Больше, чем желание

— Максон, тебе 33 года. Пора бы понять, что не всегда все случается так, как надо тебе.

Вообще, я очень быстро это усвоил.

— Да.

— Я признаюсь в этом только один раз, и если ты когда-нибудь кому-нибудь расскажешь, я буду отрицать, — она делает паузу. Я слышу, как она сглатывает. — Я люблю Гриффа. И всегда буду любить его. Я думаю о нем каждый день. Вижу его в нашем сыне. Думаю, ты знаешь.

— Знаю.

— Так как же ты мог предать меня вот так? Одно дело, когда Грифф тусуется в барах и трахает туристок и шлюх. Я хотя бы могу говорить себе, что они ничего для него не значат. Но Кили другая. Ты учишь ее быть всем, чего Грифф может только желать. И ты пихаешь ее ему прямо в руки. Ты даешь ему женщину, по которой он может сходить с ума. И гарантируешь, что он больше никогда на меня не посмотрит. Я думала, мы семья. Я думала, ты никогда не сделаешь мне больно.

Что-то похожее на стыд узлом скручивается внизу живота.

— Я не хотел причинять тебе боль.

— Ты не рассказал мне о своем плане раньше, потому что знал, как глубоко это ранит меня.

Она права. Она знает, что права. Мне можно даже не пытаться опровергнуть ее слова или смягчить ее. Я лишь окончательно потеряю ее доверие.

— Мне жаль.

В трубке раздается сдавленный всхлип. Она плачет. Я напрягаюсь, слышать ее плач физически больно.

— Может быть, в глубине души. Но ты такой же сын своего отца, как и Грифф. Вы всегда будете эгоистичными ублюдками.

— Я знаю. Мне очень жаль. Я клянусь тебе, — я даже не знаю, что сказать. — Я облажался. Если тебя это утешит, я влюблен в Кили, и даже мысль о том, что она может быть с кем-то другим…

Я не могу закончить это предложение.

— Как насчет твоего брата?

Я сжимаю телефон и закрываю глаза. После этих слов мне хочется кого-нибудь убить.

— Она сказала, что не будет с ним спать.

Если сама не захочет.

— О, повзрослей. Ты видел своего брата в действии. Он умеет быть обаятельным… Если не хочешь, чтобы она стала еще одной зарубкой на спинке его кровати, прекрати все это. Хоть раз сделай что-нибудь правильно, Максон. Будь лучшим человеком. Подумай о людях вокруг тебя. Позаботься о ком-то, кроме себя.

Она права. В глубине души я знаю это. Есть только одна проблема…

— Я не знаю, как.

И снова звучит мой голос, прерывистый, исходящий откуда-то изнутри.

— Найди способ. Потому что, если ты это сделаешь, если ты осуществишь свой план, и она станет любовницей Гриффа…

— Не говори этого, — рычу я, едва не обнажив зубы.

— Любовницей. Его любовницей. Кили станет его любовницей, — она буквально выплевывает эти слова. — Назови вещи своими именами. Ты сам запустил эту цепочку, тебе не избежать последствий. Ты готовил ее согревать его постель, и тебе было плевать, кто пострадает в процессе. Он обидел тебя, ты хотел ему отомстить, всех наебать. Но если ты продолжишь поступать в том же духе, то вот мое честное предупреждение, Максон: с меня хватит.

Я громко стону от настоящей боли, скручивающей мои внутренности.

— Нет.

— Ты не оставляешь мне выбора. Я никогда не запрещу тебе видеться с Джейми. Ты его дядя, он любит тебя. Он спрашивал о тебе утром, — ее голос обрывается, словно она не хочет это признавать. — Но мы не сможем работать вместе, если ты продолжишь разбивать мне и так разбитое сердце.

— Роб угрожал уходом, если я не осуществлю свой план.

— Тогда перед тобой выбор. Это все на тебе, — она шмыгает носом.

Почему бы просто не вырвать мне сердце из груди? Было бы не так больно.

— Ты знаешь, что стоит на кону, — я понимаю, что обманываюсь и ищу пути отступления.

— Деньги. Твоя гордость.

— Моя карьера. Мое будущее, — это неудобная правда, но все же правда. — Я невероятно люблю тебя и Джейми, но…

— Не пытайся рационализировать это! — наконец, она кричит на меня. — Будет еще такая сделка. У тебя по-прежнему будет карьера, даже без поместья Стоу. Твоя самая большая проблема в том, что ты не можешь позволить своему брату победить. У тебя безумная потребность быть во всем лучше Гриффа. Ты знаешь, что я права. И он ничем не отличается. Вы оба эгоистичны, и я устала пытаться быть водой, которая вечно течет вокруг вашей непоколебимой скалы. Если ты хочешь, чтобы я осталась, тебе придется хоть раз сменить направление.

Я перевариваю ее речь. Это прямо. Абсолютно честно. Она обнажила мое самое уродливое нутро. Я предпочел бы отвести взгляд, но, как при крушении поезда, я не могу перестать смотреть.

— Бритта…

— Не звони мне больше, если не собираешься сказать, что прекращаешь осуществлять свой дебильный план. И кстати, я знаю, что уже давно должна признать, что мы с твоим братом больше никогда не будем вместе. Макайо вчера днем предложил мне выйти за него замуж. Я собираюсь сказать «да».

Она бросает трубку.

Я провожу рукой по лицу. Вашу мать. Бритта выходит замуж не за Гриффа. Думаю, пришло время. Они не вместе уже три года, почему я вообще в шоке. Мой брат всегда был самым заботливым бойфрендом, но он собственник. Я не могу себе даже представить, что он спокойно примет, что Бритта носит кольцо другого мужчины.

С другой стороны, я никогда не думал, что он вообще отпустит ее.

Честно говоря, я понимаю, что и я не хочу ее отпускать. Она хорошо меня знает. Мы работаем вместе без всяких проблем. Она заполняет пробелы, когда я слишком занят или не организован. Она в курсе всего. Я бы потерялся в офисе без нее.

Я смотрю на часы. Одиннадцатый час. Я не могу просто сидеть здесь. Я должен сделать хоть что-то.

Тридцать секунд спустя я понимаю, что ходить по квартире ни хрена не помогает. Я чувствую себя вывернутым наизнанку. Я взвинчен. Мне нужно пространство. Мне нужен воздух.

Все, что мне нужно, это Кили.

Я рывком открываю дверь на веранду и выхожу наружу. Знойный гавайский бриз тут же обдувает меня, ерошит волосы. Я смотрю на черную воду, мерцающую под лениво висящей золотой луной. Но покой не приходит. Я хватаюсь за перила сокрушительной хваткой, словно могу выплеснуть все, что чувствую, через руки.

Невозможно.

Я смотрю на пляж и вижу скалы, на которых я снял с Кили одежду и взял ее. Сейчас я бы все отдал, чтобы вернуть ту ночь и начать все сначала. Познакомиться с ней только ради нее. Потому что она интересная. Она уникальная. Я вздыхаю. Потому что мне кажется, что она принадлежит мне. Мне.

Теперь я обречен. Что, если она никогда больше не заговорит со мной? Что, если… О, черт. Что, если я влюбился и понял это слишком поздно?

Я слышу, как хлопает входная дверь. Я оборачиваюсь и вижу, как Кили входит в гостиную и смотрит на меня через стеклянную дверь. Она с головы до ног одета в костюм в тонкую полоску, который так хорошо облегает ее тело, что невозможно не заметить, что она создана для греха.

Я открываю дверь.

— Кили? — хвала Богам, ты здесь. — Я звонил и писал тебе. Где ты была?

— Выполняла свою «работу». Встретилась с твоим братом, — она поднимает подбородок. — Нам нужно поговорить.