Ирландские предания

Глава XIV

То был долгий и нелегкий путь, ибо, хотя Мак ан Дав и был крепок сердцем и тверд волей, все же никто не может переть другого на своей спине из Ольстера в Лейнстер, да еще и шибко. Однако, если продолжать вести свинью или историю, в конце концов приведешь ее куда надобно, а если человек, оставив свой дом позади, делает шаг за шагом, дойдет он наконец и до края моря, и до края земли.

Добрались они до Лейнстера как раз к празднику на Маг-Лиффи, и пришлось им поспешать без роздыха, чтобы успеть вовремя. Так и добрались они до Келл-Камана[111] и смешались с толпой, что сбиралась на праздник.

Большая и веселая толпа струилась вкруг них. Там были молодые мужчины и девушки, держались они за руки или обнимали Друг друга за шеи. Мимо проходили женщины в теле, и, когда не болтали они Друг с другом, их рты были набиты яблоками и пирогами с мясом. Легкий ветерок развевал зеленые, пурпурные и красные плащи за спинами молодых воинов, и не бросали они пренебрежительные взгляды на воинов постарше, лишь когда те ненароком смотрели на них. Там были ветераны боев с бородами в ярд, что подрагивали у них за плечами, как клочки сена, и если они не холили сломанную руку или пробитый череп, то лишь потому, что холили раны на животе или на ногах. Были там целые стайки молодиц, которые хихикали, пока хватало им воздуха, и сияли лицами, когда он заканчивался. Таинственно перешептывались Друг с другом ватаги мальчишек, тыкая одновременно пальцами по сторонам, а потом вдруг срывались они с места, как табун диких лошадей. Там были мужики с телегами, полными жареного мяса. Были женщины с полными чанами медовухи, а другие несли в них молоко или пиво. Были люди всякого рода с качающимися башенками на головах, и капал из них мед. Дети с корзинами, набитыми красными яблоками, и старухи, торгующие морскими ракушками и вареными омарами. Люди, продававшие двадцать сортов хлеба с намазанным поверх маслом. Продавцы лука и сыра, другие же предлагали части доспехов, диковинные ножны, древки копий, шнуры для нагрудников. Одни люди подстригали волосы, предсказывали судьбу или мыли горячей водой из котла. Другие ковали лошадей или расшивали плащи; а иные удаляли пятна с мечей, раскрашивали ногти или торговали псами.

На праздник стекалась огромная и веселая толпа.

Монган со своим слугой сидел на травянистом пригорке у дороги и смотрел на проходящий мимо народ.

И тут Монган глянул направо, откуда они шли, а потом натянул капюшон плаща на уши и на лоб.

— Ох! — глубоко и встревоженно вздохнул он.

Мак ан Дав повернулся к нему.

— Живот прихватило, хозяин?

— Вовсе нет, — ответил Монган.

— Отчего же этот ужасный утробный звук?

— Подал знак, — молвил Монган.

— Да что ж такое? — сказал Мак ан Дав. — Что за знак?

— Глянь на дорогу в ту сторону и скажи мне, кто идет, — ответил его господин.

— Какой-то владыка со своим отрядом.

— Это правитель Лейнстера, — молвил Монган.

— Тот человек, — заметил Мак ан Дав, страшно сожалея, — кто забрал твою жену! И, — рыкнул он крайне свирепо, — тот человек, кто увел и мою жену в придачу, а придачи той ему не полагалось!

— Тс-с! — шепнул Монган, увидав, что некий человек, услыхав его речь, остановился, чтобы подвязать обутку или послушать.

— Хозяин, — мовил Мак ан Дав, когда строй дружины прошел мимо.

— Что, мой добрый друг?

— Позвольте мне бросить камешек в правителя Лейнстера.

— Не позволю.

— Совсем малюсенький, примерно вдвое больше моей головы.

— Не позволяю! — приказал Монган.

Когда правитель скрылся из вида, Мак ан Дав издал глубокий заунывный стон.

— Охо-хо! — вздохнул он. — Охохонюшки-хо-хо[112]!

— Тебе больно, мил человек? — спросил его человек, завязавший обутку.

— Вовсе нет, — ответил Мак ан Дав.

— Что же ты так воешь, словно побитая собака, мил человек?

— Иди отсюда, — ответил Мак ан Дав, — проваливай, плосколицый прохиндей.

— Не осталось в этом краю вежливости, — вздохнул незнакомец, отошел на некоторое расстояние, бросил оттуда камешек в Мак ан Дава и попал ему в нос.