Они стучат дважды

Но сидела она так недолго.

Через несколько мгновений Марьяна резко выпустила руку Станислава и подскочила, опрокинув табурет.

— Ты… — ведьма тяжело дышала, схватившись за грудь. — Что вы притащили в мой дом? Отвечайте сейчас же, пока я не превратила вас в жаб.

— Ты не можешь превратить нас в жаб. Могла бы — я уже давно куковал бы на болоте с братьями по несчастью, — закатил глаза Феликс.

Марьяна метнула в его сторону вампира предупреждающий взгляд, на что тот только самодовольно ухмыльнулся.

— Что. Это. Такое? — Марьяна ткнула пальцем на Стаса, который выглядел весьма оскорблённым тем, что его называют вещью.

Морозов пожал плечами — он и сам не знал, что такое Стас, а объяснение Александры Андрея не удовлетворило. Марьяна сделала еще несколько глубоких вдохов, включила на полную мощность кухонный кран и нервно смыла с рук мазь. Ее била дрожь — это было заметно даже Андрею с другого конца комнаты. Дима поджал губы и хлопнул себя по карманам.

— Предлагаю отойти и спокойно поговорить. Феликс, — младший Вознесенский кивнул на брата, — присмотри за Стасом.

— А почему сразу я?

— Потому что из нас троих, — Дима указал на себя, Андрея и Феликса, — только ты можешь в случае чего помочь. Сам должен все понимать.

По лицу Феликса было трудно сказать, понимает ли он к чему клонит Дима, но дожидаться реакции соседа Андрей не стал, соскочил с подоконника и быстро вышел из кухни вслед за Марьяной и Вознесенским.

Едва оказавшись в коридоре, Марьяна свернула в комнату, где до этого ненадолго скрылся Феликс, — это и вправду оказалась спальня. Андрей сглотнул подкативший к горлу горький комок и неуверенно перешагнул порог личной комнаты ведьмы. Широкая двуспальная кровать с пологом и исписанные черным маркером малиновые обои. Андрей не разобрал ни слова и того, что увидел, но и этого было достаточно, чтобы пробудить его желание поскорее сбежать из этой квартиры. Оптимизма не добавлял и пустой книжный шкаф у затемнённого окна — единственным его жителем был толстый орфографический словарь. Наверно, она держала его для самообороны.

— Что за тварь вы притащили ко мне в дом? — зло прошипела Марьяна, прижав не успевшего среагировать Диму к стене.

— Вот у него и спрашивай.

Вознесенский, глядя на Марьяну спокойным взглядом человека, проглотившего не одну пачку глицина, кивнул на Морозова.

— Я уже извинился, несколько раз, — Андрей с непонимающим видом уставился на Диму. — В чем твоя проблема?

— Какой мне толк в твоих извинениях? — Дима слабо дёрнулся, намекая Марьяне, что было бы неплохо его отпустить, и та отступила назад. — Наказывать я тебя все равно не собираюсь. Жизнь уже сделала это за меня. Наверно сложно жить с извилиной, которая единственная и соединяет уши.

— Тихо! — рявкнула на них Марьяна. — Умерь свой пыл, Дим. Ты вроде всегда был разумней, чем твой брат. А ведёшь себя сейчас как маленький ребёнок. И объясните мне, наконец, кто сейчас сидит на моей кухне и стоит ли мне сегодня съезжать с этой квартиры? Если да, потребую с вас компенсацию. Залог мне не вернут. Я живу тут меньше обозначенного срока.

— А я думал, потому что ты обои испортила, — безразлично протянул Андрей.

Марьяна смотрела на него долго и пронзительно. Единственным плюсом сложившейся ситуации было то, что на фоне Морозова младший Вознесенский уже не выглядел таким уж глупым. По крайней мере Андрей так себя успокаивал и повторял, что он делает это все ради дела.

— В нем демон, — устало выдохнул Дима, опершись об стену, и потёр глаза. — И мы без понятия, кто он, чего хочет и по какой классификации его отслеживать. Он проявил себя всего один раз, а сейчас… Стас выглядит таким нормальным, что я даже не уверен, что нам это все не привиделось.

— Так. — Несколько глубоких вдохов, и Марьяна выдохнула со свистом пропуская воздух сквозь стянутые в две узенькие полоски губы. — Я спокойна. По крайней мере моё приглашение всегда при мне.

— Да что за приглашение, с которым ты так носишься? — встрял Андрей, распираемый желанием выяснить то, что беспокоило его больше всего.

Дима и Марьяна посмотрели на него одновременно взглядом Александры Звягинцевой, тем самым, в котором легко читалось лёгкое презрение к невежеству Андрея в части сверхъестественной половины мира и снисходительность учителя, что должен был объяснять такие банальные вещи своим ученикам. Ладони Морозова сжались в кулаки, и он поспешил спрятать их за спиной, разминая костяшки пальцев.

— Существам, подобным Феликсу, нужно разрешение, чтобы пройти в жилище человека. Я — человек. Пусть и немного отличающийся. Но я могу в любой момент отозвать разрешение, если моей жизни будет сулить опасность. Хотя, — Марьяна поджала губы, — в этом случае запрет ослабевает, и существует возможность, что существо снова проникнет в твоё жилище. Обычно для этого нужны определенные условия. Полнолуние например. Тогда даже отозванное приглашение не помешает ему прийти и поменять в твоей квартире содержимое солонки и сахарницы, — она скривилась и, выглянув из-за угла, показала стоящему спиной Феликсу средний палец. — Но вот то, что вы не сказали мне заранее… Могу и обидеться. И брать с этого момента с вас двойную плату.

— Мы не могли, — Дима наконец отлип от стены и тряхнул разметавшимися темными волосами. — Не были уверены, что за нами не следят.

— Кто? Ростислав?

— Он в том числе. А еще… те фанатики, что все это устроили.

Наконец-то хоть он признал, что вины Андрея в произошедшем не было. Нет, конечно, он несомненно приложил руку к тому, что они вынуждены в такой странной компании сидеть на двадцать восьмом этаже в малиновой комнате и беседовать о старшем Вознесенском. Но полной вины его в случившемся не было.

— И… — многозначительно протянула Марьяна, — чего вы хотите от меня?

— Ведьмовского ахалай-махалая, — крикнул с кухни Феликс.

— Немного не этого, но суть ты уловила, — хмуро поправил его Дима. — Мы думаем, что ты можешь нам помочь.

— Могу вам помочь? — бровь Марьяны резко вздёрнулась и выгнулась изломленной дугой, и Андрей только сейчас почему-то обратил внимания, что и она у девушки была приторно-розового цвета. — Могу разве что за вас заказать цветы и катафалк за вас, если боитесь звонить.

— Тише, он же может услышать.

— Да ладно вам, он уже ушёл.

Феликс показался из-за угла с пачкой сухариков в руках. Андрей не был уверен, что вампиры питаются чёрствым хлебом со вкусом чеснока, но уточнять вкусовые пристрастия Феликса он не спешил. В конце концов, сегодня сухари, а завтра — ты.

— Что, прости? — голос Марьяны истерично сорвался. — Куда ушёл?

— Подошёл к окну, открыл его и сиганул вниз, — тщательно пережёвывая, пояснил Феликс. — Практически разбежался и камнем вниз. Знаю я тут одну песенку…

— Почему ты не бросился за ним? — резко оборвал его Дима.

— У меня новые джинсы, а мы на двадцать восьмом этаже, между прочим! К тому же я слишком стар для подобного. — Феликс замолчал, задумавшись, и резко вскинул указательный палец. — У меня радикулит. Вот.

— Ты вампир, Феликс. У тебя не может быть радикулита.

— У меня вампирский радикулит.

По мнению Андрея, это было значимое оправдание. Сам он радикулитом никогда не страдал, но окружающие все время пугали, что страшнее него может быть только радикулит летом. Должно быть, вампирский радикулит был еще более опасной формой, раз Феликс не решился прыгать вслед за Стасом. Надо будет разузнать об этом побольше у Александры.

— Что ж, — Марьяна хмыкнула, похлопав Диму по плечу, — удачи в поисках Стаса. Как я понимаю — снова. Как найдёте, позвоните. Морально поддержу.

Марьяна хлопнула в ладоши и поспешила выпроводить всех троих гостей из квартиры. И, кажется, единственным, кто был этому рад, оказался Андрей. По крайней мере за пределами квартиры этой странной малиновой ведьмы дышалось намного свободней, а ее присутствие больше не давило на него аурой всезнающего сознания карт таро.

Или всему виной были расставленные по всей квартире благовония?