Ты — Моя Вера

Глава 13

Можно было сколько угодно скрывать от Анны правду. Можно было обвинить Ольгу в безумии. Можно было… Только Волков устал врать. Себе в первую очередь. Неустанно делать вид, что с ним все в порядке. Сегодняшняя встреча с Ольгой расковыряла затаённую адскую боль, вскрыв застарелые гниющие язвы. Стас подошел к бару, открыл идеально белые дверцы и тупо уставился на обширный выбор выпивки. Никогда не понимал, зачем употреблять алкоголь. Забыться? А разве такое можно забыть? Стереть из памяти? Навсегда вычеркнуть воспоминания, которые медленно, но верно ежедневно убивают?

После произошедшего дед сказал: “Забудь! Не было ничего!”. А Стас не мог. Старательно убегал, прятался, лечился в Швейцарии, но ужасающие картинки упрямо преследовали его на протяжении всех этих лет. Волков усмехнулся. Никакое лекарство, никакая выпивка ему не поможет. Никогда…

― Кто она? — спросила Анна, войдя в его кабинет после того как уложила сына спать. — Почему она это сделала? Похитила Мишу? Она мне раньше писала сообщения. Я думала, кто-то дурачится и игнорировала это.

― Моя первая любовь, — ответил Стас, усаживаясь в кресло. Он не смел даже взглянуть на чистую, нежную жену. — Она видимо следила за мной все эти годы. Хотела отомстить. У нее появился шанс.

― Почему она считает тебя… монстром?

― Потому что я и есть монстр, Аня, — ответил он. — После того, что я тебе расскажу, ты тоже будешь так считать.

― Стас, перестань! Как я могу? Я люблю тебя, ты мой муж, — пролепетала его добрая, наивная супруга.

― Давай о любви поговорим после, — горько усмехнулся Стас. — Я никогда не рассказывал тебе о своих родителях. Мой отец страдал психическим заболеванием. Когда у него случался очередной кризис, он избивал мою мать до полусмерти. Часто в моем присутствии. Вернее, практически всегда. Хладнокровно и методично. Дед пытался его утихомирить, а все без толку. Отец был жестоким больным извращенцем. Мне кажется, ему нравилось причинять боль. И как только он не прибил ее в один день?! — он стиснул зубы, сделал глубокий вдох и продолжил. — Слушать мамины крики было невыносимо. Я закрывал глаза, садился вот в тот угол и бился головой об стену. Не знаю, зачем я это делал? — задал вопрос куда-то в пустоту. — Миша меня маленького напоминает. Когда забывается и стукает себя по лбу. Наверное, поэтому я часто не могу на него даже смотреть, Аня… Меня все время возвращает в прошлое. Ассоциация, понимаешь? А ведь он на меня даже не похож…

Жена подошла к нему ближе и положила руку ему на плечо.

― Не надо, — резко одернул он нежную ладонь жены. — Только не жалость, Аня. Все что угодно, только не это… Сядь и выслушай до конца. Я потом просто не смогу повторить это еще раз… Когда мне было восемь, я проснулся от того, что кричит уже другая женщина. Не моя мать! Когда я прибежал в гостиную, то увидел, что мама, избитая и привязанная к стулу, рыдает и просить его остановиться. А эта сволочь навалился на одну из наших домработниц, задрал ей платье и собирался изнасиловать ее на глазах матери.

― О господи, Стас! — Анна в ужасе прикрыла ладонью рот.

― Женщина вопила, отбивалась, пыталась освободиться. И знаешь? Моя мать никогда не сопротивлялась. Ни разу! Она терпела, представляешь? — его глухой надрывный голос со стороны казался спокойным, хотя Стасу хотелось орать во все горло. Его плечи сами собой опустились, он же отчаянно желал согнуться пополам от жуткой боли и плакать. Как Миша сегодня рыдал на руках у Анны, пытаясь найти утешение. — Я не знаю, что со мной тогда произошло, Аня. Я прошел на кухню, взял нож и вернулся в комнату. А потом я ничего помню. Тьма. Словно я очутился в черной каморке, где ничего не видно. Полный мрак, — он сжал кулаки, но не от злости, а от бессилия что-либо изменить. — Я очнулся, когда женщина, которую я спас от изнасилования, оттащила меня от отца. Я был весь в крови, а отец лежал и не двигался. Он был уже трупом, Аня. Я держал в руках нож и не мог расслабить руку, выпустить его. Тридцать восемь ударов, Аня… Дед сказал, я ударил его тридцать восемь раз! — он хрустнул пальцами несколько раз и тупо уставился на свои руки, словно они принадлежали не ему. Кому-то другому. Как бы он хотел, чтобы это были чужие руки. Руки, убивающие людей. — С тех пор в меня что-то вселилось, Аня. Что-то страшное, мрачное. То, с чем я не могу справиться. Я не могу это унять. Избавиться. Я проклят! Да, я проклят… — он прикрыл глаза и опустил голову вниз, уставившись себе под ноги. — Оля была моей первой любовью. Мы познакомились на улице, случайно. Я влюбился. Был молод и глуп. Уболтал деда оплатить ей обучение в элитной школе, в которой учился сам. Мы встречались два года. Я с ума по ней сходил. А потом… дед отправил меня на какие-то бизнес курсы за границу. На полгода. Я страдал, мучился от расставания. Жениться хотел, даже купил кольцо. Когда вернулся, тут же помчался к ней делать предложение. Даже домой не заехал. Сразу к ней… А она рассмеялась мне в лицо. Сказала, что встретила другого и выходит за него замуж. Я же для нее был запасным вариантом. А тот мужчина был старше, и ей не нужно было ждать, пока он получит наследство и у него появятся большие деньги. У того другого они уже были. Она смеялась мне в лицо, понимаешь?! Говорила, что никогда меня не любила. Ее интересовали лишь деньги моего деда и красивая жизнь, которую я мог бы ей в будущем дать. Но она получит все быстрее. И без меня. Я до сих пор слышу ее жестокий хохот. А потом… — он шумно выдохнул, и его тело забилось, словно в ознобе. — Снова тьма, Аня… я отключился и ничего не помню. То есть, вообще ничего. Меня от нее оттащил уже Карен. Не знаю, как он там оказался, почувствовал, что ли или следил…он всегда за мной присматривал. Оля была еще жива. Но, увидев ее вчера, какой она стала, я не знаю, хорошо это или нет… Дед дал ей денег, оплатил лечение, пластические операции. Только какой в этом смысл? Жизнь я ей загубил… — его сердце колотилось так часто, так громко, что он отчетливо слышал каждый удар. Как бы он хотел, чтобы это самое сердце остановилось. Чтобы он умер, вместо тех людей, которых покалечил. — Я обследовался, и никакого диагноза мне не поставили. Врачи говорят, состояние аффекта. Они следят, чтобы у меня не проявились наследственные заболевания. Дают успокоительные, расслабляющие таблетки. Но толку от них… Знаешь, что самое ужасное? Даже не то, что я поднял руку на женщину, а то, что я этого не помню… — неожиданно для себя он истерично засмеялся. — Можно же ведь остановиться, пока не убил человека! Даже если ударил, можно же как-то… а я не могу! Потому что в такие моменты я себя не контролирую. Я НЕ ПОМНЮ! И вот скажи мне, Аня… что мне сейчас делать с Олей? Денег дать? Отправить за границу? Подарить дом? Что мне делать?! Я никогда не исправлю то, что натворил. Я сгубил ее! Поэтому Оля права… Я — МОНСТР! — он замолчал на секунду, шумно сглотнул и стиснул челюсть. — Ну что, Анечка, до сих пор ничего не хочешь слышать о разводе? — Стас посмотрел на заплаканное лицо жены и горько усмехнулся. — А я вот хочу… Очень хочу… Потому что если я тебя хоть пальцем… Я сдохну. Я не знаю, почему я до сих пор не умер! Но если это случится снова… если с тобой… я… я… я умру…

Аня молчала. Ее стройное хрупкое тело сжалось в комочек. Из ее зеленых прекрасных глаз текли горючие слезы. Зачем, девочка?! Он их не стоил. Ни одной ее драгоценной слезинки, пролитой по его поводу.

Аня медленно поднялась, отвернулась и подошла к окну, из которого виднелся их чудесный красивый сад.

― Я должна тебя ненавидеть, — с надрывом прошептала она. — Правда, я обязана тебя ненавидеть за то, что ты сделал! Но я не могу… Я люблю тебя, Стас.

Стас видел ее пушистые ресницы, чуть припухшие от слез веки, завиток волос, прильнувший к ее обнаженной шее, и ему вдруг страстно до трепета захотелось подойти и обнять жену. Но он оставался сидеть, словно пригвожденный к креслу, потому что не имел права дотронуться до нее. Аня смотрела прямо ему в глаза. Неожиданно ее руки потянулись до верхней пуговицы платья-рубашки.

― Что ты делаешь? — недоуменно спросил ошарашенный Волков.

― Люблю, — повторила она, словно пытаясь убедить его, что даже такое чудовище как он имеет право на сочувствие, право на искупление грехов. И Стасу так отчаянно захотелось дотронуться, прикоснуться к этой чудесной девочке и впитать в себя хотя бы частичку того света, чистоты и доброты, которая была в ней. Утонуть, раствориться до последней капли в родной, уютной теплоте. Все еще удивленный ее реакцией после его рассказа, растерянный он смотрел прямо ей в глаза, пытаясь уловить хотя бы отдаленный намек на ненависть. Но этого не было… Она не врет… Волков молниеносно оказался рядом с женой. Он прижался к Анне и стал вдыхать аромат её волос, целовать шею, плечи. Его потряхивало от щемящего ощущения нежности, которую она, безусловно, дарила ему.

Стас поднялся выше и стал ласкать небольшую грудь. Он неторопливо, наслаждаясь каждым прикосновением, покрывал ее лицо поцелуями. Анна откинула назад голову, подставляясь под нежные ласки мужа, закрыла глаза и выдохнула с едва слышным стоном удовольствия. Скинув с себя одежду, одним движением он усадил жену на стол, а сам стал целовать и гладить мягкую женскую грудь.

― Люблю! — стонала она, запуская пальцы в волосы мужа, отчего он полностью потерял над собой контроль. Не прекращая шумно дышать, Аня надавила на плечи мужу, давая ему понять, что хочет большего. И он стал опускаться вниз, целуя упругий живот. Широко раздвинув ноги жены, мужчина припал к нежным губам влагалища, лаская их, облизывая и впиваясь в чувствительный клитор. Чувствуя, как дрожит от возбуждения тело любимой, слыша, как она все громче и громче стонет, как настойчиво притягивает его к себе, Стас с новой силой приник к ней. Вытянув руки, он стал гладить и ласкать грудь Анны, и она тут же отозвалась, накрыла его руки своими и, помогая, сжимала и возбуждала налитую плоть. Таз женщины стал подёргиваться вверх-вниз, она сама просто исходила любовным соком, готовая в любую секунду принять в себя мужской член, но Стас не спешил, он хотел полностью сосредоточиться на ее удовольствии. Ласкать Анну, доводить до самого предела удовольствия, как никогда доставляло Волкову невероятное наслаждение. Распластанная на столе, Аня вскрикнула и заметалась, удовольствие сексуального напряжения выплеснулось из неё протяжным выдохом.

― Пожалуйста, — шептала она, доводя его до новой грани безумства.

Стас застонал, погружаясь в нее. Он слегка покусывал трепещущую шею жены и стал неторопливо, но мощно двигаться, погружаясь на всю доступную глубину, стараясь как можно плотнее прижаться к разгоряченному женскому телу. Аня призывно приоткрыла губы, и он сразу же впился в них. Целуя и обнимая жену, Стас немного увеличил темп, жена застонала и вцепилась в бедро мужа.

― Люблю, — выдыхала она ему в рот.

Его движения ускорились, и уже через несколько мгновений она выгнулась, тело её затряслось в оргазме. Погружаясь в нее, Стас чувствовал, как Аня сжимает его бедрами, как трется и толкается навстречу ему. Ее нежные руки блуждали по груди мужчины, поглаживая и легонько царапая коготками.