переплетены и напряжены, что я едва могу дышать спокойно и удобно. Я определенно могу справиться с этим всю свою жизнь.

ЭВАН

Наконец— то она в моих руках и это заставляет мой мозг перегружаться. Я не могу думать дальше нее, меня и того, что происходит сейчас. Здание может сгореть, и я даже не замечу.

С ухмылкой Сэди оттягивает спортивный бюстгальтер, обнажая мне грудь. Лучшая грудь, которую я когда— либо видел.

— Привет, мои новые лучшие друзья, — торжественно говорю я, нежно целуя каждый розовый сосок. Они уже твердые маленькие пики, от которых у меня слюнки текут. Смех Сэди превращается в стоны, когда я поддаюсь искушению и сосу один. Облизывая и нежно покусывая сладкий кончик. Ее бедра вращаются, потираясь обтянутой стрингами киской об меня. И, Боже, я чувствую ее запах. Ее возбуждение. Это пахнет в комнате и заставляет мой уже твердый член плакать от необходимости войти в нее.

С таким же успехом я могу просто вытатуировать имя девушки у себя на лбу и покончить с этим. Потому что я еще не вошел в нее, а она уже владеет мной. Тот факт, что я сказал женщине, что люблю ее впервый раз, остается в глубине моего сознания, просто ожидая "какого хрена" с примесью страха. Каждый мужской инстинкт во мне начеку. Как будто принадлежать кому— то, видеть ее перед собой изо дня в день — это какая— то дерьмовая судьба, от которой я должен бежать как можно быстрее. Только этого не происходит. Я имел в виду то, что сказал, и я был именно там, где хочу быть. Как сказала Сэди, мы должны быть.

— Эван, — говорит она с беспокойством в голосе. Это совсем не то, что я хочу услышать. Между ее бровями пролегла маленькая морщинка. — А что, если у нас нет химии?

— Что? — Теперь я просто в замешательстве. Когда в моем мозгу не осталось крови, это происходит достаточно легко. Тем не менее, слова и их безумный смысл в конце концов доходят до меня. — Сэди. Малышка. Тебе кажется, что у нас нет химии?

— Ну, нет. Но что, если мы не подходим друг другу?

Я усмехаюсь.

Она закатывает глаза.

— Я говорю не о размере твоего члена.

Я прижимаюсь лбом к ее груди, приводя мысли в порядок.

— Ты молодец, что беспокоишься об этом, любовь моя. На самом деле, я думаю, можно предположить, что нам с тобой понадобится некоторое время, чтобы выяснить, как лучше всего сексуально угодить друг другу. И мы должны посвятить себя этой стороне наших отношений здесь и сейчас. И это план большого траха.

— Я веду себя глупо, не так ли?

Я широко улыбаюсь.

— Ты мокрая. Мне тяжело сдерживаться. Мы оба очень взволнованы. Нет необходимости предполагать, что мы не будем сходиться в постели, дорогая.

— Извини. Я постараюсь перестать волноваться.

— Нет проблем. — Тяжелый вздох. — Где я остановился?

— Сиськи.

— Точно. Давай двигаться дальше, так? Переместим твои заботы в постель, так сказать. — Я облизываю губы и провожу руками вниз по ее бокам. Над изгибом ее талии и бедер, и задницы. Сочная, как персик, как я и думал. Я определенно собираюсь укусить ее позже. Затем я цепляю пальцами с обеих сторон ее стрингов и спускаю их вниз по ее ногам. Она услужливо завивает их, позволяя мне быстрее избавиться от оскорбительного предмета нижнего белья.

— У тебя такие милые маленькие ножки. Посмотри на эти пальцы.

— Мне нравятся мои ноги. Мои руки какие— то странные, хотя и большие.

— Все в порядке. У меня есть кое— что важное для них, чтобы занять их позже. Твои, по— видимому, странно большие руки пригодятся, детка. Поверь мне.

Она хихикает.

— Смешно. Ладно, избавься от своего нижнее белья тоже. И сделай это быстро.

Я делаю, как приказано. Мой громоздкий член подпрыгивает, шлепая по округлости ее живота, когда я протягиваю руку, чтобы схватить презерватив из коллекции открытых и ожидающих коробок на прикроватном столике. Просто простой для первого раза. Нам не нужно никаких отвлекающих факторов или улучшений. Не в этот раз.

— Я могу это сделать, — предлагает она.

— В следующий раз. Я так готов, что бы наверное, кончил бы, если бы ты дотронулась до меня. — Я провожу головкой моего члена вверх и вниз по ее мокрой щели. — И, малышка, у тебя особенно красивая киска. Иисус. Посмотри на это все опухшее, розовое и такое мокрое. Чертовски красиво, Сэди. В реальной жизни все гораздо красивее.

Она задыхается, ее глаза закатываются, когда я тру своим кончиком о ее горячую точку. Все женщины прекрасны, но киска Сэди особенно захватывает дух. И так восхитительно чувствительна. Я массирую ее клитор, увеличивая ее потребность. Она уверена, что сейчас не о чем не беспокоится.

Грудь поднимается и опускается в бешеном темпе с каждым вздохом, она уже на пути к тому, чтобы кончить.

— Черт возьми, Эван.

Тем временем моя кровь стучит, как барабан. Колотится во мне, требуя, чтобы я двигался дальше. Ее вид, запах, каждая чертова вещь в ней просто заводит меня. Мой член пульсирует, и мое дыхание перехватывает. Как бы мне не хотелось удивить ее своими способностями к прелюдии, этому придется подождать.

— Перестань валять дурака и вставь его в меня, — сказала она.

— Да, мэм. — Я хихикаю, отчаянно желая ее.

Я выравниваю свой член и медленно и плавно вхожу. Наслаждаясь ощущением наполнения ее в первый раз. Чувствовать, как ее горячее тело обволакивает меня. Теперь мой разум действительно взорван. Весь проклятый мир сводится к ее коже, прижатой к моей, ее ноги обвивают мои бедра, подталкивая меня вперед. Несмотря на то, что я делал это много раз раньше, я новичок, когда дело доходит до секса с моей женщиной. Мое сердце сжимается в груди от того совершенства, что я впервые в ней.

Как будто я сейчас заплачу. Или кончу. Все варианты возможны.

Тонкий блеск пота усеивает ее лицо, а ошеломленный, но любящий взгляд в ее глазах говорит о нирване. Я хочу запомнить все. Каждый момент. Но еще больше я хочу двигаться. Трепет от ощущения того, как ее соски тянутся к моей груди, когда я вхожу и выхожу. Сначала медленно, потом набирая скорость. Ее лодыжки впиваются в мои ягодицы, подталкивая меня вперед. Глубже. Сильнее.

Моя хватка на ее запястьях усиливается, и я держу их над ее головой. Потому что что— то в ее книгах говорит мне, что ей нравится немного извращенного дерьма. Ей хорошо со мной. Ее руки сгибаются, когда она пытается вырваться. Но хитрая сексуальная улыбка на ее лице говорит о том, что это определенно ее конек.

— Позволь мне прикоснуться к тебе? — спрашивает она, задыхаясь.

— Просто чувствуй.

— Черт. — Ее голова откидывается назад, открывая длинную шею, по которой я пробегаю губами, когда ее бедра трутся о мои. — Эван, это так хорошо.

Я слизываю капельку пота с ее подбородка и одариваю ее своей самой дикой улыбкой. Эта девчонка вывела меня из себя. Не удивлен. Я хотел бы сказать ей что— нибудь умное, но мой разум отключен. Все, о чем я могу думать, — это эти нежные маленькие мышцы ее киски, дрожащие вокруг моего члена. Румянец на ее щеках становится все более алым по мере того, как она все ближе и ближе подходит к оргазму.

Небеса ничего не знают о сексе с Сэди. Я тру основание своего члена о ее клитор, и ее рот открывается. Самые сладкие маленькие вздохи вырываются из ее рта. Каждый из них посылал разряд электричества прямо мне в грудь и горячо закручивался у основания позвоночника.

По правде говоря, я не готов. Мои яйца плотно прижаты к телу. Каждая унция сдерживаемого напряжения, этого пьянящего жгучего желания к этой женщине готова взорваться, жарко выплеснуться внутрь женщины, которую я люблю. Потом это происходит. Ее спина выгибается, и каждый дюйм ее восхитительного тела напрягается. Мышцы ее киски сжимают мой член до тех пор, пока я не готов взорваться.

Ее веки закрываются, и великолепная, безмятежная красота принимает черты ее лица, когда приходит оргазм.

Ее тело доит мой ствол, толкая меня прямо через край вместе с ней.

Блять. Мои бедра врезаются в ее. Я хочу проникнуть в нее так глубоко, как только смогу. Черт. Я бы слил нас вместе навсегда, если бы смог. Раскаленный белый свет ослепляет меня, мое тело дрожит. Ничто никогда не было так хорошо. Ни тачдаун, ни идеальный пас. Ни трофеи, ни победа. Ничего.

Мне просто удается скатиться с нее, а не раздавить своим весом. Потому что я закончил. Опустошен. Бок о бок мы лежим на матрасе, пытаясь отдышаться. Мне удается повернуть голову в сторону, чтобы лучше наблюдать за ее посторгазмом. Все еще великолепна. Она лежит обмякшая и удовлетворенная на моей кровати. Будь она проклята, если ей там не место. Я хочу смотреть на это зрелище каждую ночь своей гребаной жизни.

Как только мое сердце перестает колотиться, я говорю: