По осколкам нашей любви

— Никакой защиты от пингвинов? Какой же ты тогда супергерой?

— Ты — странная, — сказал мне тихо Дилан.

Марко залился смехом.

— Малец, ты и половины не знаешь.

Поскольку Дилан заулыбался в ответ, я стойко перенесла «странный» комментарий и пошла дальше. * * *

Мы с Диланом уставились на друг друга через весь стол.

Марко оставил меня с ним, а сам поднялся наверх, чтобы заказать нам еду из кафе в зоопарке. Все было прекрасно, пока мы бродили по зоопарку с Марко в качестве буфера между мной и сыном. Когда Дилан приблизился к загону со львами, и один из них издал звук, который, как мне показалось, был скорее зевком, чем рычанием, я легко успокоила Дилана, чтобы он не убежал в страхе.

Но наедине? Даже если всего на несколько минут? Я чувствовала такое сильное давление из-за нужды понравиться Дилану, что разум внезапно опустел. Я не могла придумать ни одной темы для разговора, подходящей для ребенка.

— Ты боялась змей, — вдруг сказал Дилан, пытливо склонив голову набок.

Он не ошибся.

Я вздрогнула. Я убежала от них так быстро, как могла.

— Не люблю их.

— Почему?

Мне действительно было сложно ответить на такой вопрос маленькому ребенку.

— Они пугают меня.

Дилан нахмурился.

— Почему?

— Э… потому что многие из них могут укусить, и укус будет очень-очень больной.

— Все они?

— Ну, нет…

— Но ты боишься их всех?

— Да. — Я видела, куда это все вело, и мне это не нравилось.

— Почему?

Ага, я так и думала, что он это скажет.

Не было другого хорошего объяснения чем иррациональный страх, и я не думала, что четырехлетний ребенок поймет иррациональность как ответ. Я не хотела, чтобы ребенок думал, что мне не нравились вещи, потому что они были иными, так как даже в его возрасте такое мышление может засесть. В конце концов, я ответила:

— Из-за их шипения.

Дилан посмотрел на меня и медленно кивнул. Я сделала внутренний вздох облегчения, прежде чем быстро сменить тему.

— Каким было твое любимое животное?

— Гигантская панда, — сразу же ответил Дилан.

Я улыбнулась и начала действовать его методом.

— Почему?

Мальчик пожал плечами.

— Клёвые глаза. Я не испугался. Она улыбалась.

Панда вообще-то не улыбалась, конечно же, но, когда она лицезрела нас, я могла была поклясться, что в ее глазах было что-то озорное. Тот факт, что Дилан заметил это, заставило меня гордиться им, хоть это и глупо.

— Веские аргументы.

— Ты теперь живёшь с папой?

И мы вернулись на опасную территорию. Я покачала головой.

— Нет, мы просто много тусуемся.

— Ты будешь с ним, когда я буду оставаться?

— Иногда. Ты не против?

Дилан снова пожал плечами.

— Папочка много смеётся, поэтому нет.

Я была в восторге от того, как Дилан проанализировал ситуацию, и от благословения, которое он дал мне в своей милой мальчишеской манере.

Нельзя. Обниматься.

Когда Марко вернулся к нам с едой, я улыбалась от уха до уха. Он растерянно растянул губы в улыбке, заметив выражение моего лица, когда сел и убедился, что Дилан получил еду и сок.

— Что с тобой происходит?

Я пожала плечами.

— Просто обожаю гигантских панд.

Марко нахмурил брови и посмотрел на Дилана, как будто тот смог объяснить бы. Сын посмотрел на него так, словно хотел сказать: «Что, все же очевидно», и я взорвалась от смеха.

Последние несколько месяцев были для меня сплошными американскими горками из эмоций, и после того, как мне пришлось снова пережить мерзкое прошлое, а затем потерять Джаррода, я не знала, смогу ли когда-нибудь снова так сильно смеяться.

Но смеяться сильно я не стала.

Марко улыбался, но потом наклонил голову к Дилану и сказал:

— Ты был прав. Странная.

Дилан так устало вздохнул, будто в жизни повидал побольше нас.

Мне было все равно, будут ли они дразнить меня всю оставшуюся жизнь. В тот момент меня заботило только то, что они будут рядом до конца моих дней.