Слишком борзая!

Глава 22. Тимур

Борзая! Какая же она борзая! Совсем не похожа на женщину из моих унылых планов на жизнь, которая вяло мелькала на задворках размышлений о будущем семейном счастье. Почему-то мне всегда представлялась хрупкая, скромная домохозяйка с дивным ликом и кротким нравом. Мечты о такой огненной фурии, видимо, не могли прорваться через блокпост моего инстинкта самосохранения. Такую дерзкую, смелую и упрямую козу не всякий потянет.

Специально нависла над столом, чтобы мой голодный взгляд сразу нырнул в вырез её платья, жадно ощупывая тяжёлую, налитую грудь. Как глупый мышонок, тут же попался в этот кружевной капкан.

По телу разливается жар, кипящая кровь стекает в пах, оставляя верхнюю голову практически без питания. Но я держусь! Меня эти женские штучки Милены не берут! Младшего «Тимошку» — да, но меня нет! Я надеюсь…

Чуть подаюсь вперёд, обхватывая подбородок Малышки. Не знаю как, но мне удаётся держать себя в руках и даже нагло ухмыляться. Чудом, наверное. Благо пиджак давно висит на спинке моего кресла, не то спёкся в нём, как пирожок в печи.

Не хочу снова околачиваться в зоне домыслов и витать в облаках иллюзий, поэтому спрашиваю напрямую:

— Что ты тут делаешь на самом деле, Борзова? — дотрагиваюсь большим пальцем её чуть приоткрытого рта и, едва касаясь, веду им по губам.

В серых глазах напротив взрывается ядрёная смесь эмоций. От серебристых искр напряжения до сладкого тумана желания. Острый розовый кончик язычка Милены спешит облизать пересохшие уголки губ. Задевает подушечку моего пальца, и меня словно молнией прошивает. От огрубевшей кожи пальца до паха стремительно несётся ток туда, где мой потяжелевший член, уже капая слюной, подбирает отмычки к ширинке.

— Хочу… поближе познакомиться с красивым, умным, интеллигентным мужчиной, — знойно мурлычит заноза моего сердца.

Но её короткий, еле слышный «ах» меня не обманет. Милена напряжена, даже волнуется, что совсем на неё не похоже. Так не пойдёт. Я её расслабить планировал, а не напрягать.

— То есть… ещё кто-то подойдёт? — решаю я сбавить градус шуткой, пока сам не взорвался от градуса, бегущего по венам возбуждения.

Лёгкая улыбка, тронувшая манящие губы напротив, мне в награду за нечеловеческое терпение. Убрав руку от её лица, машинально потянулся к верхним пуговицам рубашки, расстёгивая их. В этой крошечной библиотеке становиться жарче, чем на песчаных барханах Эмиратов в полдень.

Малышка так и зависла, завороженно наблюдая за моей рукой. Залипла бессовестно на моих широких ключицах и утеплённой мехом груди. Лохматая Гора, как она меня называет, под этим облизывающим кожу взглядом может начать извергаться преждевременно.

Не зря я влюбился в эти глаза с первого взгляда. Есть в них что-то особенное. Что-то, чего я не видел в других. Красивая она. Настоящая. С чуть вздернутым носом, россыпью еле заметных веснушек и от природы пухлым ртом. Охрененная.

— Мне нужны все сейфы, шкатулки, копилки и прочие, даже незначительные вещи, где люди могли хранить ценности или всякую сентиментальную ерунду, — открывает карты малышка, впрочем, я и без краплёной «рубашки» всю её колоду знаю наперёд.

И не меньше чем она заинтересован, чтобы найти людей, лишивших жизни моих родителей. Разумеется, я дам ей полную свободу действий, но, как бывший уличный хулиган и жулик, непременно воспользуюсь ситуацией в своих личных целях.

— Не так быстро, Малышка. Сначала ты должна пойти со мной свидание. Мюзикл «Нотр-Дам де Пари», — поднимаясь из кресла, закидываю первую наживку я.

Билеты на сегодняшний спектакль лежали во внутреннем кармане моего пиджака, и я уже готов был их торжественно вручить Малышке, но паника в её распахнутых глазах, заставила меня остановиться.

— Если ты откажешься — я пойму. Не прощу, но пойму, — чуть приподнял я уголки губ в улыбке.

Милена не заметила моей улыбки, что неудивительно, под старательно выстриженными барбером шерстяным газоном на моём лице.

— Сегодня? Я сегодня не могу… мне бы сегодня пораньше уйти, — оттолкнувшись от стола и выпрямившись, замялась Борзова.

Да что с ней такое? Зарядное устройство борзоты потеряла?

— Зачем? — естественно, уточняю я, разочарованный, что свидание в вип-ложе театра отменяется.

— Чтобы завтра попозже прийти, — недовольно бормочет Милена, явно не желая делиться со мной своими планами.

Какие дела могут быть вечером?

— Опять маньяков ловишь в парковых дебрях столицы?

— Нет. У меня на вечер назначена важная встреча, — твёрдо разрушает мои планы на романтический вечер Милена.

— Тогда завтра и поговорим, — раздраженно цежу я, подходя к двери и распахивая её.

Но ревность не даёт мне сделать шаг за дверь. Что за встреча вечером? Свидание? У неё кто-то есть? Кто-то посмел прикоснуться к ней? Видел её голой?

Обернувшись на притихшую девушку, чувствую, как все мучавшие меня вопросы самостоятельно ковыляют на дальнюю полку памяти.

Бессовестный взгляд серых глаз пылко скользит по закатанным рукавам моей белой рубашки, выжигает поверх моих татуировок на предплечьях, перемещается на поблёскивающую черным матовым пряжку ремня, здоровается с младшим Тимошкой, бесстыдно натянувшим ткань моих брюк…

Милена соскучилась не меньше моего. Оголодала по моему телу, по ласке. Хороший инструмент для манипуляции или…

— Чёрт! Да кого я обманываю?! — резко захлопнув дверь, провернув замок, цежу сквозь сомкнутые зубы я. — Иди сюда, нахалка!

Обхватываю ладонью её затылок, и мои губы жадно накрывают её. Целовать, целовать, целовать! До этой секунды я и представить себе не мог, насколько соскучился! Теперь, чтобы утолить тоску космических размеров, не хватит и всей жизни.

Жар за секунду распространяется по телу. Мы оба вспыхиваем мгновенно, как врывающаяся в атмосферу комета, стоит нам соприкоснуться.

Тихий стон, сорвавшийся с её губ, незамедлительно находит ответ. Опустив ладони, обхватываю круглые ягодицы, приподнимая Милену над полом. Уронив её на диван, наваливаюсь сверху, не прекращая целовать. Умопомрачительная грудь, роскошные бёдра прижаты к моим и, кажется, только наша одежда мешает нам сейчас слиться в одно целое.

Тонкие, ловкие пальчики, продолжившие расстёгивать мою рубашку, послужили окончательному отключению моего мозга. Словно эти маленькие стеклянные пуговицы были последними предохранителями, дающими ему работать.

Соскучились! Оголодали! Сорванная смятая одежда летела на пол, жаркий танец языков невозможно было остановить. Я яростно сжимал её бёдра, мял упругую округлую грудь, приходя в экстаз только от ощущений покорного нежного тела под моими огрубевшими ладонями.

Целуя, облизывая, втягивая и едва не кусая, мой ненасытный рот стремился пометить каждый миллиметр её кожи от губ до призывно торчащих набухших розовых бутонов её груди. Не смог сдержать стон, с громким «М-м-м!», засасывая соблазнительный сосок.

— Ти-му-у-р! — выгнулась дугой Милена, вздрогнув, словно кончик моего языка шарахнул током её сладкую вершинку.

Конечно, я помнил, насколько отзывчива была моя девочка, но сейчас её чувствительность, кажется, возросла в сто крат. Хорошая моя! Моя девочка! Моя любимая!

Час назад в мои планы входило немного помариновать рыжую ведьму, но стоило коснуться Милены, услышать своё имя, сорвавшееся с губ красавицы, питание мозга отключилось. Если я хоть минуту ещё Милену «промариную», то сам заброжу, как забытая в тепле брага.

Как последняя сволочь, без подготовки, без прелюдии и предварительных ласк, я подхватил её за бёдра, раздвигая их и насаживая на свой член Малышку.

С коротким звуком «пиу» в башке погасла последняя лампа. Крышесносное ощущение. До чёрных расплывающихся пятен перед глазами.

— Прости! Потерпи, Малышка. Накопилось… — принимаюсь покрывать поцелуями бархатную кожу, медленно выходя из тугой горячей вагины.

Облизывая соски, чувствую, как она вздрагивает подо мной всем телом, и эта дрожь отзывается во мне. В каждой клеточке. Сжимая все внутренности, перекручивая все мышцы. Адская смесь острого возбуждения и измученных разлукой чувств хлещет по позвонкам, бурлит в крови, раздувая вены в переплетающиеся канаты на моих руках.

Двигаясь медленно, бережно, я старался как можно больше растянуть удовольствие, но эта ведьма бешеная больно вонзила мне ногти в спину. Выгнулась навстречу, крепче сжимая вокруг меня ноги. И добила жарким «Ах». Мои инстинкты такой дерзкой атаки не выдержали, требуя взять эту наглую самку.

Сжав её бедра сильнее, перехватил удобнее, становясь на колени, и резко насадил на себя, до тихого вскрика и сверкнувших влагой серых глаз. Чувствуя каждый сантиметр бархатной плоти, влажный жар моего личного рая. Шизея от того, как она течёт от меня. Какая она мокрая и готовая только для меня!

— Малышка… сладкая моя, — шаря одурманенным взглядом по румяному лицу, хриплю я, начиная вбиваться быстрее.

Уже не вспоминая о том, что собирался быть нежнее с моей девочкой, вколачивал её в диван, как сбрендивший отбойный молоток. С ума сходил без неё, так, что теперь сил не было держаться.

Звуки влажных шлепков ускорялись, стоны и вскрики становились громче. А мне было мало. Словно что-то очень тёмное и порочное проснулось глубоко внутри, я наращивал ритм, входя жёстко, быстро на всю длину, каждый раз выходя полностью и снова врезаясь в нежную плоть.

Протяжный стон Милены и забившая её тело крупная дрожь стали как загоревшийся зелёный свет для моего собственного оргазма. Продержаться ещё хотя бы несколько секунд я не смог, сделав пару последних глубоких толчков, вышвырнулся в нирвану следом за Малышкой.

Рухнул рядом с ней на диван и словно оглох на время, не слышал ни единого звука. Как в космосе. Мерцающем и тихом. Завис в невесомости, медленно моргая и разглядывая серебристые звёзды двух одинаковых вселенных напротив.

Умопомрачительные ощущения. Будто впервые «царь-пушку» расчехлил. Освободил «царь-колокола» до пустого перезвона.

Милена прикрыла глаза, но через секунду густые ресницы, немного подрагивая, взметнулись вверх, и я снова поплыл от невероятно пронзительного взгляда серых глаз. Магия. Каждый раз, когда наши взгляды пересекаются, я чувствую, что земля уходит из под ног. Хотя, сейчас это даже ощутимее, потому что, чтобы не свалиться, мне приходиться очень крепко держаться булками за воздух. Зато моей Малышке удобно полулежать на мне, задумчиво навинчивая на пальчик подшёрсток Лохматой Горы.

— Мы не предохранялись. Снова, — тихо произносит Милена, кажется, взглядом перетряхивая мои размякшие извилины.

Не девочка, а рентген. С сиськами. С очень шикарными…

— А? — торможу я, не желая выбираться из нашего с ней уютного мира. Никогда. — У меня нет презервативов. С тех пор как ты уехала из Лондона, эта деталь моего гардероба утратила свою актуальность.

Вместе с промелькнувшей улыбкой на лице Милены отчётливо читалось волнение. Мне сложно разобраться в этих бабских заморочках, поэтому я перестал пытаться.

— Я так по тебе соскучился, Малышка… боюсь, что я разорюсь, если куплю резинки на тот ассортимент всего, что я с тобой хочу сделать.