Ты — Моя Вера

Глава 18

— Снайпер на крыше! Всем лежать! — доносились приглушенные окрики охраны, словно из трубы. Стас их не слышал. Все его существо было сосредоточено на ней одной.

— Анечка! Аня-а-а!

— Холодно…мне…очень… холодно… — шептала она, повиснув на нем.

— Карен, скорую! — орал он как обезумевший. Он осторожно уложил ее на пол, прикрывая собой от возможного повторного выстрела. Пригнувшись, Стас дотянулся до стула, схватил свой пиджак и прижал к ее ране. — Анечка, все будет хорошо! Оставайся со мной, родная! Только не отключайся!

— Срочно нужна скорая! Ранение… область сердца… да мать твою, я не знаю! Вышлите сюда свою бригаду! — слышал он встревоженный голос друга, лежащего рядом.

Аня подняла прохладную ладонь к его лицу и нежно прикоснулась к нему.

— Я люблю тебя, Стас! — с трудом выговорила она. — Пожалуйста, не убивай никого, не мсти…

— Нет! — взревел он, но ее глаза неизбежно закрылись. — Аня, очнись! Карен, твою мать, где скорая?!

— Станислав Георгиевич, можно подниматься, снайпер сбежал, угрозы больше нет, — доложил кто-то из охранников, но ему было плевать. Он думал лишь о той, которую держал в своих объятиях.

— Аня, пожалуйста, очнись, Господи…

Уже через несколько минут, показавшихся ему вечностью, услышал спасительный вой сирены. Он поднял ее на руки и сам дотащил до машины скорой помощи. Врачи стали ей что-то колоть, но один из них вдруг резко крикнул:

— Пульса нет! Давление падает!

— Пять грамм адреналина! Дефибриллятор! Разряд…

— Пульса нет…

— Разряд…

И снова ничего. Опустошенный Стас стоял и смотрел, как врачи пытаются заставить биться сердце его родной любимой девочки. На его глазах Анечка отказывалась жить… Он видел, как один из людей в белых халатах посмотрел на другого и отрицательно замотал головой.

— Время смерти…

— Да ты охренел! Я тебе сейчас устрою “время смерти”! Продолжайте, быстро! — подорвался как обезумевший Волков. Внутри него все заледенело. Его пробила морозная дрожь. Он отказывался верить, что Ани больше нет в живых. Нет, этого не может быть! Нужно пытаться, нужно бороться! Он не может ее потерять! Только не так…

— Сурен… — ощутил на себе тяжелую руку Карена. — Мне жаль…

— Нет! — оттолкнул он друга, схватил врача за грудки и стал трясти: — Только попробуй сказать мне, что она мертва, и я этот сраный дефибриллятор тебе в жопу засуну!

Напуганный врач вновь попытался завести ее сердце. И еще раз. И еще раз… Все эти мучительные минуты Волков в ужасе шептал про себя:

— Пожалуйста, девочка, дыши! Пожалуйста…

И неожиданно, совершенно незаслуженно он получил ответ на свои отчаянные молитвы:

— Стоп… — остановил своего коллегу один из врачей. — Есть пульс! Очень слабый. Живо в машину!

Пока ее везли на скорой в частную клинику к лучшим специалистам, Стас все время держал ее за руку, но не чувствовал тепла. Он смотрел на нее, такую хрупкую, такую нежную и безысходно осознавал, что ее жизнь может быть прервана в любую секунду.

— Огнестрельное ранение… потеря крови… остановка сердца на две с половиной минуты… — докладывал врач скорой, когда Аню привезли в клинику.

— Срочно в операционную! Все готово! — молниеносно бросил Кирилл, и Волкову пришлось отпустить ее руку. Время ожидания казалось ему извращенной адской пыткой. Теперь ничего не зависело от него. Ни на что лично Стас повлиять не мог. Ужас, паника, отчаяние накрыли его с головой. Он растерянно расхаживал по комнате ожидания взад-вперед, пытаясь унять тревожные мысли, которые даже не думали его покидать. Он может остаться один. Вдруг сейчас выйдет врач и сообщит ему, что Анечки больше нет. Волков не знал, чего он страшится больше. Адских минут, проведенных в незнании и беспомощности, или неизбежные, но ожидаемые новости об ее смерти.

Когда через час вышел Кирилл, Стас, кажется, перестал дышать.

— Она еще в операционной, — сообщил он. — С ней работают лучшие хирурги. Два миллиметра левее и ее уже ничего не могло бы спасти.

— Прогнозы? — убийственным голосом спросил Стас.

— Признаться честно, я не знаю, — добил его Кирилл. — Слишком большая кровопотеря. Пуля застряла в очень неудобном месте. Нужна ювелирная работа по ее удалению. Мы делаем все возможное.

Стас резко развернулся и бросился наружу. Безысходное отчаяние захлестнуло его и скрутило пополам. Обессилев, он уперся ладонями в перила и обратился к Карену, последовавшему за ним.

— Сигареты есть?

Друг протянул ему пачку, и Волков дрожащими руками прикурил. Он достал мобильный и набрал единственный номер.

— Армине, там Миша дома наедине с нанятой няней, которая ему не нравится и …

— Я уже дома, Сурен! Пеку Мишеньке его любимые печенья. За него не волнуйся, — ответила пожилая женщина, которая уже была в курсе произошедшего. — Сына, все будет хорошо! Надо молиться, — советовала набожная мама-джан.

— Спасибо, — выдохнул он с облегчением.

Карену все время кто-то названивал, видимо ребята из охраны докладывали обстановку. В двух словах Волков понял, что следов снайпер не оставил. А ему было плевать. Единственное, о чем он мог думать, это одиноко лежащая на операционном столе девочка, отчаянно борющаяся за свою жизнь.

Неожиданно он увидел подъезжающую машину, которая резко остановилась у входа в частную клинику. Из нее вышел встревоженный Руслан Баринов, держа в руках огромную охапку красных роз. Охрана Волкова тут же среагировала и, вытащив оружие, направила его на подельника Феликса. Стас наблюдал эту картину словно со стороны, горько усмехаясь про себя. Что же они так же рьяно не среагировали на снайпера?! Почему Анечке пришлось его заслонять, когда вокруг был целый взвод специально обученных людей? И зачем она это сделала, глупая?! Это он сейчас должен лежать в операционной! Не ОНА! Зачем?! Почему?!

— Стас, это не я тебя заказал! И не Феликс! Стас, услышь меня, это не МЫ! — кричал скрученный охраной Баринов. Волков дал знак, чтобы его отпустили и Руслан подошел к нему ближе. — Слушай, я узнаю, кто именно. Имя заказчика и исполнителя. На блюдечке тебе принесу, — затараторил Баринов. — Я тебе клянусь, был приказ тебя не трогать. Кто-то ослушался дедов. Но это не МЫ! Не включай ответку, Стас!

Волков ухмыльнулся. Испугались, твари. Правильно, никому не нужна была кровавая война. Поэтому Феликс и послал своего дружбана прощупать почву, как Стас среагирует на заказное покушение.

— Руслан, — Стас сделал пару глубоких затяжек, стряхнул падающий пепел на пол и спокойно продолжил: — Мне плевать, кто меня заказал. Правда. Все равно! Но вы все… начинайте молиться, суки! Потому что если эта девочка не выживет, мне терять будет нечего! Я буду устранять каждого, кто хоть отдаленно имеет к этому отношения. А начну я с ваших близких. Например, с твоей жены.

— Стас, послушай меня…

— Нет, — отрезал Волков, качая головой. — Хватит. Вы мне, твари, обещали ее не трогать. Все наши прошлые договоренности отменяются. Я вас по одному отстреливать буду! Я все свое состояние положу, но вы, суки, заплатите. Разговор окончен, — он выкинул бычок сигареты и зашел обратно внутрь больницы.

— Бери Мишу, маму-джан, Нарине с детьми и вали из страны, — обратился к Карену, последовавшему за ним.

— Сурен, никуда я не поеду, — ответил друг, наигранно улыбаясь. — Анечка выживет. Я еще не видел более упертой женщины. Удалось же ей тебя окольцевать и сделать примерным семьянином. Встать с больничной койки для нее вообще не вопрос!

— Ты меня слышал?! — рявкнул Волков. — Подготовь все для вашего отъезда.

— А ты останешься один неуловимого мстителя из себя строить?! Я никуда не поеду. Выкарабкается она, брат! Слышишь! — Карен обхватил его лицо двумя руками и пытался вдолбить эту мысль ему в голову. — Выкарабкается! Надо просто верить…

Они сидели в комнате ожидания и давились паршивым кофе вот уже который час. Врачи бегали туда-сюда, но на все вопросы был один убийственный ответ “Ждите”. Армине звонила каждые тридцать минут, и на заднем фоне Стас слышал голос своего сына. Каждый раз Миша вырывал у мамы-джан трубку и начинал рассказывать про астероиды и планеты, хвалился, что прочитал какую-то знаменитую книгу по шахматам и обещал, что при следующей игре разгромит отца за считанные минуты. И краткие разговоры с сыном были единственным, что заставляло Волкова держаться и окончательно не сойти с ума.

Кирилл вышел ближе к вечеру. Его лицо было уставшим и сильно обеспокоенным. На секунду Стас предположил самое худшее.

— НЕТ!

— Станислав Георгиевич, ваша жена жива, — быстро заверил Кирилл. — Но есть другая плохая новость, которую я обязан сообщить. В ходе операции открылось сильное кровотечение. И она потеряла ребенка.

— Какого ребенка? — тупо спросил Стас, побледнев.

— Срок был очень маленьким. Смею предположить, что Анна Александровна сама не догадывалась о беременности. Ее организм сильно ослаблен. Сожалею, но это было неизбежно. Мы извлекли пулю, проделали колоссальную работу. Следующие двадцать четыре часа будут критические. Если она выдержит, то мы даем хорошие прогнозы. Поверьте, мы сделали все, что могли. Остальное зависит от нее самой и Господа Бога.

— Мне очень жаль, брат. Бра-а-а-т! — кричал ему вслед Карен. Но Волков его не слышал. Он уже ничего не слышал. Стас бросился наружу. Попытался сделать вдох, который давался с огромной болью. Он жадно ловил ртом воздух, тихие слезы катились из глаз, застилая видимость. Если бы не его поломанная психика и больная мнительность, у Ани был бы ребенок, о котором она так мечтала. Если бы жена его не спасла от чертовой пули, у его девочки могла бы быть спокойная радостная жизнь. Какого черта, она это сделала?! Кого спасла?! Его?! Жалкое подобие человека! Монстра! Чудовище! Зачем?! Что она там говорила, раненная у него на руках? Что любит его? Не заслужил он ее любви. Не заслужил… И настолько чудесного сына как Миша тоже не заслужил… Ничего из того, что дала ему эта девочка.

А вот потерю ребенка от любимой женщины, вполне можно зачислить как наказание за все его грехи прошлого. И он бы смирился, принял бы. Но ей такая адская боль за что? Аня ни в чем не виновата. Крамольная мысль пронзила его затуманенное от боли сознание. Если и есть Бог на свете, он наказывает не тебя самого, а тех, кого ты больше всего любишь. Все возвращается. Каждый твой подлый гнилой поступок вернется тебе в стократ. Рано или поздно, ты ответишь за все… Кажется, наступил час его расплаты…

И словно в подтверждение своих запоздалых догадок, Волков услышал звон колоколов. Ноги сами повели его в небольшую церквушку, расположенную на территории больницы. Он зашел в безлюдное помещение. В ноздри резко ударил острый запах ладана. Он растерянно оглядывался, непонимающе смотрел на яркие цветные иконы. А потом обессиленно рухнул на колени.

— Я никогда не просил помощи. Ничьей. Тем более Твоей. Я даже не знаю, есть ли ты, существуешь… И по-честному, мне глубоко плевать… Но ОНА в тебя верит. Искренне. Взаправду. Как делает все на свете. Поэтому, пожалуйста, пусть она будет жить! Это несправедливо! Не наказывай ее. Меня накажи! Я виноват! Не она… Забери у меня все. Деньги, статус, мою проклятую жизнь — все что угодно! Только пусть она выживет! Я прошу тебя… не забирай ее у меня!