Удержать зверя

Трамвай остановился. Перед тем как двери открылись, моргнул свет, и студентке показалось, что глаза незнакомки в темноте излучали едва заметное зеленоватое свечение…

Веронику внезапно пробил озноб. Она поднялась на ноги, не до конца осознавая, что именно делает, и бросила взгляд вглубь практически пустого салона. За ними наблюдал мужчина крепкого телосложения. Последним же пассажиром оказался худощавый молодой человек, играющий во что-то на мобильнике.

— Так вы… Вы не подскажете?.. — спросила незнакомка, не отрывая пристального взгляда от студентки.

— Простите… Моя остановка…

Вероника успела выскочить из салона до того, как закрылись двери. Трамвай тронулся с места. Незнакомка недобро улыбнулась и что-то сказала подходящему к ней пассажиру — тому самому худощавому парню.

«Мне… показалось?.. — подумала Вероника и судорожно выдохнула. — Дядя на смех меня поднимет, если узнает!..»

Она усмехнулась, представив довольное лицо дяди. Покачала головой. Поёжилась… Сняв очки и убрав их в сумочку, застегнула лёгкую осеннюю куртку. Днём ещё было тепло, но поздним вечером, а тем более после дождя, становилось зябко. Чертыхаясь и всё громче стуча каблуками, Вероника зашагала домой. От этой остановки ей предстояло идти около получаса по продуваемой ветрами улице, что совершенно не добавляло оптимизма. А следующий по расписанию трамвай должен был подойти лишь через двадцать минут.

Вероника пыталась не думать о произошедшем, но звериный отблеск в глазах незнакомки прочно засел в мыслях. Пройдя с полкилометра, студентка остановилась и подняла взгляд на бегущие по тёмному небу тучи. В воздухе появилась морось.

«Что это было?.. — думала Вероника. — Мне ведь это… показалось? Действительно показалось? Недавно весь город стоял на ушах из-за этого проклятого „вампира“! А теперь что, вспоминать про оборотней?..»

Девушка издала нервный смешок и, поправив сумочку, вновь зашагала.

— Не сходи с ума, — прошептала она себе. — Неужели тебе недостаточно кошмаров?

Вероника остановилась на перекрёстке, задумчиво глядя на мигающий жёлтым светофор. Вокруг было на удивление пустынно. За всё время не попалось ни одной машины, не говоря уже о прохожих. Казалось бы, кто захочет выходить в такую погоду? Но время было ещё не настолько позднее, чтобы никто не отправился в магазин за продуктами… Или хотя бы за сигаретами.

Вероника почувствовала это внезапно. Ощущение, сравнимое с ледяным прикосновением к шее и спине вдоль позвоночника. Она застыла, будто парализованная. Сердце застучало в груди, дыхание стало прерывистым… Со стороны улицы, которую только что преодолела студентка, приближался высокий худой мужчина. Вероника ощущала на себе его пронизывающий взгляд. А затем она почувствовала точно такой же взгляд со стороны автобусной остановки в десяти метрах от себя. Из-под её козырька, словно дразнясь, показалась женская фигура в плаще и берете…

Вероника сорвалась с места. Едва не спотыкаясь, она перебежала через дорогу и чуть не грохнулась на тротуаре. Даже если каблуки были низкими, они заметно мешали. Девушка уже не задумывалась о том, не разыгралось ли у неё воображение. Самый обыкновенный и распространённый вид страха — страх за свою жизнь — диктовал свои условия и требования. Даже если она сходила с ума, лучше было оказаться без рассудка, но живой.

Добежав до угла пятиэтажки, Вероника остановилась и обернулась. Она напряжённо всматривалась в тёмную улицу. Она не видела, что кто-нибудь преследовал её. Вокруг было совершенно безлюдно, словно девушка попала в другое, лишённое жизни пространство. Но ощущение, что за ней наблюдают, никуда не делось. Мало того, она практически чувствовала, что что-то неумолимо приближалось, что-то безжалостное, жестокое…

Закусив губу, Вероника свернула за угол под резко полившим дождём. И тут же столкнулась с человеком, которого никак не ожидала увидеть.

— Дядя Валера?! — выпалила она.

Темноволосый смуглый мужчина с серьгой в ухе удивлённо смотрел на студентку. Он уже был в привычных кожаной куртке и джинсах, но служебная милицейская «шестёрка» стояла на дороге за его спиной.

— Смерти моей хочешь?! — воскликнул Валерий. — Ты чего такая зашуганная, а?

Вероника вновь обернулась. В этот момент на другой стороне дороги показался долговязый молодой человек. Совершенно не обращая на них внимания, он шёл по тротуару, накинув на голову капюшон толстовки.

«А он, вроде, и не похож на парня из трамвая…» — присматриваясь, решила студентка.

— Садись, подвезу тебя, — предложил Валерий. — Если только, конечно, не хочешь вымокнуть под дождём.

Вероника устроилась на заднем сидении милицейского автомобиля, а мужчина остался на улице, убрав руку за спиной под куртку. Он проводил прохожего взглядом и зачем-то посмотрел на крышу здания… Только после этого Валерий сел за руль и завёл двигатель, но трогать машину с места пока не стал. Он достал из бардачка маленький непрозрачный флакончик и залпом осушил его.

— Дядя Валера!.. — осуждающе выдохнула Вероника.

— Это рыбий жир, не алкоголь, — пояснил Валерий и картинно поморщился.

«Шестёрка» наконец-то съехала с места и поехала вдоль довольно широкой улицы. Вероника извернулась, пытаясь взглянуть на того самого прохожего, но его уже не было видно. Никого не было и на автобусной остановке у перекрёстка, откуда девушка совсем недавно понеслась сломя голову.

«Всё-таки показалось… — решила Вероника. — Всё из-за этого дурацкого „Волданского вампира“! Не надо было вчитываться в каждую новость о нём, вникать в каждый слух!.. Сама себя накрутила!»

— Чего это вздыхаешь? — спросил Валерий.

Девушка распустила вымокшие волосы и, причесавшись, вновь собрала их в хвост. Не получив ответа, мужчина лишь усмехнулся и снова обратил взгляд по ту сторону лобового стекла со скребущими дворниками.

— Игнорируешь, значит? — шутливо произнёс он. — Я тебя спас от дождя, а ты!..

Глядя на отражение водителя в зеркале, Вероника улыбнулась, причём именно той улыбкой, которую могли увидеть только близкие люди.

Валерий Григорьевич Назаров — сержант первой оперативной группы милиции — не приходился ей даже дальним родственником. Он просто был другом семьи, которого Вероника знала с детства. Когда Оксана Миронова — её мать-одиночка, работающая в сохранившемся со времён Союза исследовательском институте, — представила милиционера своей ещё маленькой дочери, она назвала его «дядей Валерой». С тех самых пор для девочки он стал практически родным. Разница в возрасте между ними составляла лет пятнадцать, и именно поэтому, как думала студентка, в её глазах Валерий всегда был взрослым. А его внешний вид — новомодная стрижка, серьга в ухе, повседневная одежда — нужен был лишь для того, чтобы быть ближе к молодёжи. Это прослеживалось и в интересах мужчины, и во вкусах, иногда даже в манере говорить.

Он оказался именно тем, в ком прямо сейчас нуждалась Вероника.

— Как ты очутилась здесь? — спросил Валерий. — Тебе ведь ещё две остановки ехать. Или ты не домой, у тебя просто свиданка?

— Я сглупила, — ответила девушка, не позволяя разгуляться его фантазии.

— Может, пора завязывать с глупостями? Я думал, ты уже взрослая девочка.

— Мне ещё далеко до тридцати пяти.

— Согласен. Пока что двадцать.

— Девятнадцать.

— Ты будешь повторять это до двадцать второго ноября? — Валерий ехидно улыбнулся. — Или в этом году двадцать третьего планируешь отмечать?

— А что посоветует товарищ сержант?

— Смотря кем ты хочешь провести третий десяток лет: Скорпионом или Стрельцом?

— Издеваешься?

Милиционер фыркнул.

— Это я, что ли, родился за минуту до полуночи, да в високосный год? В любом случае, днём раньше, днём позже… Кстати, есть пожелания? Подарок-то на юбилей.

На лице Вероники засияла жгучая улыбка, говорящая: «Удиви меня!»

Мужчина лишь хмыкнул, а студентка подалась вперёд и спросила:

— А ты что там делал, дядя Валера? В гражданском, но на служебной машине?

— Искал батарейки для плеера.

— А что насчёт машины? Уже ведь не на работе…

— Будто в первый раз! — Валерий отмахнулся. — А раз ёрничаешь… Напомнить, как ты только что головой мне в грудь зарядила, госпожа изящество?

— Нет, спасибо. Предпочла бы забыть, — откинувшись, призналась Вероника. — А тебе бы грудь подкачать. Слишком она худая: я все рёбра прочувствовала.

— Лбом?! Это же кость!

Пряча улыбку от хохотнувшего милиционера, студентка отвернулась к окну. На её памяти у них с Валерием была только одна серьёзная ссора: когда она, будучи ещё маленькой, допытывалась, знал ли он её отца.

«Знал», — ответил тогда мужчина и отказался говорить на эту тему.

Убедившись, что Вероника успокоилась, Валерий приоткрыл окно. Стараясь, чтобы девушка не замечала этого, он напряжённо всматривался в дорогу и прислушивался к звукам, сокрытым шумом двигателя и падающих на землю частых капель.

Вскоре они приехали к дому, в котором жила семья Мироновых. Дождь не только не прекратился, но даже наоборот — ещё сильнее застучал по крыше «шестёрки».

— Зайдёшь к нам? — уже приоткрыв дверь, спросила Вероника. — На чай. Мама будет рада тебя видеть. Всё-таки ты давно не был у нас…

— Будет рада она? Или ты?

Девушка хитро прищурилась.

— И я.

— Хорошо, я сейчас…

Вероника вышла под струи дождя. Перед тем, как дверь захлопнулась, студентка заметила, что милиционер поправил что-то за спиной, и расслышала его тихий голос:

— Госпожа… Я надеюсь, вы ошибаетесь…

Девушка поспешила спрятаться под козырьком над входом в подъезд и нажала комбинацию кодового замка. С механическим щелчком дверь отворилась, и Вероника, пытаясь отыскать в сумочке ключи от квартиры, поднялась на четвёртый этаж.

«Неужели забыла? — сокрушённо подумала она. — А, нет!.. Нашла…»

Наконец-то открыв дверь, Вероника переступила порог.

К её изумлению, внутри царил мрак и сквозил ветер. Дождь было слышно так, словно все окна и дверь на балкон были открыты настежь. Вероника попыталась нащупать на стене выключатель, но замерла, как только глаза, привыкнув к темноте, разглядели на полу высунувшуюся из комнаты руку. Судорожно дыша, девушка медленно прошла к дверям. Запах крови ударил в нос… Вероника замерла над телом матери, распластанным на полу в неестественной позе. Глаза Оксаны Мироновой были распахнуты, и в них застыли иррациональный ужас и боль. Рот женщины был приоткрыт, а с уголков губ стекала струйка вязкой алой жидкости. Часть плоти на боку отсутствовала, оголив её ребра, что заставило Веронику рефлекторно схватиться за свои собственные. Студентка практически почувствовала боль, которую должна была вызвать такая рана.

— М-ма…

Её бок горел, руки била мелкая дрожь. Вероника медленно поднесла к глазам окровавленную ладонь, опустила взгляд и увидела свои собственные оголённые кости. Моргнула… Видение исчезло, как и кровь с ладони. Но никуда, как бы ей ни хотелось, не делись следы кровавой, крайне жестокой расправы над её матерью.

— Ты почему не закрыла дверь? — раздался голос вошедшего в квартиру Валерия. — И почему стоишь в те… — Он увидел руку на полу. — Ах ты ж чёрт!!!