Ирландские предания

Глава I

Есть люди, которые не привечают собак, обычно это женщины, но в этой истории речь о мужчине, который не любил собак. На самом деле он их даже ненавидел. Когда он видел одну из них, то темнел лицом и бросал в нее камни, пока та не скрывалась из виду. Однако Сила, защищающая все живое, наградила этого человека косоглазием, так что он всегда промахивался.

Господина этого звали Фергюс Финнлиат[61], и оплот его находился недалеко от гавани Голуэй[62]. Всякий раз, когда взлаивала собака, он вскакивал со своего места и бросал все что ни попадя через окно в сторону этого лая. Он награждал слуг, которые не любили собак, а когда узнавал, что кто-то утопил выводок щенков, он навещал этого человека и пытался свататься к его дочери.

Речь о мужчине, который не любил собак.

На самом деле он их даже ненавидел. Когда он видел одну из них, то темнел лицом и бросал в нее камни, пока та не скрывалась из виду. Однако Сила, защищающая все живое, наградила этого человека косоглазием, так что он всегда промахивался

Финн же, сын Кула, в этом отношении был полной противоположностью Фергюсу Финнлиату, ибо он собак обожал и знал о них все, начиная с того, как режется их первый крохотный белый молочный зубок, и заканчивая тем, как шатается их последний длинный желтый клык. Он знал присущие собаке любови и нелюбови; меру ее послушания, до которой собаку можно приучить, не потеряв при этом ее благородных качеств и не сделав ее подобострастной или боязливой; знал он надежды, которые ее воодушевляют, и тревоги, гудящие в крови ее, и все, что можно потребовать от ее лапы, уха, носа, глаза или зуба, и на что следует смотреть снисходительно; и все это знал он, потому что любил собак, ибо только лишь через любовь понимаем мы что-либо.

Среди трех сотен собак, коими владел Финн, была пара, к которой он проявлял особую нежность и которые были его спутниками днем и ночью. Звали их Бран и Школан[63], и можно было двадцать лет гадать и не понять, за что Финн любил именно этих двух псов и почему никогда не расставался с ними.

Мать Финна, Мюрн, отправилась на обширный Аллен[64] из Лейн-стера, чтобы навестить сына, и она привела с собой свою младшую сестру Тирен. К матери и тетке своего великого вождя фении относились достойно, во-первых, потому что они были родственниками Финна, а во-вторых, они были красивыми и благородными женщинами.

Нет слов, чтобы описать, какой прелестной была Мюрн, — все лавры ей; что же касается Тирен, то ни один мужчина не мог смотреть на нее равнодушно или бесстрастно. Лицо ее было свежо, как весеннее утро; голос веселее, чем призыв кукушки, поющей с самой высокой ветки в роще; и стан ее гнулся, как тростник, и извивался, как река, и каждому казалось, что ее повлечет непременно к нему.

Имевшие жен мужчины мрачнели и делались угрюмыми, ведь не могли они надеяться жениться на ней, холостые же фении окидывали Друг друга свирепыми, налитыми кровью глазами, а потом смотрели на Тирен так ласково, что казалось ей — скользят по ней нежные лучи восходящего солнца.

Свою любовь отдала она ольстерскому нобилю Иоллану Эхта-ху[65]; этот предводитель, заявив о своих правах и достоинствах, попросил ее выйти за него замуж.

Финн не испытывал неприязни к этому человеку из Ольстера, однако либо он не знал его достаточно, либо, напротив, знал слишком хорошо, потому что сделал любопытную оговорку, прежде чем дать согласие на этот брак. Он обязал Иоллана вернуть эту даму, если найдется повод считать ее несчастливой, и Иоллан на то согласился. Поручителями в этом договоре были Кельте Мак-Ронан, Голл Мак-Морна и Лугайд[66]. Последний сам отдавал невесту, однако радости от этого не испытывал, ведь он был влюблен в Тирен и предпочел бы оставить ее при себе, чем отдать. Когда же она ушла, он сочинил о ней стихотворение, начавшееся так:

Нет больше света в небесах…

И сотни опечаленных мужчин выучили этот стих наизусть.