Сабля Цесаревича

— Ну… вроде бы, так, — согласилась девочка несколько растеряно.

— А где твой… папа? — спросил Леша.

— Его еще раньше менты свинтили, — легко пояснила девочка. — Это ничего, отсидит суток десять, штраф заплатит и домой вернется. Зато он герой, против воровской власти борется! Вот.

— А мать у тебя есть?

«Прям как взрослый девчонку допрашивает», — подумал помалкивающий Павел.

Впрочем, осуждения в этой мысли не было.

— Мама ушла… — потупилась девочка, но тут же опять встрепенулась. — Спасибо вам, что вытащили. Но мне бежать надо, смотреть, в какое отделение папу увезут.

Она вспорхнула со скамейки и кинулась к омоновскому оцеплению с явным намерением прорваться к автобусам.

— Что-то мне не нравится этот ее папа, — заметил Паша, но вздрогнул, бросив взгляд на гневное лицо Алексея.

— Каналья, — холодно бросил тот. — Канальи.

Павел проследил за его взглядом и увидел, что разглагольствовавший в мегафон оратор спокойно стоит рядом с группой полицейских начальников, наблюдая, как омоновцы волокут демонстрантов в автозаки.

— А этого что же не свинтят? — поразился Паша.

— А его нельзя винтить, — все с тем же холодом медленно ответил Алексей. — Он депутат Государственной Думы. Господин Зайчик. Игорь Савельевич. Кандидат в губернаторы Санкт-Петербурга.

Павел вспомнил эту фамилию — мать несколько раз упоминала «главного питерского оппозиционера» и «героя борьбы с режимом». Правда, особого пиетета к нему не испытывала, мимоходом упомянув слухи о его взяточничестве и прочих неприглядных поступках.

— Хорошо, что мы его встретили, — заметил Леша. — Я тебе потом кое-что про него расскажу. Пошли в Эрмитаж.

И мальчишки продолжили свой путь, благо, дойти оставалось совсем немного.