Следователь по особо секретным делам
Читать книгу "Следователь по особо секретным делам"
1
Сотрудникам НКВД СССР никто не гарантировал выходных дней. И даже те, кто привык по воскресеньям отдыхать, знали, что в любой момент их могут вызвать на службу. Но был человек, которого и не требовалось вызывать на площадь Дзержинского. То был руководитель проекта «Ярополк» – загадочной структуры Наркомата внутренних дел, входившей в состав его самого влиятельного главка: Главного управления госбезопасности.
Валентин Сергеевич Смышляев, известный большинству своих подчиненных под псевдонимом Резонов, все воскресные дни напролет проводил в своем служебном кабинете, куда со всей территории Союза ССР стекались сведения о событиях весьма специфического свойства. Одно упоминание таких событий могло бы стоить обычному сотруднику НКВД не только карьеры, но и места среди людей, не отягощенных подозрением в опасных и необратимых расстройствах психики. Ну, не могли происходить подобные вещи в великой стране атеистов и материалистов! Однако Валентин Сергеевич уж никак не входил в число обычных сотрудников Лубянки. Равно как и его молодой подчиненный, с которым он теперь беседовал.
Николай Скрябин состоял в «Ярополке» уже без малого четыре года – был приглашен в него восемнадцатилетним студентом юридического факультета МГУ. И Валентин Сергеевич признавал, что для такого приглашения имелись все основания. Golden Boy – так именовал его Смышляев мысленно. И мысленно же усмехался, представляя, как взбеленился бы Скрябин, если бы узнал про Золотого мальчика. Впрочем, наверняка он и сам отдавал себе отчет в том, что стал подлинной находкой для проекта.
Во-первых, Николай Скрябин имел подтвержденные экспертами «Ярополка» способности к телекинезу и ясновидению, а также подозревался в скрытом обладании спиритическими способностями – хотя об этом данных у Валентина Сергеевича не было. Во-вторых, Скрябин обладал редким даром к разгадыванию сверхсложных интеллектуальных загадок. И неспроста в студенческие годы он получил от однокашников прозвище принц Калаф – в честь знаменитого персонажа «Принцессы Турандот». Не Golden Boy – но что-то близкое. Да к тому же Скрябин, подобно сказочному принцу, был невероятно красив – со своими нефритово-зелеными глазами, черной шевелюрой и лицом, как у голливудского киноактера.
Но всё же самым ценным для «Ярополка» являлось то, что Николай Скрябин умел направлять свой нетерпеливый ум на действия практического свойства. Уже почти год он возглавлял в «Ярополке» собственную следственную группу – с самого момента защиты своего юридического диплома на засекреченную тему «Криминология парапсихических феноменов». И эта группа всегда достигала в своей деятельности быстрых результатов. А главное – за минувший год никто из подчиненных Скрябина не погиб и не пострадал серьезно. Что было немалой редкостью для проекта – с учетом того, какого рода феномены становились предметом проводимых им расследований. Вот только – сам Николай Скрябин уже раз десять мог за это время погибнуть. Поскольку был, в дополнение ко всему остальному, самонадеян до крайности и упрям, как черт.
И вот теперь Скрябин говорил Валентину Сергеевичу, своему шефу:
– Я считаю, инженера Хомякова что-то сильно озадачило и даже напугало, когда он отдыхал у себя на даче. Опрос его дачных соседей показал, что вчера примерно в девять вечера он взял на поводок своего пса и с ним вместе пошел на железнодорожную станцию – к поезду, следовавшему в Москву. А ведь в гараже у него стоял личный автомобиль – «ЗиС-101»!
– Он ушел с дачи в девять? – переспросил Смышляев. – Сколько же времени идет поезд от дачного поселка до Москвы?
– По расписанию – один час и двадцать минут. И на Казанском вокзале мне сообщили, что поезд прибыл без задержек – в 22.40. Так что возникает вопрос: где инженер Хомяков провел время до половины третьего ночи? Именно тогда он разбудил дворника Феофила Силантьева, чтобы тот отпер ему ворота дома.
– И ответа на этот вопрос у вас пока нет.
– Полного – нет, – сказал Николай. – Но на перроне кое-кто обратил внимание на человека с немецкой овчаркой на поводке.
И Скрябин стал пересказывать то, что ему поведал седоусый пожилой носильщик с Казанского вокзала, носивший заковыристое имечко Евграф Галактионович.