Скандал с герцогиней

Глава 26

Джеймс стоял на пепелище, с болью в сердце глядя на то, что осталось от его дома. Он поднял воротник и плотнее запахнул пальто. Запах сгоревшего дерева и дыма, казалось, навечно пропитал воздух. Джеймс постарался успокоиться. Да, говорил он себе, эта груда обгоревшего дерева и камней когда-то была его домом. Да, все основательно разрушено. Лили права, первый этаж еще подлежит восстановлению, но верхние этажи сгорели дотла. Окна разбиты и испачканы сажей и грязью, обгоревшие остатки стен, обугленные перекрытия… Что и говорить, зрелище неприглядное. Качая головой, он продолжал созерцать грустную картину.

Его городской дом. Его убежище. Место, где каждая пылинка что-то значила. Он криво усмехнулся. Но разве сейчас это имеет значение? Стиснув зубы, он не смог сдержать стон злости. Если бы пару недель назад кто-то сказал ему, что он будет стоять здесь и смотреть на остатки своего дома, Джеймс поднял бы его на смех. Но сейчас его охватило странное спокойствие. Это просто дом. Кейт смотрит в лицо смерти, ужасной смерти. Джеймс даже представить не мог, насколько это страшно. По сравнению с этим восстановление дома было едва ли больше, чем неудобство. Что значит дом по сравнению с человеческой жизнью?

Кейт уверена, что это она виновата в том, что случилось. Но на самом деле виноват он. Если бы он был осмотрительнее в тот день, когда они возвращались с фермы, никто не смог бы увидеть их. Он потерял бдительность, поэтому вся вина лежит на нем.

Джеймс поддел носком сапога камешек, и тот приземлился на груду сгоревшего дерева. Джеймс повернулся и направился к поджидавшей его карете.

— Контора Абернети, — сказал он кучеру.

Двадцать минут спустя Джеймс уже сидел в кресле перед письменным столом адвоката.

— Абернети, хоть вы можете порадовать меня? Есть хорошие новости? — с надеждой спросил Джеймс. — Я совершенно без сил. Ехал всю ночь, чтобы успеть на эту встречу.

— Вы уже были там? — не отвечая на вопрос, поинтересовался Абернети с напряженным выражением лица. — Видели…

— Мой городской дом? Да. — Джеймс кивнул. — Но не волнуйтесь, управляющий уже все осмотрел. Скоро начнутся восстановительные работы.

— Рад слышать. — Абернети положил на стол толстую пачку бумаг и водрузил на нос очки. — Как чувствует себя ее светлость?

— Соответственно обстоятельствам, — уклончиво ответил Джеймс. — Есть новости от Хортона?

— К сожалению, пока нет. — Абернети нахмурился. — Он отменил нашу встречу, намеченную на пятницу, сославшись на то, что ему необходимо еще раз съездить в Маркингем-Эбби для более тщательного опроса свидетелей. Я надеюсь, к нашей следующей встрече он приготовит нечто существенное.

Откинувшись на спинку кресла, Джеймс закинул ногу на ногу.

— А как обстоят дела с судом?

— Лорд-канцлер назначил первое слушание сразу по окончании новогодних каникул. То есть после Двенадцатой ночи[3].

Джеймс кивнул.

— А что говорят в свете?

— Полагаю, вы читали газеты? — глядя на Джеймса поверх очков, спросил Абернети. — Ничего хорошего, хотя у вас есть несколько доброжелателей, и они упорно защищают вас.

— Собственно, я ожидал… — Джеймс пожал плечами.

— Есть кое-что еще. — Абернети кашлянул, скрывая неловкость.

— Что? — Джеймс нетерпеливо потянулся к нему.

— Мне рассказали о статье, которая будет в сегодняшнем «Таймсе». Газетчики добрались до вас. Они узнали, что вы владеете печатным станком. Кое-кто говорит, что вы очерняете статус пэра.

Джеймс уронил голову и шумно выдохнул. Его репутация, которую он выстраивал всю жизнь, рухнула в мгновение ока.

— Понятно, — спокойно проговорил он. — Но вы сказали, что у меня есть доброжелатели? Это вселяет надежду.

— Именно так, и лорд-канцлер — один из них.

Джеймс вскинул голову. Его глаза вспыхнули надеждой.

— Лорд-канцлер? Правда?

— Да. Он определенно на вашей стороне.

— Это обнадеживает. А кто еще?

— Если верить слухам, то в вашу защиту выступил принц-регент. Он говорит, что хотел бы услышать детали непосредственно от вас, и отказывается обсуждать этот вопрос до встречи с вами.

На этот раз Джеймс тихо присвистнул.

— Это высокая честь. Обычно его королевское высочество не гнушается доброй порции сплетен.

— Согласен. — Абернети усмехнулся. — Это очень хороший знак.

— А что говорят о Кейт? Все по-прежнему верят, что она виновна?

— Милорд, — начал Абернети, проигнорировав вопрос Джеймса, — есть еще кое-что, что я хотел бы обсудить с вами. В газетах мусолят многие подробности происшедшего. Интересно, кто снабжает их этой информацией? У меня есть подозрение, что это леди Беттина, так это или иначе, но подобные упоминания наносят много вреда.

— То есть вы хотите сказать, что надежды нет? Да, Абернети? — Скулы Джеймса ходили ходуном.

— Я говорю, что пришло время изменить тактику. И мы должны воспользоваться правом альтернативной защиты.

— Альтернативой защиты? — пристально посмотрев на адвоката, переспросил Джеймс.

— Да. Я говорил об этом с ее светлостью, когда мы впервые встретились. Не только самозащита, но и нападение. Провокация.

Джеймс провел по лицу рукой.

— Но Кейт возражает, она никого не обвиняет. Ни леди Беттину, ни камердинера герцога, ни кого-то из слуг…

— Да, но она не знает законы так, как я. Учитывая то, как развивается следствие, я твердо верю, что преступно не воспользоваться этим для ее оправдания. Это может спасти ее жизнь.

— Я понимаю.

Лицо Абернети выражало решительное недовольство. Он взялся за лацканы своего сюртука.

— Милорд, я думаю, вам пора поговорить с ее светлостью. Объяснить, что в ее положении необходимо использовать обе возможности защиты. Вы должны убедить ее.

— Я уверен, она прекрасно понимает, насколько все плохо.

— Но я не думаю, что она понимает, насколько малы ее шансы на благополучный исход, если пренебречь альтернативной защитой.

Джеймс поднялся, давая понять, что разговор окончен.

— Я поговорю с ней, — процедил он сквозь стиснутые зубы.

Идя к двери, он на ходу надевал пальто.

— Спасибо за все, что вы делаете, Абернети.

Адвокат ответил серьезным и жестким взглядом.

— Скажите мне, милорд, это стоит того?

Джеймс приподнял бровь.

— Вы о чем?

— Памфлет стоит потери городского дома?

Джеймс надел шляпу и надвинул ее на лоб.

— Я верю, что она не виновна. Теперь остается лишь одно — ваш сыщик должен доказать это.