Интрижка

К сожалению для Кента, не столько для меня, Демпси не нравилось, что Кент выламывал дверь, кричал на весь дом (как и всегда, когда он это делал), но, очевидно, той ночью Демпси был сыт этим по горло. Так что, Демпси вцепился в руку Кента, в то время как мой другой пес, Вихрь, атаковал его ногу. Все это произошло, пока я в панике разговаривала с оператором 911.

После «нападения» Кент попытался заставить меня усыпить Демпси и Вихря.

К счастью, после взлома двери и всего остального, копы распознали в Кенте того, кем он являлся, и пришли к выводу, что Демпси и Вихрь — обалденные собаки, и отказались обсуждать этот вопрос.

К сожалению, у Кента имелся адвокат.

К счастью, судья согласился с мнением полицейских (и моим).

К сожалению, Кент продолжал доставлять столько хлопот, что мне пришлось продать свой маленький домик и переехать в Мэтлок.

К счастью, это означало, что мои лошади жили в конюшне не где-нибудь, а прямо за моей задней дверью.

К сожалению, все это означало, что вчера вечером по пути домой я встретила Джонни Гэмбла, который, как мне хотелось бы думать, мог бы стать кем-то особенным в моей жизни, но который, вероятно, останется просто очень прекрасным воспоминанием.

— Иззи, ты здесь? — позвала Дианна.

— Не думаю, что в моей жизни есть место для интрижки, — пробормотала я.

— Ох, детка, — промурлыкала она. — Ты уверена, что не хочешь, чтобы я приехала?

— Нет, но, может, вы с Чарли сможете прийти в следующую субботу, я бы приготовила вам что-нибудь намного лучше куриных энчиладас, чтобы отблагодарить вас за сегодняшнюю заботу о моем зверинце.

— Ты не обязана этого делать.

— Нет, обязана.

Она подождала немного, а затем ответила:

— Да, в этом вся ты.

Мы с Дианной работали вместе. Мы познакомились в офисе. Вместе продвигались по служебной лестнице. А теперь обе возглавляли разные отделы.

Я поддерживала ее в больнице после того, как у ее мамы случился инсульт. Она неоднократно ходила в больницу со мной, когда моя мама погибала от рака.

Я также была с ней, когда Дианна встретила Чарли. Я стояла рядом, когда она выходила за него замуж.

Она была со мной, когда я встретила Кента. И она была рядом, пока мы стояли примерно в пяти футах за спиной Чарли, когда Чарли стоял в моем дверном проеме с бейсбольной битой и говорил Кенту, что если он еще раз появится у меня дома, то он размозжит ему голову этой битой.

Дианна была чернокожей, очень круглой, очень красивой, и хотя я обожала свою родную младшую сестру, Дианну я считала старшей сестрой, которую всегда хотела иметь.

Излишне говорить, что я так сильно хотела быть вместе с Дианной, что это граничило с навязчивостью, она же воспринимала это как само собой разумеющееся. В нашем прошлом было много ужинов, которыми я могла ее за что-то отблагодарить, и, вероятно, в нашем будущем их будет намного больше.

— Увидимся завтра на работе, и мы придем к тебе в субботу на один из деликатесов Иззи, — сказала она.

— Отлично, куколка. Увидимся завтра.

— До скорого, детка.

— До скорого, Дианна.

Мы отключились, но я не сдвинулась с места, наблюдая, как лошади бродят по траве вместе с собаками, Демпси со Вихрем, моим старичком, старшим членом моего зверинца, смесь бернских горных собак, которого я приютила примерно через год после окончания колледжа.

Приехав в Мэтлок после потери мамы, после того, как сестра вышла замуж за неудачника, после того, что случилось с Кентом, и остановившись в этом маленьком фермерском доме на трех акрах земли, я думала, что попала в рай.

Джонни и Шандра.

Что ж, так оно и было. Вероятно, Джонни держался отстраненно не только потому, что у него был тяжелый день, и это была годовщина смерти его отца, но и чтобы никто не решил начать отношения с ним, потому что, по моему мнению, он был таким парнем. Возможно, после Шандры он обжег несколько женщин, но он понял бы это и в будущем принял бы это во внимание. Я могла только догадываться, что это правда, но, учитывая его джентльменские манеры, я решила, что это хорошее предположение.

Так что все было так, как было. У меня случилась моя первая интрижка, которая не обязательно должна стать связью на одну ночь. Это успокоило присущую мне хорошую девочку, но уничтожило мою внутреннюю мечтательницу, которой я бы никогда не позволила себе быть.

Я уставилась на лошадей и собак.

Это была моя мечта.

Это было мое.

Это был мой рай.

Так было предписано, это было прекрасно и наполнено любовью. Это напоминало мне о том, что у нас было с мамой и сестрой, но без всяких плохих моментов.

Было бы лучше, если бы в этом присутствовал Джонни или мужчина похожий на Джонни?

Возможно.

Но это то, что у меня было сейчас.

И это было прекрасно.

Так что я бы приняла это.

И стала бы делать то, о чем всегда говорила мне мама.

Просто быть счастливой.

***

Я уже сделала пилинг, только что сняла с носа полоску с древесным углем и собиралась воспользоваться тканевой маской, когда зазвонил мой телефон.

Я посмотрела вниз на туалетный столик в ванной и увидела на экране: «Джонни».

Нажав ответить, я поднесла телефон к уху.

— Привет.

— С тобой никаких проблем, два гудка и я слышу «привет», — был его ответ.

Я уставилась на причудливые завитушки из проволоки цвета слоновой кости на аксессуарах для ванной комнаты, стоявшие на туалетном столике.

— Что?

— Ничего, Из, — сказал он, в его голосе звучало веселье. — Хорошо провела день?

Я побрела в спальню к кровати с кованным изголовьем и несколькими покрывалами, — белое посередине, снизу вязаное цвета шалфея, сверху кружевное белое — усеянную темными подушками с цветочным принтом, и, забравшись на нее, ответила:

— Раз завтра вечером ты получишь еще и десерт, я провела инвентаризацию на кухне. Съездила в город за покупками. По возвращении прокатилась верхом на Серенгети. Разобралась с горшками с помидорами и клубникой и посадила кое-какие травы. Посмотрела курятники. Они не такие дорогие, но те, что не так дороги, вмещают только двух цыпочек и четырех петухов, поэтому я думаю, мне нужно провести дополнительные исследования, так как я хочу, по крайней мере, шесть. Может, восемь. Теперь у меня в духовке готовится лазанья, и я в процессе своего обычного воскресного вечернего ухода за лицом. Так что в целом день действительно прошел хорошо.

Джонни ничего не сказал.

— Итак… боюсь спросить, — заполнила я тишину, — но как прошел твой выходной?

— Горшки с клубникой?

— Это большие горшки с множеством маленьких отверстий, из которых растет клубника, — объяснила я, и когда он не ответил, я по-идиотски продолжила: — Мои керамические, темно-синие. Их пять.

Его голос звучал странно, напряженно, будто он задыхался, когда спросил:

— Курятник?

— Когда-то в детстве мы держали цыплят. Ничто не сравнится со свежими яйцами, мама их не ела, но мы с сестрой ели. Кроме того, у цыплят забавные характеры. У них мозги размером с горошину, но они все равно личности.

Джонни снова замолчал.

Он молчал так долго, что я позвала:

— Джонни?

— Похоже, у тебя был насыщенный день, — отметил он.

— Думаю, да.

— Думаешь?

— Ну, я имею в виду, день как день.

— Горшки с клубникой. Курятник. Прогулки верхом. Поездка за продуктами. И лазанья, — как ни странно, проговорил он.

— А еще помидоры, и наполовину выполненные процедуры по уходу за лицом. А еще, конечно, был завтрак и, э-э… кое-какие занятия с тобой.

Он издал резкий лающий смех, который звучал так приятно, что этот звук пощекотал мне ухо, спустился вниз по шее и дальше на юг.

— Что смешного? — тихо спросила я.

— Видя, как ты выходишь из того изящного бордового «Мурано» без единой пылинки, в тех симпатичных джинсах и миленькой блузке, с роскошной гривой волос, никогда бы не подумал, что ты женщина, которая хочет завести цыплят и выращивает травы.

— Вчера был день мойки машины, — сообщила я. — Мой «Мурано» обычно покрыт пылью и заляпан грязью.

— Поверю, когда увижу.

— Можно устроить хоть сейчас, так как он весь день простоял перед домом, а здесь пыльно. У меня нет гаража.

— Наверное, тебе сначала стоит подумать о гараже, прежде чем строить курятник, детка, — посоветовал он.

— Наверное, — пробормотала я.

Он усмехнулся.

От этого звука шею начало покалывать.

Поскольку он смеялся, я не хотела спрашивать. Но сегодня я все испортила, так что мне пришлось спросить.

— Ты в порядке?

— Еще не сделал что планировал. Выезжаю примерно через час.

— Хорошо, — ответила я и не стала допытываться, какие у него дела.

— Во сколько ты хочешь, чтобы я приехал завтра?

Я уставилась на красиво связанное крючком покрывало.

Я заканчивала в пять, но обычно немного задерживалась, чтобы убедиться, что мои сотрудники выполнили свои задачи на день и ушли сами. Путь с работы до дома занял бы час, если на дорогах не будет пробок. Курица пробудет в маринаде весь день, и ее останется только выложить, добавить кое-чего и дать немного повариться, но не очень долго.

Джонни жил недалеко от города и владел местной автомастерской (не то чтобы я узнала об этом от него).

И он был парнем из маленького городка с работой «синего воротничка». Или, по крайней мере, он владел автомастерскими, которые предполагали работу «синего воротничка», если я не занижала их значимость.

Может, он хотел, чтобы ужин был на столе в пять тридцать, что было невозможно.

— Шесть тридцать?

— Из, это ты готовишь, так что не знаю, почему это звучит как вопрос мне. Тебе хватит времени?

— Я работаю в городе.

— Так тебе хватит времени?

— Вероятно, лучше в семь.

— Как насчет того, чтобы позвонить мне, когда будешь готова. Если раньше, я приеду раньше. Если позже, я приеду позже.

— Звучит как план.

— Пришли мне свой адрес, а я прихвачу презервативы. Тебе не нужно беспокоиться об этом дерьме.

Я моргнула, глядя на красиво связанное крючком покрывало.

Он едет ужинать?

Или заниматься сексом?

— Хорошо? — позвал он.

— Я пришлю тебе свой адрес, — ответила я.

— Отлично, детка. Теперь я отпущу тебя, чтобы ты могла закончить свой уход за лицом, съесть лазанью и прочитать энциклопедию от А до Е.

— Что?

— Иззи, ты за один день делаешь больше, чем многие делают за год.

— Хмм… — промычала я, потому что никогда не думала об этом, но это, вероятно, было правдой.

Этому меня научила мама. Даже когда мы жили в квартире, она выращивала травы на кухонном окне, горшки с помидорами на балконе, переднем или заднем крыльце, держала столько животных, сколько разрешал хозяин (а некоторые и не разрешали), и в редких случаях, когда у нас были лишние деньги, она готовила веганское блюдо с тофу, фасолью и чечевицей, при воспоминании о котором у меня потекли слюнки.

Наш дом никогда не выглядел особенно опрятным, но всякий раз, когда мама находила пряжу, она вязала спицами и крючком. Везде, где только могла найти, она собирала остатки материалов для изготовления открыток, и копила деньги, чтобы сделать огромные скрапбуки на любой случай (все это стояло у меня на полке в кабинете). Она медитировала, вела дневник, читала все, что попадалось под руку, иногда писала стихи или песни, а затем зачитывала или пела их нам. Часто она часами рисовала или включала музыку погромче, заставляя нас танцевать с ней, а иногда просто выводила на улицу, где бы мы ни жили, и укладывала на старое одеяло, чтобы любоваться звездами.