Грозы и звёзды

— Мы никогда не доберемся до этого мяча, если ты не перестанешь смеяться, когда я говорю это слово.

— Ты об этом мяче? — голос Лиама заставил меня поднять глаза так резко, что у меня хрустнула шея.

Он сидел на корточках и перекидывал красный пластиковый мячик из руки в руку.

Я опустилась на пятки, а Шторм сорвался с места и со скоростью молнии пополз вперёд. Его волчьи гены, которые ещё спали, были уже довольно сильными. Он схватился за ногу отца и поднялся на ножки, не переставая лепетать:

— Папапапапа.

Лиам подхватил его на руки и встал.

— Я тоже по тебе скучал, малыш.

Я встала и вытерла руки о свои леггинсы.

— Привет.

— Привет, — Лиам улыбнулся мне спокойной и серьёзной улыбкой человека, который пережил множество испытаний, закаливших его.

Интересно, улыбался ли он когда-нибудь такими же беззаботными хитрыми улыбками, как мои братья, до смерти своей бывшей?

— Привет.

Стоп. Разве я уже не поприветствовала его? Вот дерьмо. Краска залила мою шею, и я поморщилась.

— Я, кажется, уже это говорила.

Его улыбка стала чуть шире.

— Если хочешь, можешь сказать это ещё раз. Ты гарантированно получишь от меня столько же улыбок, сколько вот от этого паренька после слова «марш».

Шторм дотронулся ладошками до щетины своего отца, переключив на себя всё его внимание.

Я улыбнулась, немного смутившись.

— Кажется, ему очень нравится это слово.

— Похоже, только когда его произносишь ты.

Он распластал свою руку на спине Шторма, его пальцы были такими длинными и сильными. Крепкими. Именно в таких руках можно было находиться в безопасности.

— Похоже, вам со Штормом было сегодня чертовски весело.

— О, не то слово.

И теперь мне предстояло чертовски долго убираться. Я нагнулась и начала забрасывать игрушки в коробки.

Всё ещё держа сына, Лиам нагнулся и помог мне собрать пластиковые мячи, укатившиеся из надувного пончика, который я превратила в бассейн для мячиков.

— Я никогда раньше не нянчилась с детьми, что тебя, наверное, не обрадует, учитывая, что я провела целый день с твоим сыном.

Я робко посмотрела на Лиама.

— Мне, конечно, не с кем сравнить, но Шторм, и правда, милый. И забавный. И очень активный. Ну ладно, я уже начала говорить, как псих. Клянусь, я не сумасшедшая. То есть, не совсем сумасшедшая.

Если честно, мы все были немного дикими. Это было естественно для тех, кто был наполовину волком.

Брови Лиама опустились, и между ними появилась лёгкая складка. Когда Шторм думал о чём-то, у него становилось точно такое же лицо, поэтому я решила, что Лиам размышлял над тем, насколько рискованно было доверять его сына нам, Фримонтам.

Закусив щеку, чтобы не выпалить ещё какой-нибудь ерунды, я закрыла книжку с картинками и положила её обратно в коробку с книгами.

— Я знаю, что тебе хотелось пойти со всеми, — сказал он, наконец.

Ну, ладно, может быть, он размышлял не о моём психическом здоровье.

— Вы их поймали?

— Мы нашли полуволка.

Он провёл рукой по волосам и вынул оттуда несколько сучков терновника, которые он, вероятно, нацеплял в волчьем обличье.

— Мы не нашли того негодяя.

Его взгляд переместился за окно, где на горизонте разливался оранжевый и розовый солнечный свет. И всё, о чем я могла сейчас думать, это: когда успел наступить вечер? Последний раз, когда я смотрела на часы, было два часа дня.

— Мне показалось, что я услышала твой голос, Лиам, — мама вышла из подвала, неся корзину, в которой покачивалась кипа сложенной одежды. — Все добрались до дома целыми и невредимыми?

Под всеми она имела в виду моих братьев.

— Да. Они сказали, что придут на ужин. Кроме Нэйта.

— Потому что он сейчас с полувоком? — спросила я.

Мама нахмурила брови.

— Вы поймали полуволка?

— Да. Благодаря Нолану.

Мама поставила на пол корзину с бельём.

— И? Она?..

— Она жива?

Я сомневалась, что мама имела в виду именно это, но сейчас это был самый главный вопрос. То есть, я была уверена, что с моими братьями всё было в порядке, иначе Лиам сообщил бы об этом в первую очередь.

— Она жива.

Моё сердце застучало немного сильнее. Скоро мы должны были найти ответы на все вопросы. Или, вероятно, у них уже были ответы.

— Вы выяснили, почему на неё напали? Она знает, что за волк на неё напал?

— Она пока застряла между стадиями перевоплощения, поэтому не может говорить. Мы накачали её «Силлином», поэтому она должна в скором времени превратиться в человека.

Когда он упомянул о «Силлине», я сморщилась. И постаралась задвинуть подальше воспоминания обо всех этих бесконечных месяцах, проведённых в кровати.

— Где вы её держите?

Он кивнул в сторону бункера, представлявшего собой бетонное строение в нескольких милях от поселения, наполовину закопанное в землю под горой. Ходили слухи, что его полки были забиты не портящимися продуктами и вещами, хотя Кассандра переоборудовала часть этого здания под тюрьму для оборотней с клетками из серебра. Однажды она закрыла там Найла за то, что тот не подчинился одному из её многочисленных глупых приказов, что взбесило моих родителей и лишь укрепило их ненависть к ней.

— Даже не думай, Никки, — пробормотала мама.

Я метнула на неё взгляд.

— Я не собиралась идти туда.

По крайней мере, не среди ночи, когда по окрестностям бродил волк, напавший на этого полуволка.

— Только если вы не хотите, чтобы я помогла вам допросить пленницу. Я могу разговорить любого.

— Никки… — едва не зарычала мама.

— Сегодня никто не будет покидать поселение, Мег.

Лиам слегка опустил подбородок, уставившись на меня поверх головы своего сына, веки которого уже были закрыты, а длинные ресницы касались бледных щёк.

— Верно, Никки?

Я ненавидела, когда против меня объединялись.

— Господи, я любопытная, а не безбашенная. В любом случае, мне надо работать.

Я собрала разбросанные мягкие игрушки, запихала их в коробку и захлопнула крышку.

— Не желаешь остаться на ужин? — спросила мама Лиама, когда я вытащила свой планшет из-под одного из папиных кулинарных журналов. — Он будет готов через тридцать минут.

— Вы очень добры, но думаю, что нам со Штормом лучше отправиться домой и лечь спать.

— Подожди секундочку.

Она поспешила на кухню. Раздался звук открывающихся ящиков.

— Если ты не идёшь к обеденному столу, обеденный стол придёт к тебе сам, — пробормотала я.

«Я сказал что-то не то?»

Я сжала губы. Стоило ли мне высказать то, что было у меня на уме, или лучше было оставить всё, как есть?

«Ни один человек не сможет измениться, не зная, что ему следует поменять».

Я прижала планшет к груди.

— Если я говорю, что не собираюсь чего-то делать, это значит, что я не собираюсь этого делать. И наоборот, если я говорю, что сделаю что-то, я это сделаю.

«Всё понятно. Я больше не буду сомневаться в твоих намерениях».

— Спасибо.

Он потёр щёку о макушку своего сына, помечая его. Папа и мама помечали нас каждую ночь, когда мы были детьми.

— Когда она превратится в человека, я дам тебе знать, и мы сможем сходить туда вместе.

Его слова полностью растопили моё раздражение.

— Клянусь, у меня хорошо получается допрашивать людей. Спроси моих братьев. Я могла заставить их признаться в любых проказах, которые они совершали.

Один из уголков его губ приподнялся.

— Похоже, они все у тебя под каблуком.

— Это одно из преимуществ младших членов семьи.

Я улыбнулась, а затем, направившись к лестнице, остановилась рядом с Лиамом и провела костяшками пальцев по бархатной щеке Шторма.

— Спокойной ночи, малыш.

Я решила приласкать Шторма не для того, чтобы подойти поближе к Лиаму, но стоя рядом с ним, я не могла не вдохнуть ароматы земли и ветра, которыми пах этот мужчина. И этот запах сотворил что-то со мной… с моей волчицей. Ей захотелось выйти наружу и побежать изо всех сил. Завтра… завтра я собиралась попробовать перевоплотиться, хотя бы даже для того, чтобы сделать всего один круг по поселению.

Я сделала шаг назад.

— Спокойной ночи, Лиам.

— Спокойной ночи, Никки.

Если его запах повлиял на мою волчицу, то его хриплый тембр голоса сделал что-то с моим телом. Моя кожа покрылась мурашками, сердцебиение ускорилось, а запах изменился. Ему не обязательно было быть ищейкой, чтобы почувствовать это, но для этого он должен был хорошо знать мой обычный запах. Мы не успели провести с ним много времени вместе, поэтому я надеялась, что он не заметит эту перемену.

Я начала отходить от него, чтобы скрыть свою симпатию, забыв о том, что Лиам мог заметить мою неровную походку. Я ненавидела то, что так сильно переживала о своей внешности. Я подумала про Несс, о шраме на её лице и слепом глазе. Я встречалась с ней всего два раза, когда она приезжала на стройку со своей парой. Она стала для меня настоящим вдохновением. Как бы мне хотелось обладать хоть толикой её уверенности в себе. Особенно, учитывая тот факт, что мой шрам, в отличие от её, находился в таком месте, которое можно было скрыть.

Я упала на кровать и провела пальцами по изогнутому шраму, который тянулся вниз по моей ноге, точно след от расплавленного воска. На своём планшете я могла убрать любое несовершенство одним лишь касанием стилуса. Я была готова отдать всё, чтобы сгладить этот шрам и заставить его слиться с моей кожей.

«У тебя могли отнять ногу, Никки».

Я подождала, пока эта мысль не осядет и не сотрёт моё неизменное малодушие, но оно осталось на месте, точно мох на поверхности камня или поврежденная кожа, покрывавшая мои мышцы и кости.

ГЛАВА 6

Когда забрезжил рассвет, я натянула на себя спортивные штаны и босиком спустилась вниз по скрипучим ступенькам.

— Никки? — из кухни раздался голос папы.

Я встала в дверном проёме.

Он стоял у стены и помешивал что-то в глубокой сковородке.

— Скоро будет готово.

Запах соленого бекона, бобов и острых томатов заставил мой желудок заурчать.

— Я не могу ждать.

— Куда ты идёшь?

— На пробежку.

Он отложил деревянную ложку.

— Только не за пределами поселения.

— Обещаю.

Взгляд папы опустился на моё бедро, а затем на мои босые ноги.

— В волчьем обличье?

— Я хочу попробовать.

— Ты уверена, что твоё тело готово к перевоплощению?

— Я собираюсь это проверить. Ты не против, если я перевоплощусь внутри.

— Давай. Я открою тебе дверь.

— Спасибо, папа.

Сняв топик, я вышла в коридор. Я бросила его на столик рядом с дверью, затем просунула большие пальцы рук за пояс штанов, как вдруг входная дверь отворилась.

Я застыла. Меня обдало потоком холодного воздуха, из-за чего по моей коже побежали мурашки, а соски затвердели. Я прикрыла грудь рукой, схватила со стола топик и накрыла им своё тело, в то время как в моей голове на повторе крутилось слово «чёрт». Меня не смущала нагота, только если я была не единственной, кто был без одежды.

Я нацепила на себя радостную улыбку, хотя внутри я слегка умирала.

— Вы сегодня рано.

Шторм, который сидел в переноске ко мне спиной, воодушевлённо заёрзал и начал издавать радостные звуки.