Ты — Моя Вера

— Ешь! — вновь попросил Волков, усаживаясь за накрытый стол. — Хоть что-нибудь, Миша!

— Я сделал себе бутерброды! — капризничал Миша, ставя перед собой пищу собственного приготовления.

— Я не разрешаю тебе есть бутерброды, — отрезал Стас. — Ты слышишь меня? Первое, второе, десерт! Перед тобой все выставлено! Выбери что-нибудь и питайся, пожалуйста, нормально!

— Здесь все неправильно, — сказал ребенок, осматривая обильно обставленный стол. — Он неправильный! — добавил Миша, указывая на побледневшего повара, боявшегося увольнения. — У него неправильная еда! У него даже печенье ровные! А они должны быть кривыми и с пупырышками!

Волков наложил в тарелку тушеное мясо с овощами, подвинул к сыну и строго сказал:

— Пока все это не съешь, из-за стола не встанешь!

Миша нахмурился, зло стрельнул в него взглядом, затем взял нож и отрезал корочки на бутербродах. Так как всегда делала ему его настоящая мама… Сын подвинул тарелку туда, где обычно сидела Анна… словно угощая ее закуской, приготовленной его руками. Затем он все же вскочил с места, подошел к музыкальному центру и включил на минимальной громкости радио. Доносившийся звук мало напоминал мелодию, скорее выдавал какое-то бульканье и жуткие помехи. Но Миша спокойно уселся на свое место, взял вилку и воткнул ее в сочный кусок мяса.

— Вот теперь чуть-чуть правильно! — сказал ребенок, начиная есть.

А вот Стасу кусок в горло не лез. Он целую неделю воевал с сыном, чтобы тот перестал питаться одними бутербродами, и только сейчас догадался, по какой именно причине, Миша отказывался садиться за стол.

То, что Миша считал неправильным было отсутствие двух важных женщин в их доме. Видимо, плохо работающее радио символизировало для ребенка вечное ворчание Армине, ставшее привычным фоном их ежедневной трапезы. И любовь, с которой готовила вредная пожилая дама, ни один даже самый искусный повар воссоздать не сможет. А яркую солнечную улыбку, сидящей напротив Анны, никто никогда не заменит. Сын явно скучал по матери и названной бабушке.

— Тебе тоже не нравится, а меня заставляешь! — обиженно выдал Миша, глазами показывая на нетронутые блюда в тарелке Стаса.

— Съешь хотя бы половину, — примирительно ответил Волков, выходя из-за стола. Он достал телефон и набрал номер. — Вернись! — попросил он, когда ему ответили на другом конце.

— Анечка уже дома? — спросила Армине после долгого молчания.

— Вернись, — настаивал Стас. — Ты же терпеть не можешь свою сваху. Она тебя уже достала совсем! А у меня огромный дом и…

— Сурен, ты идиот! Я кладу трубку!

Стас молча закатил глаза и виновато признался:

— Подожди… Я был не прав. И был пьян. И… Прости меня. Вернись! Миша практически ничего не ест. Питается одними бутербродами. Ты нужна нам, Армине!

— Вай, Мишенька, бедный мой! Вот и перестань морить ребенка голодом! Верни домой жену!

— Сама возвращайся.

— Нет! — отрезала упрямая женщина и положила трубку. Но ее доброе сердце, видимо не выдержало, так как уже с утра в дом Волкова была доставлена свежая ароматная выпечка.

— Ура! — вскричал радостный Миша, забегая на кухню и доставая печенье. — Кривые и с пупырышками!

— Это Армине готовила.

— Я знаю, я ей вчера звонил. Она обещала к обеду прислать мне правильный суп с правильной лапшой. А не как у этого, — сын стрельнул злым взглядом в повара.

— Станислав Георгиевич, но я же не знал, я же… — пролепетал растерянный повар.

— Дело не в вас… — отрезал Стас. — Подожди, ты разговаривал с Армине? А давно ты разговариваешь с Армине?

— Она мне каждый день звонит, — ответил сын, с удовольствием запихивая в себя следующее печенье.

— А больше… гхм… — Стас прокашлялся, раскраснелся, но все же добавил: — Тебе больше никто не звонит?

Мальчик съежился, опустил глаза вниз и отложил надкусанное лакомство.

— Скажи мне правду, Миша. Я не буду ругаться.

— Мама Анечка звонит.

— Часто?

— Каждый день. Утром, в обед и перед сном, — Миша хлюпнул носом и жалостливо уставился на него. — Я сначала не брал трубку. Потому что обиделся на нее. Она нас бросила! А потом взял… Папа, не злись. Она же мама Анечка-а-а! — ласково протянул Миша, растерянно пожав плечами.

— Что она тебе говорила?

— Мама Анечка сказала, что взрослые иногда расстаются. Что иногда это бывает. И что я не виноват. И что она меня любит. И что ты меня любишь, — Миша быстро вскочил со стула и подошел к нему. — Папа, ты злишься? А хочешь, я больше не буду ей отвечать?!

— Нет, не хочу, — ответил Стас, с грустью улыбаясь сыну. — Она твоя мама. Когда звонит мама, нужно отвечать, ведь так?

Миша расслабился. Уголки его губ поползли вверх, и он довольный вернулся поедать приготовленные бабушкой печенья. А Волков быстро прошел в уборную, открыл кран и несколько раз сполоснул красное лицо холодной водой.

Она звонит сыну! Три раза в день! Женщина, которая ему изменила, женщина, которая похоронила его шестилетнюю работу по возвращению завода, женщина, которая наплевала на миллионы долларов, которые он вложил в дурацкую войну, звонит ЕГО сыну и говорит, что ЛЮБИТ!

Его руки затряслись. Стас прикрыл глаза и задышал чаще, пытаясь прийти в себя. Армине уверена, что Аня не виновна. Карен тоже недвусмысленно дал понять, что, по его мнению, жену подставили. А Мише просто нужна мама. Волкову адски захотелось забить на собственную гордость и вернуть жену домой. Но он знал, что не может… Он в состоянии ее убить. Пусть лучше сын по телефону с ней разговаривает и знает, что мать жива! Волков не представлял, как будет смотреть в глаза Мише, если навредит ей. В своей жизни он потерял многих близких людей. Сына же он терять не намерен…

А уже на следующий день к нему в кабинет неожиданно вошел Карен. Вернувшись к делам, Волков открыто заявил адвокату Светлане Михеевой, что ему плевать, что произойдет с заводом, и чтобы больше на эту тему его не беспокоили. После ссоры с Кареном они не разговаривали, только передавали сообщения друг другу через секретаря по важным вопросам. Всем, кроме предстоящего тендера. И вот встревоженный друг, несмотря на нанесенную Стасом обиду, стоял перед ним, держа в руках какие-то документы.

— Сурен, у меня хорошая новость и… хорошая новость, — заявил он. — С какой начать?

— Орать зачем? — буркнул присутствующий здесь Миша. — Я не понимаю, почему все вокруг орут?! И вообще, приличные люди здороваются!

Карен открыл рот, глядя на отчитывающего его ребенка.

— Здрась-те! — нарочито вежливо ответил Карен и даже слегка поклонился.

— Здравствуйте, а теперь выйди и постучи в дверь. Ты не у себя дома! — не унимался вредный шестилетка под хихиканье своего отца.

— Сурен! — воскликнул Карен в возмущении.

— Вот, опять орешь, — недовольно констатировал Миша. — Папа, давай повесим на дверях табличку. Что здесь разговаривают тихо!

— Ага, и допишите: “Здесь раньше жила одна злая собака, а теперь, вдобавок, еще и злой щенок!” — язвил Карен, все же понизив голос.

— Но у нас нет собаки и щенка тоже нет! — воскликнул ребенок, не поняв намека.

— Миша, дядя Карен сравнил меня со злой собакой, а так как ты мой сын, то тебя — со щенком. Это саркастичное сравнение, — объяснил он недовольному малышу. — Миша, оставь, пожалуйста, нас с дядей Кареном наедине.

— Ладно. Но я не щенок! И я не злой! — возмутился сын, взял планшет и вышел из кабинета.

Карен подошел к небольшому столику, на котором была разложена шахматная партия. Присвистнул и заметил:

— Ты сделаешь мальца через пять ходов.

— Ты не поверишь, — воскликнул Стас, с гордостью ухмыляясь. Он встал и подошел к другу ближе. — Это он меня сделает! Я с самого утра думаю, как защитить свою ладью!

Карен вновь перевел глаза на доску и вынес приговор:

— Никак. Шах и мат через пять ходов. Без вариантов, — вдруг Карен взглянул на него, замахнулся и со всей дури врезал ему в челюсть. — Это тебе за маму джан. Я обещал.

— Заслужил. Чего уж! — ответил Стас, вытирая появившуюся кровь. — Ты зачем пришел?

— У меня есть новости о заводе.

— Я ничего не хочу слышать, — отрезал Волков и вернулся за рабочий стол.

— О! Тебе придется меня выслушать!

— А что ты мне нового скажешь? Я знаю, что сегодня с утра прошел тендер. Я впустую просрал десятки миллионов долларов, а завод отошел им. Так я это и без тебя знаю.

— Мы выиграли тендер, — тихо сказал Карен, опуская голову и переминаясь с ноги на ногу.

— Очень смешно, Карен!

— А я и не смеюсь. Ты видишь, что я смеюсь?! — раздраженно воскликнул Карен, разведя руки в стороны.

Стас поднял тяжелый взгляд на Карена и хмыкнул:

— Может, объяснишь мне, как имея на руках информацию о предложенной мною цене, они проиграли тендер? Ты хочешь сказать, что Феликс, Минаев, Алиев и остальные авторитеты совсем идиоты? Карен, я прошу тебя, перестань придуриваться!

— Я не придуриваюсь, я в ахуе! — ответил друг и протянул документы. — Вот что твоя жена им передала. А вот какую цену они предложили!

— Это что за…? — спросил Волков, просматривая принесенную Кареном информацию. — Здесь предложенная мной цена на завод в десять раз занижена!

— Вот именно, — ответил Карен, дергая свои черные усы. — Как это называется в корпоративном шпионаже? Дезинформация конкурентов? Вариантов у меня два. Либо твоя Анечка изменила цифры, в чем я лично очень сомневаюсь, так как она ни черта не понимает в этом деле. Либо, на другой стороне деды играют против друг друга. А значит, в скором времени жди звонка. Придется поблагодарить “доброго” человека за помощь, — нервно хохотнул Карен и добавил могильным голосом. — Короче, тендер мы выиграли. Завод наш. Поздравляю!

— Спасибо, — буркнул Стас, массирую пульсирующие виски.

— Охрану я усилил. На всякий случай. И не за что.

— Ладно, разберемся. И с дедами тоже. Я ни хрена не понял, как это произошло, но раз произошло, то начинаем работать по заводу. Я о другом хотел с тобой поговорить. Карен, насчет того, что я сказал. Я был не прав. Мама-джан и ты — родные мне люди, и я… Ты заслужил собственным потом и кровью, все то, что имеешь. И я… короче…

— Проехали, — резко обрубил его извинения Карен. — Но раз ты чувствуешь себя виноватым за всю ту ересь, что наговорил, то сейчас ты меня выслушаешь, — он протянул ему фотографию. На ней была запечатлена Анна с яркими светлыми волосами. — Узнаешь?

— Карен, я ничего не хочу про нее слышать, — вспылил Стас, отшвыривая от себя фотографии.

— Я просил у тебя два дня, придурок! ДВА дня! — взревел Карен и яростно стукнул по столу кулаком. — Но ты предпочел страдать и мучиться. Ты обидел меня, обидел нашу мать и просрал жену! Хорошую жену! Поэтому сейчас ты заткнешься и выслушаешь меня до конца! Я тебя спрашиваю, кто это на фотографии?!

— Ну, Аня и что?!

— Нет, Стас, это Татьяна Волошина, начинающая порно-актриса, которой прочат яркое будущее! — язвил Карен, доставая другие фото. — А вот она уже с темными волосами. Скулы, конечно, отличаются, губы немного другой формы, но при грамотном макияже — одно лицо! А вот присланные нам в офис фотографии! Приглядись внимательнее! Теперь сможешь отличить собственную жену от этой девочки?