Математическая рапсодия
- Автор: Сиратори Каору
- Жанр: Любовные романы / Современная проза
- Дата выхода: 2023
Читать книгу "Математическая рапсодия"
Содом и Гоморра
Вадим вернулся от стойки с двумя запотевшими стаканами, из которых торчали тонкие цветные соломки.
— Розовая — для дамы, ну а мне уж какая досталась, жёлтая. Так что, за твоё совершеннолетие, гражданка Советского Союза? Всё никак не налюбуешься?
— А по-моему, я тут очень даже хорошо вышла — как думаешь? — Тоша спрятала во внутренний карман полученный на днях паспорт, и они шутливо чокнулись молочными коктейлями. — Я тебе на этой фотографии нравлюсь?
— Ты мне в любом виде нравишься.
— Неправда. А ты — подхалим.
— По-научному это называется «джентльмен».
— Да? И ты со всеми своими знакомыми девушками такой джентльмен? — скорчила она подозрительную мордочку.
— Разумеется. Но только с тобой мне при этом никогда врать не приходится.
— Ты — супер-подхалим! Знаешь, на что мы сегодня идём?
— Понятия не имею.
— На фильм «до шестнадцати». Любой. Какой первый попадётся.
— Ты предсказуема, как газета «Правда», — Вадим вынул из кармана и показал ей два билета в кино.
Тошины глаза засветились.
— Вадик, ты у меня просто прелесть! — она послала ему через стол воздушный поцелуй.
И вдруг лицо её побелело от страха.
— Не оборачивайся… — прошептала она, опустив голову, втянув её в плечи.
Но было уже поздно. Возле их стола остановилась строго одетая женщина лет сорока с чем-то.
— Здравствуй, Кондрашова, — холодно произнесла она, чопорно поджав при этом губы, и перевела недобрый взгляд на Вадима.
— Здравствуйте, Полина Фёдоровна… — чуть слышно ответила Тоша, не подымая головы.
Не сказав больше ни слова, женщина отошла.
— Вадим, пошли отсюда скорей, — голос Тоши дрожал. — Это наша классная…
Не допив коктейлей, они вышли на улицу.
— Я домой сейчас, не провожай меня… И вслед не смотри. Если она родителям стукнет…
Ещё с лестницы она услышала горестные причитания матери, перемежающиеся время от времени обвинительными тирадами. Всякий раз, когда Тошка выкидывала какой-нибудь фортель, доставалось прежде всего отцу. И ещё — заочно — бабушке, его маме… Ей захотелось развернуться и убежать. На что она надеялась? Чего ещё было ждать от Полины?.. Но нельзя же вообще домой не возвращаться…
— Явилась, бесстыжая… — в мамином голосе чувствовалась усталость. — Опозорила всю семью. Как нам сейчас в глаза людям смотреть? И в кого ты только пошла такая… А я-то никак в толк не возьму, где её по выходным черти носят… — И внезапно опять раскричалась: — Признавайся, кто он?! Что у тебя с ним?!
— Не твоё дело, — огрызнулась в ответ на такой приём Тошка. Ей стало вдруг всё равно. Пусть ругается, сколько влезет. Наплевать. — Дай пройти.
— Ах, вот ты как! Ты
— Отдай! — Тошка попыталась вырвать у неё из рук карточку. — Не смей рыться в моих вещах!
Всё в комнате было перевёрнуто вверх дном. Ящики шифоньера и стола выпотрошены, книги разбросаны по полу, постель вывернута наизнанку.
В прихожей щёлкнул замок.
— Мама, что случилось? — вернувшийся из магазина Вовка, всё ещё в куртке и шапке, заглянул в дверной проём.
— Что случилось? — повернула она голову к сыну. — Что случилось?! Твоя сестра гуляет с мужчинами! Вот что случилось! Отца б пожалела, сердечника. Хорошо, если скорую не придётся вызывать… — И, отвернувшись опять к дочери: — Ты у меня завтра к гинекологу пойдёшь!!! Со мной!!!
На что Тошка тоже сорвалась в крик:
— Никуда я с тобой не пойду!!! На вот, выкуси!!! — она выхватила из кармана паспорт и ткнула им ей в лицо. — Ничего ты мне сделать не можешь!!! Убирайся из моей комнаты, чтоб я тебя здесь не видела никогда больше!!! Или я сама уйду, навсегда!!!
— Нет, ты только полюбуйся на неё… — мать в сердцах махнула рукой и бросила назад в кучу портрет улыбающегося Вадима.
Вовка замер, лишь сейчас заметив разбросанные по столу снимки.
— С-скотина! — прошипел он со злобой. И неожиданно гаркнул на всю квартиру: — Лена!!!
— Что?.. — мгновенно появилась та в дверях. Видно было, что ей очень не по себе — оказаться в эпицентре столь грандиозного семейного скандала.
— Где твой Вадим живёт?
— В ГЗ… — она непонимающе взглянула на него.
— Комната!
— Володя, в чём дело?
Он хапнул в горсть несколько фотографий и швырнул их ей чуть не в лицо.
— Убью гада!
— Володя, пожалуйста, не говори глупостей, — Лена схватила его за рукав и потащила из комнаты. — Чего ты пытаешься добиться? Ну хорошо, поедем к нему вместе…
Вот оно и произошло — чего они больше всего боялись… Пытаясь собраться с мыслями, Вадим бесцельно мерил шагами московские улицы. Этот дамоклов меч висел над ними весь год. Но он убедил себя, что Москва — город большой, вероятность близка к нулевой. Крайне безответственно с его стороны… Знать бы хоть, как там сейчас, у неё дома. Известно станет, наверно, только через неделю, когда она опять придёт к нему на свидание. Или не придёт… Метро… Куда это он забрёл? Да, надо, пожалуй, возвращаться…
— Сволочь! Падла! — Кондрашкин набросился на него, едва лишь он успел выйти из лифта. В глазах потемнело от резкого удара затылком об стену.
— Володя, прекрати!!! — сквозь звон в ушах донёсся до него возмущённый Ленкин возглас. — Ты обещал, что драки не будет! Отпусти его!
Хорошенько тряхнув Вадима ещё раз, Тошин брат бросил недовольный взгляд на жену, но всё же чуть ослабил хватку.
— Не рассчитывай, что это — конец, — зловеще процедил он сквозь зубы, прежде чем окончательно разжать руки. — Гад-дёныш…
Ну что ж… По крайней мере, всё прояснилось… Не торопясь расправив куртку, Вадим сунул руки в карманы и не без доли сарказма поинтересовался:
— Может, всё-таки, ко мне зайдём? Или негодующая общественность настаивает непременно на публичном разбирательстве?
— Пошли, — хмуро согласилась Ленка. И сердито посмотрела на мужа. — А ты здесь останься — если отношения с сестрой на всю жизнь испортить не хочешь. Когда нужен будешь, я тебя позову.
Они молча прошли по коридору к его комнате.
— Ты с ней спал? — спросила она прямо с порога. — И, пожалуйста, без отговорок в стиле «джентльмены на такие вопросы не отвечают». А то я за Володю не ручаюсь.
— Нет, — невозмутимым голосом отозвался Вадим. — Удовлетворена?
— Врёшь.
— А зачем тогда вообще спрашивать было? Не веришь — пойди, у неё самой спроси.
— И она соврёт. Мама хотела её к гинекологу свести — так закатила истерику и отказалась наотрез.
— Ну а ты б на её месте не отказалась? Тебе не кажется, что это унизительно? Мягко говоря.
— Ладно, допустим. Но какого чёрта ты вообще девке голову морочишь?
— Почему сразу в таких терминах?
— А в каких ещё? Не будешь же ты заливать, что у вас тут «большое советское чувство», — Ленка иронически скривила губы.
— А хоть бы даже и так?
Она смерила его скептическим взглядом.
— И что, вот ты всерьёз, без дураков собираешься через пару лет на ней жениться?
— Если она к тому времени не передумает.
Ленка замолчала чуть не на минуту.
— Ну аф-фигеть — не встать… — произнесла она наконец. И, помолчав ещё немного, со вздохом выглянула в коридор. — Володя…
Мрачный Кондрашкин пропихнулся мимо неё в комнату.
— Ну?
— Докладываю: у них любовь, на текущий момент не спят, через положенное дельта-тэ думают расписаться. Прими как данное. Если по-прежнему намерен ему морду бить, пожалуйста, в другом месте и без меня. Но только учти: Тоша в ответ может таких дров наломать, что мало никому не покажется.
— То есть ты, что, предлагаешь оставить всё, как есть? — раздражённо буркнул он.
— А у тебя есть другие варианты? Выросла твоя сестрёнка, привыкай. Если ей твоя защита когда-нибудь потребуется, она попросит. Поехали домой. Что Тоше от тебя сейчас и правда нужно, так это моральная поддержка.
— Здравствуйте, — Тошка выложила на стойку свой паспорт. — Я пришла забрать заявление.
— Давно подавали? — дежурный милиционер привычно перевёл несколько раз взгляд с документа на лицо и обратно.
— Вчера.
— Имя-отчество не совпадают, — озадаченно произнёс он, проведя пальцем по листу учётной книги.
— Это моя мама.
— Тогда вы не можете его забрать. Пусть мама сама придёт.
— Она не хочет. Но если потерпевшая — я, то почему я не могу? И там неправда всё.
— Девушка, ну вы поймите, — словно извиняясь, пояснил дежурный. — Правда, неправда — это ведь не мне решать. Мы любое заявление принять обязаны. И забрать его может только тот, кто подал.
— А что же мне тогда делать?
— Что, что… С мамой договариваться…
От этих слов Тошка почувствовала себя совсем беспомощной, бессильной что-либо изменить. На глаза невольно навернулись слёзы, она шмыгнула носом. Идя сюда, она была совершенно уверена, что стоит ей только расписаться где-то…
— Иван Ильич, — послышался вдруг у неё за спиной добродушный, чуть насмешливый баритон, — не узнаю тебя. Такую красивую девушку до слёз довёл.
Она обернулась. У двери, отряхивая от снега шапку, неторопливо расстёгивал блестящие пуговицы шинели ещё один милиционер.
— Что за беда стряслась? Чем милиция может помочь?
— Да вот, товарищ капитан, мать заявление подала — а она не согласна.
— Да-а, непростая ситуация… — новоприбывший с сочувствием посмотрел на вконец расстроенную девушку. — Ну, раз такое дело, пройдёмте-ка лучше ко мне в кабинет. Вместе покумекаем, как нам из неё выпутаться.
Пока он внимательно читал заявление, Тошке казалось, щёки её горят всё ярче и ярче: представить только, что за гадости там про неё написаны…
— Понятно… — капитан милиции убрал бумагу обратно в папку и сплёл пальцы в замок. — Прежде всего, если это ваш молодой человек уговорил вас прийти к нам…
— И вы тоже! — вскочила она на ноги и бросилась вон из комнаты.
— Да подождите же вы, подождите! Садитесь… Поймите, я обязан был задать вам этот вопрос. И вы на него уже ответили.
Она вернулась к столу.
— Извините… Я понимаю… Но почему я не могу прекратить всё это, когда мне уже шестнадцать?
Хозяин кабинета открыл её паспорт, улыбнулся и протянул ей его через стол обратно.
— Очень удачная фотография. Только получили? Поздравляю. Но дело в том, что юридически полная дееспособность наступает только с восемнадцати лет. Это не значит, конечно, что у вас самой нет пока вообще никаких прав. Но и родители ваши по закону тоже представляют ваши интересы. Как
— И я ничего не могу сделать? Чем это ему грозит?
— Как в заявлении изложено, до трёх лет. Но это — чисто теоретически. На практике же, если потерпевшей больше четырнадцати, до суда очень редко доходит. Сообщаем по месту работы или учёбы — там разбираются в административном порядке.
— Но ведь мама выдумала всё. Почему я не могу написать своё заявление, как было на самом деле?
— Можете. Только заявления вашей мамы это ведь не отменяет. У вас претензий нет, у неё — есть.