Наследник для авторитета

– Когда об этом станет известно Фархату?

Плечи опускаются от облегчения, что хоть какой-то груз с плеч удалось сбросить. Теперь ему деваться некуда. Ни о каком браке после такого и речи быть не может.

– Вечером, – отвечает Доронин, ловя свой мобильный.

– Отлично, – почесываю отросшую за три дня щетину и задумчиво смотрю в окно, – он попытается замять это, возможно, решить проблему до того, как о похищении невесты станет известно, так что держим видео на всякий случай.

– Варварство, конечно, – усмехается Сева, – но в рамках древних обычаев. Может, тоже так себе жену найти? Veni, vidi, vici, как говорится.

– Ты для начала найди себе ту самую, – встаю, потягиваясь всем телом, сбрасывая напряжение, – а там можно и в берлогу.

– Прямо, как ты, – улыбается пока что целыми зубами друг, но видя зверское выражение моего лица, приподнимает руки, – понял, молчу.

Хрущу шеей, а затем предлагаю другу выпить.

– Раз такое дело, то можно и отпраздновать, – пожимает тот плечами, достает из своей коллекции марочный алкоголь.

Все же отлично вышло разыграть эту партию. Повезло, что Мадина на момент договоренностей наших отцов встречалась с парнем. И тут меня озаряет догадка. Случаем, не это ли послужило столь поспешными действиями Фархата? Не беременна ли случаем девчонка? Пока трезвый, делаю пару звонков, чтобы прошерстили мне ее передвижения в последние несколько недель. Впрочем, это не играет уже никакой роли для меня, но отлично послужит стимулом для хорошей компенсации со стороны несостоявшегося тестя. Бизнес, что поделать. Дело было за малым, проинформировать пацана о предстоящей свадьбе девушки, а там он уже сам все сделал за нас. Я рисковал, делая ставку на его любовь, но не прогадал. Так что теперь все козыри у меня на руках. Хотя в чем-то я Фархата понимаю. Кому хочется отдавать дочь в небогатую семью, которая не сможет обеспечить дочери то будущее, которое хочет для своей крови каждый отец?

– За свободу! – поднимает бокал Сева, салютуя мне и выпивая виски залпом.

– За любовь! – иронично усмехаюсь и пью следом, ощущая, как за грудиной разливается горячая жидкость.

Бухаем до самого вечера. И уже после, слегка потрясывая головой, беру в руки телефон, а там десять пропущенных звонков от отца и практически столько же от Хаят. Перезваниваю отцу.

– Мадину украли, – мрачно говорит он, ни капли меня не удивив.

Пауза. Тишина в ответ.

– Ты знаешь, – делает правильные выводы Саид, затем выругивается на нашем, – по-другому вопрос нельзя было решить?

Даже через трубку чувствую, как он недоволен, но меня это не трогает.

– Ты о чем? – делаю вид, что не понимаю, о чем он, – что за семья своровала?

Раз уже отец знает, значит, скрыть все это Фархату не удалось.

– Молчи уж, – бурчит скорее для профилактики Галаев-старший, – Сабиевы теперь – новые сваты Фархата, завтра нужно будет встретиться, не показывай, что доволен этим фактом. Для рода это оскорбление, так что выдоим с него все, что можно.

Вот, что мне нравилось в нашей общей семейной черте, так это деловая хватка даже там, где уместно проявление кровной мести и гордости. Улыбаюсь и отключаюсь. Снова раздается звонок от Хаят. Находясь в хорошем расположении духа, даже не рычу за то, что беспокоит меня в такое время.

– Ну, что там, Хаят?

Та всхлипывает, а затем говорит то, отчего у меня кровь в жилах стынет.

– Дети пропали, господин Шамиль! – рыдает, я еле разбираю, что она там бормочет дальше. * * *

Часом ранее

После ужина я сижу вся на иголках. Отпускаю пораньше Фаину, чтобы незаметно одеть и подготовить детей. В небольшую сумку укладываю вещи на дорожку, достаю свои карточки, на которых хранится приличная сумма, накопленная в свое время еще до родов. На первое время должно хватить, а там я что-нибудь придумаю.

Раздается стук в дверь.

– Входите! – кричу слегка приглушенно, боясь разбудить детей.

Те мирно сопят, накормленные и укаченные, так что лишний раз тревожить их не хочется. После моего окрика вижу, как опускается вниз ручка двери, затем она открывается, являя моему взору почему-то донельзя довольную Хаят. Она окидывает взглядом кроватку, затем меня.

– Держите, – кидает на кровать какой-то конверт.

Хмурюсь, не понимая, что происходит. Открываю и отшатываюсь. Лицо мое краснеет, ведь внутри находится внушительная стопка немаленьких денег.

– Ч-что это? – сглатываю, спрашивая с опаской.

– На первое время тебе должно хватить, – даже пресловутое «вы» отбрасывает, но я не обращаю внимания на это, настолько поражена тем, что она только что сказала.

– Простите? – отвожу взгляд, но спрашиваю, делая вид, что не понимаю, о чем она.

– Не притворяйся, я все слышала, – скрещивает женщина руки на груди, пялится на меня бесстыдно, – ты молодец, сама все понимаешь, тебе тут не место.

Молчу, но по ее уверенному виду понятно, что она не блефует и действительно все знает.

– С чего бы? – фыркаю, недовольная ее вмешательством и выводами, которые мне неприятны.

– Мадина – истинная хозяйка этого дома, ты же… – снова осматривает меня с головы до ног уже более пренебрежительно, что лезвием проходится по моему самомнению, – хозяин падок на блондинок, многих я тут повидала. Наиграется тобой и выбросит, как ненужную куклу, так что побег для тебя – единственный путь остаться целой.

И ее уверенным тоном произнесенное слово «кукла» прошибает меня током, ведь именно так называет меня Шамиль. Дыхание мое учащается, в горле образуется горький ком, окончательно убеждая, что я все делаю правильно. Если до этого момента я еще сомневалась, то теперь все мысли об этом прочь.

– Я хочу остаться одна, – упрямо вздергиваю подбородок, привстаю и киваю женщине на дверь.

Та недовольно поджимает губы и уходит, но при этом протянутый ей обратно конверт не берет. Меня это бесит, так что после негромкого стука закрываемой двери я с силой и злостью кидаю его в угол, словно это ядовитая змея. Не нужны мне подачки этой Хаят, все это время стоявшей мне в горле костью. Мне бы насторожиться и подумать, какие цели преследует она сама, но времени на это совершенно нет. Больше я встревожена тем, получится ли у меня совершить задуманное. Хватит ли умений Макса и моей смелости.

И он не подводит, ровно в назначенное время появляется на пороге, прикладывает палец к губам и помогает взять детей. Мы передвигаемся перебежками до кухни, где у выхода нас уже ждет распахнутая дверь фургона. Благо, что сейчас лето, иначе я бы не рискнула подвергать детей такой опасности.

– Поехали, – говорит водителю, а сам усаживается с нами, прячась за коробками.

Проезжаем блокпост без проблем. Охрана проверяет постольку-поскольку, даже особо не заглядывая внутрь, так что после, облегченно вздохнув, мы продолжаем свой путь. Какое-то время мы трясемся по ухабам, а затем машина останавливается.

– Выходим, – говорит уже расслабленным тоном Макс, все также помогая мне с детьми.

На улице немного прохладно, но мы быстро садимся уже в легковой автомобиль, так что испугаться не успеваю.

– Получилось, – выдыхаю уже с улыбкой на лице, но радости у помощника не вижу.

Черты его лица словно высечены из мрамора. Он мрачен и чем-то озабочен, но спрашивать я не рискую. Такое ощущение, что он раздражен и готов наброситься на любого, кто попадет ему сейчас под горячую руку. Списываю это на его страх перед Галаевым, так что едем мы в полной тишине. Только звук мотора слышен в салоне автомобиля.

– Где мы? – спрашиваю напряженно, когда вместо обещанного здания вокзала мы останавливаемся внутри какого-то двора.

– Нужно переждать несколько суток, – уведомляет меня, – Шамиль – ищейка, первым делом будет пробивать тебя по поездам и самолетам, так что поживете пока тут.

Я не согласна с ним, так что сижу, как оглушенная. Не таков был наш уговор изначально.

– Закажу такси, мне есть куда податься, – имею ввиду старый домик в деревне, доставшийся от бабушки, но натыкаюсь только на чужое мужское недовольство.

– Исключено, – поджимает губы и дает знак водителю.

Тот выходит и открывает дверь с моей стороны. Ничего другого, как выйти, не остается, так что я слушаюсь его приказа, понимая, что связалась с другим зверем. Куда ни пойду, везде западня. И помощи ждать неоткуда. Одна надежда, что здесь можно уйти обманом и спасти себя и детей.

Нас с детьми конвоируют в подъезд, затем сопровождают в лифте. Водитель, огромный татуированный мужик, лица которого я даже не пыталась разглядеть в автомобиле, сейчас кажется мне пугающим до дрожи. Не так, как Шамиль, тот излучает совсем другую энергетику. Здесь же – чистый тестостерон убийцы. Макс едет рядом с непроницаемым выражением лица. Хитрый лис, вдруг понимаю прописную истину, что открылась мне только сейчас. Стоило сразу понять, что что-то в его помощи не так, но я была так ослеплена чужой такой нужной мне помощью, что не заметила очевидного.

– Прошу, – открывает одну из дверей на лестничной площадке, когда мы выходим из лифта.

Я захожу первая, держа на руках дочку. Макс же держит Руслана, что на удивление так и не проснулся, что доставляет пока что мне облегчение. Внутри квартиры тишина, только мерное тиканье часов раздается в коридоре.

– Будешь охранять здесь, – говорит мужчина, заманивший меня в ловушку, этому бугаю, – чуть что не так, звонишь мне.

Не вижу, кивает тот или нет, только осматриваю убранство квартиры.

– Не хоромы, конечно, – неожиданно ухмыляется сзади меня Макс, – но жить можно.

И отчего мне кажется, что в его словах звучит горечь? И тут в коридор из одной из комнат выходит девушка. Лет тридцати на вид, с пучком на голове и каким-то изможденным лицом. Круги под глазами четко свидетельствуют о недосыпе и усталости. Она смотрит на всех нас с подозрением.

– Кто это? – подает голос, косится на меня с толикой испуга.

– Это Эльвира, она поживет с детьми у тебя пару дней, – говорит Макс, а сам подталкивает меня идти вперед.

Сглатываю и иду, не в силах сейчас вступать в перепалку. По виду девушки понимаю, что она вообще не в курсе, что происходит, но затем ее лицо вдруг вытягивается в недовольстве и неприятном удивлении.

– Не говори мне, что ты… – начинает, было, она, но мужчина ее перебивает.

– Не нагнетай, тихо! – шикает на нее, а затем, устроив нас в одной из комнат, выходит, закрывая плотно дверь.

Я подхожу ближе, желая услышать, о чем они будут говорить, но плохо разбираю слова.

– Ты подставляешь…дурак… – затем какие-то всхлипывания, – …ненавижу…почему…

– …сестра… – единственное, что слышу в речи Макса, а затем они удаляются куда-то в другую сторону.

Прислоняюсь лбом к двери, переводя дыхание, а затем слышу писк. Дети проснулись…