Скандал с герцогиней

— Ты само совершенство, Кейт! Я схожу с ума от твоей красоты.

Она улыбнулась и встретилась с ним глазами.

— Я собиралась сказать тебе то же самое.

Его рука чуть-чуть дрожала. Аккуратный треугольник светло-рыжих волос в развилке ее бедер сводил его с ума. Прежде чем поцеловать Кейт там, Джеймс наклонился и вдохнул ее женский запах.

Кейт ахнула. Ее бедра задрожали под ним, и она послушно развела ноги, приглашая его.

— Джеймс, я хочу тебя, — выдохнула она.

— Я тоже, моя богиня. Я тоже хочу тебя, — прошептал Джеймс, прежде чем обнять ее и поцеловать в губы. Затем он коснулся губами ее груди. Ласкал то одну, то другую грудь языком. Вобрав один сосок в рот, посасывал его, лизал языком, покусывал зубами, лаская сосок другой груди пальцами, сжимая его, потягивая… И Кейт извивалась под ним, прижимая к своей груди его темноволосую голову.

Затем рука Джеймса двинулась ниже. Поглаживая живот, он скользнул к развилке ее бедер, и его пальцы проникли в святая святых. Кейт задрожала. О, этого было достаточно. Она была мокрая и готовая принять его. Его палец, один палец проник внутрь нее и начал ритмично двигаться. Вперед и назад, вперед и назад… Кейт стонала, ее голова беспомощно металась по подушке из стороны в сторону. Один палец продолжал свое движение внутри ее лона, а другой лег на твердый лепесток между складочками плоти и начал ласкать его неторопливыми круговыми движениями. Ухватив Джеймса за руку, Кейт, задыхаясь, умоляла его не останавливаться.

— Еще, еще… — шептали ее пересохшие губы.

И только доведя ее до завершения, он убрал руку.

— Нет, — тихо запротестовала Кейт. Он улыбнулся, касаясь влажными губами ее шеи.

— Так лучше, доверься мне, — заверил он, целуя ее шею.

Она готова была разрыдаться, но послушно кивнула.

— Я верю. Но и я хочу, сделать это… тебе.

Он открыл рот, чтобы ответить. Но в этот момент она сменила позу и, оказавшись над ним, стала спускаться все ниже, и ниже, и ниже… Ее красивый розовый рот был так близко от его твердого пульсирующего жезла, что Джеймс на миг перестал дышать. Время остановилось. Высунув розовый язык, она лизнула кончик, и Джеймс застонал и закатил глаза.

— О, Кейт! Господи…

— Ш-ш-ш, — прошептала она, подвергая его той же пытке, которую испытала сама. — Доверься мне.

Из глубин его горла вырвался глухой стон, но Джеймс позволил Кейт делать все, что она захочет. Ее руки крепко держали его бедра, а ее влажный горячий рот вобрал в себя его жезл.

— О Господи!

Ее губы дрогнули в улыбке, прежде чем продолжить начатое в таком сумасшедшем ритме, что у него было одно желание — освободиться. О, она была так хороша в этом. Слишком хороша. Делала это слишком умело и слишком быстро. И это таило определенную опасность. Он мог не сдержаться и излить свое семя в этот розовый рот. О Господи, так и будет, если он позволит ей продолжить в том же духе.

Нет, он должен контролировать ситуацию. И ему необходимо сделать это немедленно. Иначе… Он не может ждать ни секунды, он должен взять ее.

Джеймс подтянул ее вверх. Страстно целуя влажный рот, перевернул ее на спину и лег сверху. И, разведя коленом ее ноги, устроился между ними.

— Кейт, — сказал он, касаясь лбом ее лба так, чтобы она смотрела ему в глаза. — Повтори еще раз, что ты хочешь меня.

— О, Джеймс. Я страшно хочу тебя. Я хочу тебя. Я хочу тебя. Я хочу те….

Он вошел в нее, такой горячий, такой сильный, такой твердый. Кейт не договорила, ее слова превратились в продолжительный стон. И затем он начал двигаться внутри ее. Владея ею. Наполняя ее. Присваивая. Осыпая легкими поцелуями лицо, шею, шепча ей на ухо слова страсти и желания. И делая ее своей одним-единственным способом.

Кейт никогда не испытывала подобного блаженства. Ощущая Джеймса внутри себя, чувствуя, как он наполняет ее, целует, как его горячая грудь трется о ее нежные груди… О, это эротическое трение лишь разжигало желание. Кейт не могла и не хотела остановить его. Но и этого ему было мало, продолжая двигаться внутри нее, стремясь доставить ей еще большее наслаждение, он позволил своей руке проникнуть в ее лоно, нашел чувствительный лепесток между ее ногами и ласкал его снова и снова безумными, нескончаемыми движениями. Джеймс не останавливался. Кейт издавала какие-то бессвязные звуки, ее голова беспокойно металась по подушке, она просила, умоляла, заклинала его не останавливаться…

— Не бойся, я не думаю останавливаться, Кейт, — шептал он. — Иди ко мне, милая.

Его палец двигался вверх и вниз вдоль ее влажной расщелины, ее бедра подчинялись его ритму. Их окутала чувственность. Ощущая приближение экстаза, Кейт прогнулась в спине, сжала бедра и… конвульсии сотрясали ее тело, весь мир рассыпался на тысячи сверкающих кусочков, и она закричала, вцепившись руками в его сильные плечи.

— О Господи, Кейт, — пробормотал он, прежде чем снова войти в нее и ударить… Снова. Снова. Снова, дабы освободить себя, излив в нее всю свою страсть.

Кейт медленно приходила в себя, освобождаясь от эйфории, которая затуманила мозг. Избавив Кейт от тяжести своего тела, Джеймс сел, пробегая пальцами по ее голове, целуя ее нос, и заправляя выбившиеся прядки за ухо.

— Ты красивая, — шептал он.

— Ты тоже, — отвечала она.

Он поднял брови.

— Что? — спросил он.

— Ты не веришь мне?

— С трудом.

Она натянула одеяло и искоса посмотрела на него.

— Ты знаешь, о чем я подумала, когда впервые увидела тебя?

Простыня закрывала его до талии, он смотрел на Кейт с улыбкой удивления на лице.

— В Тауэре?

Кейт кивнула, и один рыжий локон упал ей на щеку, делая ее совершенно неотразимой.

— Да.

— О чем? — спросил Джеймс уже не из простого любопытства.

— Я подумала, что ты самый красивый мужчина, которого мне когда-либо доводилось встречать.

— Глупости, Кейт, тебя просто привлекало мое тщеславие, — усмехнулся он.

Она приподнялась, опираясь на локоть, и посмотрела на него.

— Нет, Джеймс, я серьезно. Ты не представляешь, какой виноватой я себя чувствовала. Я понимала, что подобные мысли совершенно абсурдны, когда ты сидишь в тюрьме за убийство, и когда твой муж только-только отправился в мир иной, но ничего не могла с собой поделать. — Она закусила губу.

Джеймс погладил ее щеку тыльной стороной ладони.

— Если ты испытывала чувство вины, то я чувствовал себя так, как будто меня поразил удар молнии за непристойные мысли, которые возникали в моей голове по поводу тебя.

Ее глаза стали огромными как две голубые луны, и Кейт рассмеялась.

— Джеймс, так тебя поразила молния?

— О, да. Именно так, я был сражен.

Она, шутя, ударила его по щеке.

— У тебя были греховные мысли по поводу меня даже тогда, когда ты не был уверен в моей невиновности?

Он пожал плечами.

— Я тоже ничего не мог поделать с собой. Кроме того, я уже тогда сомневался в том, что ты могла совершить это преступление.

— И привез меня в свой дом?

— Я привез тебя, потому что чувствовал ответственность. Я хотел обеспечить твою безопасность. И поклялся, что не прикоснусь к тебе.

— Правда? Ты клялся?

— Каждый божий день.

— И не смог? — Кейт тихонько рассмеялась, качая головой. — Не прикасаться ко мне?

Он смутился.

— Виноват, как видишь.

— Все хорошо, Джеймс. Я тоже не могла не прикасаться к тебе.

— Я старался. — Он потянулся и намотал на палец ее локон.

— Я не могла.

Джеймс обнял ее и легко поцеловал в губы. Прошло несколько минут, прежде чем он оторвался от нее.

— Сейчас, — начал он, постучав кончиком пальца по ее носу, — когда мы сотворили нечто скандальное, нам надо поговорить, миледи. — Кейт свернулась у него под боком, положив голову ему на плечо и обнимая его одной рукой за талию.

— Ох, Джеймс, не сейчас. Мы можем поговорить завтра? Сейчас я так хочу уснуть в твоих объятьях.

Он обнял ее крепче.

— С Рождеством, Кейт! — прошептал он, уткнувшись в ее душистые локоны.

— С Рождеством, Джеймс!

Кейт хихикнула.

— Что смешного?

— Ты знаешь, о каком рождественском подарке я мечтаю? — спросила она с загадочной улыбкой.

— О каком?

— Сделать это еще разок.

— Что ж, миледи, это несложно устроить.

Когда Кейт проснулась, в комнате было еще темно. Шторы были задвинуты, значит, горничная еще не заходила. Слава богу. Кейт присела на постели, опершись спиной о подушки, и посмотрела на Джеймса. Ровные брови, гладкий лоб, прямая линия носа, скульптурные очертания губ. Ничего не скажешь, очень красивый мужчина. Красивый и благородный и, наверное, будет хорошим мужем. Он был совершенен во всем, так почему нет? Но что Кейт нравилось сейчас больше всего, так это его волосы. Никогда прежде она не видела, чтобы они были так растрепаны. Его прическа всегда была безупречна — волосок к волоску, а сейчас… очевидно, даже Джеймс не может быть совершенен каждую минуту, с улыбкой подумала она про себя и тут же мысленно возразила. В эту ночь он опроверг это суждение. Это было именно так. Он был совершенен каждую минуту. Разве можно забыть то, что он делал с ней? Нет, она не скоро забудет это, а вернее, не забудет никогда. Она задрожала при одном воспоминании. Возможно, что-то было непристойно. Возможно, что-то недопустимо. Но все вместе не подчинялось никаким ограничениям и было… незабываемо. Она тихонько хихикнула про себя. Боже милостивый! Когда она в последний раз хихикала?

О, Джеймс пробудил в ней бурю эмоций. Она вглядывалась в его красивое лицо. И один из них… Она тихо вздохнула. Да, она любит его. О Господи, она любит его. И поэтому не может позволить, чтобы его жизнь была погублена.

Джеймс потянулся во сне и приоткрыл один глаз.

— Доброе утро! — улыбнулся он. И бабочки у нее в животе проснулись.

— Доброе утро.

Джеймс сел, обнял ее и приник к губам долгим поцелуем. И Кейт снова возбудилась от одного прикосновения. Джеймс осыпал поцелуями ее шею, ухо, плечи, а затем прошептал:

— Мы поженимся, как только я получу необходимые документы.

Сердце Кейт остановилось. Она приподнялась, опираясь на локоть и прикрывая простыней обнаженную грудь.

— Что?

— Сначала мне необходимо уладить кое-какие формальности, но это не займет много времени, один-два дня, не больше. Завтра же, как рассветет, еду в Лондон.

— Нет.

Джеймс повернулся. Нахмурился.

— Нет? — не понял он. — Почему? Потому что тебе все еще положено быть в трауре?

— В трауре? — Кейт покачала головой. — Нет. Я уже дала причину для одного скандала, может ли меня испугать другой? Мы не можем пожениться, Джеймс.

На этот раз он сел. Выражение его лица не сулило ничего хорошего.

— Постой, постой, мы провели ночь вместе, я полагаю, это означает…

— Я тоже хочу этого, Джеймс. Правда, очень хочу. Но что люди хотят и что получают — это две большие разницы. Разве ты не знаешь?

Схватив Кейт за плечи, он заставил ее открыть глаза и посмотреть на него.

— Кейт, так не должно быть.

Отодвинувшись от него, она завернулась в простыню и села на край кровати, спустив босые ноги.

— Джеймс, я изгой. Общество, то общество, к которому принадлежишь ты, никогда не примет меня. Я не могу быть твоей женой. Ты должен понять это.