Грозы и звёзды

ПРОЛОГ

18 месяцами ранее

Моим любимым запахом был запах леса весной, когда ветер сгибал вечнозеленые деревья, дождь размягчал почву, а солнце обдавало наши шкуры своими лучами.

А на втором месте для меня был запах леса во время летних каникул. Никакой больше зубрежки по выходным перед экзаменами. Никаких больше пропусков пробежек со стаей из-за домашней работы. И не надо вставать с рассветом, чтобы успеть к первому звонку.

Грант на полной скорости выехал из ворот поселения на своём новеньком мотоцикле. Я обхватила его руками за талию и запрокинула голову. Горячее солнце проникало сквозь стекло моего шлема, облизывало плечи и голые бёдра, а ветер спутывал мои длинные волосы.

Мы доехали до конца частной дороги, Грант ускорился и повернул, так сильно накренившись, что наши тела стали параллельны асфальту. Я слегка вскрикнула от неожиданности. Гранту было не впервой гонять на своём рычащем звере, но для меня это была первая поездка.

— Это нормально? — закричала я, пытаясь перекричать двигатель и ветер.

— Что нормально?

— Так сильно наклоняться?

— Да, детка. Абсолютно нормально.

Он ответил так уверенно и возбуждённо, что я постаралась успокоить свой пульс, который теперь бился так же быстро, как крылья сорок, которых я случайно спугнула пару дней назад. Как только бедные птицы заметили мою волчицу, они вспорхнули с туши оленя, на которой пировали. Подумать только, а ведь я была в числе самых худощавых волков среди всего многообразия оборотней в нашей стае. Что бы они сделали, если бы наша Альфа, Кассандра Морган, застала их врасплох? Упали бы замертво от остановки сердца?

Могла ли у птиц случиться остановка сердца?

Очередной поворот на дороге заставил наши тела наклониться и выдернул меня из моих размышлений.

Я крепко обхватила Гранта бёдрами и так сильно прижалась к нему, что мои предплечья врезались в кубики его пресса. Как бы я ни любила скорость в волчьем обличье, будучи человеком, я не была её фанатом. Особенно, когда не могла ничего контролировать.

Когда Грант выровнял мотоцикл, я закричала:

— Эй, ты не мог бы немного замедлиться?

Грант повернул голову и одними губами произнес: «расслабься». Вряд ли я могла расслабиться, особенно теперь, когда он не смотрел на дорогу.

Как бы я ни хотела схватиться ладонями за его яркий оранжевый шлем и перенаправить его внимание, я никак не могла отпустить его торс и поэтому закричала:

— Смотри, куда едешь!

Он усмехнулся и, наконец, повернул голову к дороге.

Когда дорога снова пошла по прямой, я расслабила плечи. Но не хватку. Пока ревел мотор, а ветер неистовствовал вокруг наших тел, я сжимала своего парня, вцепившись в него, точно виноградная лоза.

Его снова занесло на опасном повороте, он резко наклонил мотоцикл, после чего вывернул руль в обратном направлении. Я очень хотела, чтобы он замедлился, но поскольку он этого не сделал, я сжала его рёбра и закрыла глаза. Но с закрытыми глазами ехать оказалось ещё страшнее, поэтому я выглянула из-за его плеча, как вдруг он снова наклонил нас в сторону.

— Ну же, Грант. Немного помедленнее.

Он погладил меня по руке, вероятно, чтобы успокоить. Вместо этого моё сердце подскочило к горлу. Я хотела, чтобы он держался за руль обеими руками, и чтобы я могла их видеть.

Как только я прохрипела эти слова, переднее колесо угодило в глубокую выбоину. Ладонь Гранта слетела с моей руки, но было уже слишком поздно. Руль развернуло в сторону, мотоцикл занесло с дороги и перевернуло.

Оранжевый шлем Гранта затрясся. И это было всё, что я могла видеть. Пока впереди не показалось дерево.

Сразу же перед столкновением.

Удар оторвал мои руки от Гранта, и я полетела вверх. Я приземлилась с таким ужасным звуком, что мне показалось, что моя голова вместе со шлемом отсоединилась от тела, а позвоночник переломился. Всё вокруг меня померкло, но потом я очнулась, услышав звуки грома, который грохотал у меня в ушах.

Мне было жарко. Просто невыносимо. А воздух вокруг стал таким удушающим, что я с трудом могла дышать.

— Никки! — голос Гранта прозвучал так, словно он находился за милю от меня.

Я попыталась встать, но мои ноги не двигались.

Я начала моргать, чтобы прояснить зрение, но всё вокруг оставалось мутным и серым.

И этот запах… О, Ликаон, что это была за вонь?

Мой живот скрутило от запаха горящего керосина и жженой плоти, а затем запах стал ещё резче, когда я осознала, что это горела моя плоть. Чьи-то руки подхватили меня и оттащили от пылающей груды металла.

— Моя нога, — застонала я.

Грант перевернул меня на живот, чтобы потушить пламя. Скользкая трава и влажная земля охладили подпалённую кожу, но не смогли унять мою боль.

— Мой телефон потерялся, Ник, — Грант снял майку и отбросил её в сторону. — Я сбегаю и приведу помощь.

Затем он скинул шорты.

Я оторвала лицо от лесной подстилки.

— Не надо… не оставляй меня.

— Я скоро вернусь.

Он упал на колени и перевоплотился в волка.

— Пожалуйста, Грант, — прохрипела я. — Пожалуйста, не уходи.

Но он ушёл.

ГЛАВА 1

Прижав телефон к уху плечом, я стала рыться в сумке в поисках ключей. Ох. Мне нужно было придумать новую систему организации вещей. В моей сумке было столько дерьма — две, или даже три упаковки бумажных платочков, гигиенические помады, тампоны и наушники, которые всё время запутывались.

Пакетики. Мне надо было накупить кучу пакетиков.

— Где продаются пакетики?

— Пакетики? — пробормотала Эйделин.

— Ну, такие, с молниями и…

— Детка, я знаю, что такое пакетики. Мне просто стало интересно, почему мы перешли от девушки, убитой в лесу волками, — она тихо прошипела последнее слово, хотя фены на заднем плане шумели в полную мощь, и я сомневалась, что её клиенты могли хоть что-то расслышать, тем более что средний возраст посетителей салона «Волчья стрижка» составлял около семидесяти лет, — к пакетикам?

Я поставила свою сумку в ноги.

— Потому что я не могу найти ключи.

Подумать только, мама купила мне огромный брелок с вишенками из кожи и заячьего меха, чтобы облегчить процесс поиска.

— Может, мне стоит попросить бабушку сделать для тебя шнурок с застежкой? Тогда ты перестанешь терять ключи.

— Очень смешно, Эйдс. Я не собираюсь носить ключи на шее. Моя личная жизнь и без того слишком отстойная.

Я начала вынимать из сумки вещи и складывать их на капот джипа. Эта машина по очереди принадлежала каждому из четырёх моих братьев, пока не перешла ко мне, но, черт возьми, теперь у меня была моя собственная машина, так что я не жаловалась.

— Нэйт сказал, кто это был? Один из нас… или настоящий волк?

— Он не сказал.

Ситуация становилась всё более нелепой. Я вынула планшет и водрузила его на капот, после чего заглянула внутрь своей сумки.

— Чёрт. Их тут нет.

— Кого?

— Ключей. Подожди.

Я перевернула сумку и потрясла её.

— У тебя разве не три брелка?

Я зарычала, прямо как Найл, когда тот наткнулся на скунса позапрошлым летом. Вместо того чтобы оставить несчастное существо в покое, он решил подразнить его, после чего так отвратительно пах, что трём другим моим братьям в течение целой недели приходилось выгонять его пинками из дома, когда мы садились есть. Даже родители согласились с тем, что он должен принимать пищу снаружи. Я же выносила свою тарелку на крыльцо и сидела там с этой жалкой, вонючей задницей.

— Ты проверила карман куртки?

Я моргнула, а затем похлопала по своей чёрной зимней куртке, и вуаля!

— Ты гений, Эйделин!

— Я всё-таки достану для тебя шнурок на шею.

Я закатила глаза, и начала запихивать вещи обратно в сумку.

— Осторожнее. Я отвечаю за твой девичник. Если ты достанешь мне шнурок, я закажу фаллоимитатор и отправлю его на имя Нэша.

Эйделин разразилась смехом.

— Извращенка.

— Я выросла с четырьмя братьями. За одного из которых ты выходишь замуж.

— Знаю. Не могу дождаться.

Я притворилась, будто меня сейчас стошнит, хотя тот день, когда Эйделин и Нэш сошлись, был лучшим днём в моей жизни. Лучше него был только день, когда я продала свою цифровую обложку для книги за тысячу баксов.

— Пока, чика.

— Пока, Никки.

Я забросила телефон в сумку, затем выудила из кармана ключи и была уже готова разблокировать двери машины — когда-то это был прекрасно работающий брелок, пока не перешёл к Найлу — как вдруг кто-то постучал меня по плечу. Мой пульс ускорился, я зажала ключи между пальцами и развернулась.

Парень, на котором была надета бейсбольная кепка, несмотря на то, что солнце село ещё час назад, держал в руках тампон.

— Ты уронила вот это.

Несмотря на то, что его лицо находилось в тени, его великолепие и мужественные черты не укрылись от меня — прямой нос, тёмные глаза, чувственный рот, точеная челюсть, двухдневная щетина и сильная шея. Он был именно тем парнем, которых я рисовала на обложках книг. Высокий, тёмноволосый и до неприличия красивый.

Но затем мой взгляд упал на что-то, что усмирило мои похотливые желания. Тогда же исчез и мой страх. На нём была детская переноска. Не то, чтобы я не любила детей, но обычно дети предполагали наличие жены.

Его ноздри слегка раздувались, пока он крутил в руке тампон в полиэтиленовой упаковке. Точно. Именно из-за него он и подошёл ко мне.

— Спасибо.

Я взяла тампон у него из рук и засунула его в свою сумку.

Ну, почему именно ему было суждено выкатиться из сумки?.. Мне вообще-то были нужны пакетики. Стоп. Почему этот парень нюхал воздух? Только оборотни делали это. Или извращенцы, но он не был похож на извращенца.

Я глубоко вдохнула — мускус, мята, волк. Как я могла не заметить, что он был оборотнем?

— Из какой стаи?

Жаль, что моё обоняние не было таким же острым, как у моего брата, Нолана. Я сразу же смогла бы определить, к какой стае он принадлежал.

Парень отступил назад, словно хотел скрыть от меня свой запах. Меня подмывало сказать, что он первый меня понюхал, но мне было девятнадцать. Вероятно, я могла бы выпалить такое в восемнадцать, но теперь я была взрослой, невозмутимой и…

— Из твоей.

Я перестала перечислять в голове свои достоинства, чтобы ещё раз оглядеть парня.

— Приехал в гости из Боулдера?

Я знала всех оборотней в округе, но пятнадцать месяцев назад наша стая была захвачена крошечной стаей после того, как наша Альфа, Кассандра Морган, проиграла дуэль наглому типу по имени Лиам Колейн. Я никогда его не встречала, потому что застряла в больнице, когда всё это произошло. А когда он пару раз приезжал в Бивер-Крик, чтобы побегать с нами при полной луне, я либо была накачана огромным количеством «Силлина» и не могла перевоплощаться, либо снова лежала в клинике с инфекцией.

Мои отношения с лекарством для оборотней балансировали между любовью и ненавистью. С одной стороны он помогал моим костям срастаться, так как препятствовал перевоплощению, но с другой стороны — ослаблял мою магию оборотня, что в свою очередь замедляло процесс выздоровления. Прошло уже восемнадцать месяцев после того, как я попала в аварию на мотоцикле, и я всё ещё не восстановилась полностью.