Сицилиец для Золушки

Надо просто ЕГО замочить!

Тогда все встанет на свои места, а я снова стану свободной и приятно одинокой. Тогда и начну скупать породистых пушистых котиков и подбирать на улице потрепанных котят. Мне надо минимум десять, чтоб искупить смертный грех и оправдать свое безумие.

Ну или есть еще вариант отправиться к Белле в Вольтерру. Стать ведьмой и бродить с посохом по итальянским землям, нагоняя жути на неверных мужей.

Короче, планов на будущее во мне зрело немерено. Работы непочатый край. Умирать мне совсем рано.

Хотелось себя замучать. Но задница онемела от сидения на жестком ламинате. Поэтому после полуночи я поплелась в свою кровать. В мягких перинах мучаться от ревности оказалось удобнее. Воспаленные от слез веки стали свинцовыми. Я забыла о чем еще хотела посокрушаться и… уснула!

Сновидения меня испепеляли огнем. Под утро стало невыносимо жарко. Я спросони откинула одеяло и случайно зарядила Брунетти по физиономии. То, что рядом со мной спал этот косматый медведюга я не сомневалась. Ладонь четко проехалась по жесткой бороде.

— Ну какого черта ты приперся? — проворчала я раздраженно, пытаясь отодвинуться от мужика — печки.

— Спи еще, — хрипло приказал мой ночной кошмар и заграбастал меня лапой под свой жаркий бок.

Нет, ну так мы не договаривались!

Между нами трагедия! Где вообще Франческа? Ее не смущает, что "милый женишок" топчет чужие кровати?!

— Проваливай, демон, — не раскрывая глаз, я перекрестила воздух, выкрутилась в руках Дарио и уперлась в его бедро пятками. С силой начала выталкивать наглого мужика двумя ногами из своей кровати.

Пыхтела и толкалась еще руками, — Вали, на хрен, бородатый жених. Тебя невеста ищет.

— Блядь, дура! Да заткнись ты уже! Мария, ты самая чокнутая женщина, которую я встречал, — ворчал недовольно сицилиец.

Мы начали бороться. И сдаваться в этот раз я не собиралась. К тому же я выспалась и отдохнула, победила свой дебилизм и чувствовала прилив энергии, чтоб новый день начать разумно. Именно поэтому я со своими пятидесятью килограммами ввязалась в постельную борьбу с центнерной тушей стальных мышц.

Да уж. Как вы понимаете, Брунетти завернул меня в бараний рог меньше чем за минуту. Оголил мою попку, бессовестно задрав шорты. Я вскрикнула от боли, когда Дарио хлопнул меня своей лапищей по жопе.

— Ах, ты ж морда протокольная! Совсем сдурел?! Мало того, что вторгся в мое личное пространство, еще и лупишь меня всей пятерней! — возмущенно заорала я. Перед глазами заискрила белизна подушки. Или это искры посыпались от шока.

— Я ведь предупреждал, угомонись. Дам еще раз по жопе, если будешь брыкаться, — сицилиец с ухмылкой придавливал меня в матрас. Оседлал сверху и удерживал одной рукой мои запястья за спиной.

— Ну ты и гад бородатый! — шипела я змеюкой. Как же мне хотелось, чтоб в меня вселился Халк, и я стала равным противником Дарио, — Отпусти меня!

— А если нет, то что? — поглаживая пальцами нежную кожу на попе, спросил мой экзекутор.

— А то! Я стала ведьмой в Вольтерре. Я нашлю на твой сад саранчу, тебе наколдую импотенцию, а твоим врагам горы кокаина, чтоб они заполонили все наркоманские рынки и вытеснили тебя из преступного бизнеса! — громко и четко произнесла я.

Вот так, знай наших.

Кстати, хорошая идея. Надо будет все воплотить в жизнь. Конечно, когда я выберусь из под этого амбала.

Дарио замер, я в ответ притихла. Испугался, демон?

Брунетти расхохотался так громко, что я сама испугалась.

— Какая же ты дура! Мария, — он склонился к моему затылку, сильнее придавливая своим телом.

— Это не ново. Я и без тебя знаю, что дура. Иначе, не приехала бы за тобой в Палермо.

Пытаясь лавировать между подушкой и горячей медвежьей тушей, я вцепилась в борт кровати и подтянулась на руках. Брунетти шарпанул меня обратно под себя и перевернул на спину. Крутанул, как юлу, не прилагая особых усилий.

Схватил мои руки и завел над головой, перехватив запястья.

— Пусти, бородатый цыган! Думаешь, если богатый и сильный, то можешь мной вертеть как захочешь…

Дарио остановил поток моего бреда поцелуем. Яростным и безжалостным, потому что очень сексуальным. Его губы накрыли мой возмущенный ротик, язык протолкнулся к моему. И я забыла свою заготовленную речь, щедро приправленную афоризмами и шуточками.

Хорошо гад целуется. Слишком хорошо.

И язык его развратный, и вкус запретного плода, и руки, которые начали хозяйничать на груди. Все вкупе меня завертело каруселью, вышвырнув из головы посторонние мысли.

И снова я не смогла удержаться от бородатого соблазна. В какой-то момент оказалось, что пальцы мои самовольно сжимают покатые твердые плечи. Оглаживают волосатую грудь. И совершенно бессовестно спускаются по рельефу пресса.

Дальше все было, как в сгущенном молоке.

Сладко и тягуче. Страсть переполняла нас. После борьбы на адреналине секс напоминал ядерный взрыв.

Все ощущения расходились по венам раскаленным свинцом и собирались в самом греховном местечке между ног.

Мы обнаженные и потные. Я уже верхом на Дарио извиваюсь на его гигантском члене и кричу в голос, когда его бесстыдные пальцы ласкают то грудь, то массируют жемчужину на лоне.

Вспышки радужного оргазма, как искристое вино, заставили голову закружиться и упасть на грудь Брунетти.

Мы еще долго лежали сплетенные вместе. Дарио задумчиво гладил мою спину. Я чувствовала, как по бедрам вытекают наши липкие жидкости сладкого удовольствия.

И сердце сицилийца так громко билось, будто хотело вырваться наволю из мускулистого тела.

— Ты любишь меня? — шепотом спросила я.

Казалось, момент для откровений подходящий. Мы лежим в обнимку после жгучего безумного секса.

— Да, Мария, — ровно произнес Дарио. Даже хриплый голос не дрогнул.

Я чуть отклонилась, чтоб взглянуть в косматое лицо Брунетти. Он не шутил. Серьезное выражение и блеск в глазах подтвержал его ответ.

— Прости меня уже. Я устала бороться с твоей обидой. Ты не говоришь, не высказываешь то, что тебя гложет. Унижаешь меня присутствием Франчески. Я на грани. Хочу утопиться от депрессии, — честно призналась я.

Нет лучшей микстуры для больных сердец, чем откровенное признание.

Но у Брунетти было по-прежнему свое видение ситуации.

— Все останется как есть, — безапелляционно произнес мой мучитель.

— Отпусти. Мне надо в душ, — едва сдерживая слезы, произнесла я.

Ох, ну какая же я жалкая и глупая Машка. А я то поверила в свои силы. Что признание Брунетти имеет силу над моими желаниями. Плевать ему на мое мнение и извинения. И ему не плохо держать в доме с женой еще и любовницу.

Любит он меня?! Ага, конечно, три раза по выходным. Этот гад только себя любит. Безраздельно и всепоглощающе.

Дарио не удерживал меня. А я поплелась в душ, до последнего шага надеясь, что он нагонит меня и переубедит в своих чувствах. Уже под душем, захлебываясь соленой водой, что стекала из глаз, я приняла окончательное решение наплевать на Дарио с самой высокой колокольни.

Как можно быть таким эгоистичным мудаком?! Его когда рожали, видно сразу в золотую пеленку обернули и с детсва поили слезами несчастных жертв. Чтоб он наверняка вырос суровым бородатым монстром.

Когда я вышла из ванной комнаты Дарио уже не было в спальне. Его след простыл с первыми лучами солнца. Хотелось понадеяться, что он, как вампир, сгорел навсегда и больше не будет меня терроризировать…