Они стучат дважды

— Как думаешь, там действительно есть другой мир?

Марьяна резко повернула к нему голову — удивительно, как еще не сломала себе шейные позвонки, — вопросительно вскинула бровь и нарочито громко хмыкнула.

— Где? За этой полуразвалившейся стеной? Ха! — закатила глаза ведьма. — Конечно нет, красавчик. Чтобы два мира существовали и не смешивались, нужна огромная энергия. К тому же в какой-то момент равновесие нарушилось бы и тогда… Физика. Не помню какой класс.

Андрей и сам не помнил ни единой темы из школьного курса физики. Но хорошо знал, что наливать полный чайник, если ты хочешь отнести его в другую комнату, неразумно. Как и ставить горячую кастрюлю в холодильник — с последним можно будет попрощаться довольно быстро. Равновесие. Кажется, в этом мире все крутилось вокруг этой простой концепции. Даже на занятиях в университете ему всегда советовали находить в работах золотую середину, держать в равновесии смысл и художественную часть, не позволяя внутреннему графоману вырываться на свободу.

Равновесие.

Вот только кто устанавливает для него правила?

— А если честно, будь там еще какой-то мир — мы бы об этом знали, — Марьяна снова переложила одну ногу на другу и, поджав губы, хмыкнула. — Мир не может существовать и не отсвечивать в раскладах, снах и астрале. Мир не может быть отделен непроницаемой стеной и не экранировать. Все в этом мире отражает друг друга. Как зеркало или стекло. Когда ты едешь в метро, ты ведь видишь даже то, что находится за пределами стекла. Потому что это законы природы и сложные системы. Мир не может существовать бесследно.

— Тогда что это за стена?

— Очередная попытка нас контролировать.

Контролировать? Неужели в этом мире еще осталось хоть что-то, что могло удержать человечество от того, чтобы сгореть в пожаре собственных поступков? Вряд ли. Эта стена могла контролировать Марьяну, Ростислава или других сотрудников «Лихобор». Она даже могла контролировать Звягинцеву, но Андрей был чужим для этого мира и сомневался, что одной стены хватит для контроля целой группы людей. Нужно было по крайней мере две. Верить словам Стаса о другом мире было намного интересней. Другой мир, идентичный тому, в котором жил Морозов, населённый такими же людьми и отделённый одной только стеной — идеальная завязка для фэнтези-романа. Андрею нравились истории о путешественниках между мирами, и думать, что где-то есть другой мир с таким же Андреем Морозовым оказалось заманчивым.

Вот только кто создал этот мир? Зачем? И почему никто о нем не знает?

Андрей вздохнул. Возвращаться в реальность, где перед тобой сидит Марьяна и следит за каждым движением, каждым поворотом головы и вздохом было слишком прозаично. А задавать вопрос, который крутился на языке с самого пробуждения в квартире Марьяны, было страшно. Андрей догадывался об ответе, который его ждал. Андрей не хотел его слышать и все же тихо спросил:

— И как давно?

— С самого начала. Видишь ли, я умею многое, красавчик. — На этот раз только один уголок губ Марьяны дёрнулся в сторону: вторая половина лица осталась неподвижной. Андрей нервно сглотнул. — Например, я могу сделать вот так.

Марьяна медленно поднялась, потянулась и присела на колени перед Андреем. Она мягко скользнула кончиками пальцев по его щеке, оставляя после себя дорожку холодного воздуха, обжигающего кожу. Андрей попытался отстраниться, но позади была только стена, а Марьяна с силой схватила его за подбородок.

Стоило, наверно, сказать, что это не круто и не добавляет злодеям грозности?

Марьяна покрутила его лицо, рассматривая со всех сторон, а затем наклонилась вперёд, оставляя между их лицами всего несколько сантиметров. Андрей пялился в ее большие голубые глаза, впервые заметив, насколько они были красивыми в обрамлении золотистых веснушек вокруг зрачка. Марьяна дышала медленно, бегая взглядом по лицу Андрея и слишком подозрительно останавливаясь на его губах через каждые несколько секунд. Пару раз она тяжко вздыхала, прикусывала щеку и качала головой.

— Маленькие пузырьки воздуха в твоей крови соберутся вместе, и ты умрёшь. — Она скользнула подушечкой большого пальца по его нижней губе, оттягивая ее. — Или я могу заставить твои альвеолы взорваться. Результат будет тот же. Впрочем, выбирать тебе.

Марьяна беспечно пожала плечами. Казалось, она не видела в этом ничего необычного. Всего лишь очередное предложение закончить чью-то жизнь.

Андрей не успел ничего понять. Губы Марьяны были мягкими, немного обжигали и на вкус напоминали клубнику. Она целовала его долго, с силой впиваясь ногтями в кожу на подбородке — наверняка у него останутся после этого следы, — покусывала и все время норовила скользнуть языком к нему в рот. От Марьяны исходили лёгкий холод, и Андрей почувствовал, как сквозь его приоткрытые губы в горло скользнули струйки морозного воздуха. Он дёрнулся, но ногти ведьмы только сильней уцепились в него, удерживая на месте. Марьяна продолжала целовать его, пока холод заполнял собой голову Андрея. Пальцы онемели, пронизываемые лёгким игольчатым покалыванием, а все тело показалось Морозову вялым мешком, нагружённым картошкой.

Марьяна отпрянула от него резко, так же, как и Стас.

— Как думаешь, кто надоумил выдать вам именно это задание? — Она отёрла губы тыльной стороной ладони и всплеснула разочарованно руками. — Ох, говорю, как дешёвый злодей. Ничего из произошедшего не было случайностью. Разве что ты не должен был присутствовать в плане. Но это даже к лучшему. Смерть Стаса просто выведет теперь Александру из игры. А о тебе никто переживать не будет. Из ниоткуда пришёл и в никуда отправишься.

Андрей не успел ничего ответить: лёгкие обожгло огнём, горло сжалось, будто кто-то схватил за него, и голова закружилась. Морозов быстро задышал, но воздуха все равно не хватало. Язык онемел и распух — он едва мог им шевелить. Каждый вдох отдавался резкой болью между рёбрами, Андрей боялся сделать следующий и ненадолго замирал. Согнутые в коленях ноги пробрало судорогой, мышцы сжались и учащённо задрожали. Пальцы скрючились, и как бы Морозов ни пытался, разжать их не получалось. Он попытался сглотнуть — сухая слюна разодрала горло, и Андрей зашёлся кашлем. Низким и грудным. Казалось, еще секунда и он выплюнет перед собой лёгкие, уродливые остатки того, что некогда помогало ему дышать.

Марьяна смотрела на него бесстрастно. В ее голубых глазах Андрей видел собственное отражение: уродливый грязный старик, чьи белёсые от пыли волосы слиплись, а лицо измазано грязью. Андрей хотел верить, что это грязь, но металлический привкус во рту кричал: «Не обманывайся».

— Не волнуйся. Ты умрёшь не сразу. Не раньше, чем это понадобится нам. Жаль тебя, конечно. Мордашка смазливая, да и характер покладистый. Я бы такого себе завела в качестве фамильяра. Ты был бы очень милой крыской.

Марьяна криво усмехнулась. Ее симпатичное лицо с большими оленевидными глазами показалось сейчас Андрею уродливой маской. Комната начала закручиваться, и он с силой тряхнул головой. С губ сорвалось несколько горьких багровых капель, когда воздух снова тяжёлым кашлем вырвался из его груди. Андрей попытался выпрямить спину, но вместо этого только сильнее скрючился, содрогаясь от приступов. Он пытался выдавить из себя слова, но они надломленным хрипом вырывались из его горла, булькали в груди и скатывались по подбородку, чтобы на секунду повиснуть там и сорваться вниз.

— О какой… — язык едва волочился, и все же Андрею удалось выдавить из себя слабые остатки голоса, — о какой свободе он говорил?

— Скажи я, что ты все равно умрёшь и незачем от тебя скрывать — это будет ложью. Могу лишь заметить, что свобода быть собой тоже весомая причина бороться. Или тебе не хочется сейчас жить? — Андрей не понял, язвит Марьяна или же задаёт вполне серьёзный вопрос. — Знать, что ты доживёшь до утра? Сражаться за право оставаться на этой земле лишние секунды? О да, я вижу по твоему лицу, что ты хочешь этого. Но не можешь. Ты бессилен. Увы, так бывает. Жизнь — несправедливая штука.

Андрей громко закашлял, сплюнул окрасившуюся в красное слюну на пол и прохрипел:

— К черту такую жизнь. Но, если другого мира нет, зачем нужно?..

— Все еще болтаете?

Стас появился в дверях неожиданно, облокотился о косяк, сложив на груди руки, и усмехнулся. Андрей суетливо хватал воздух ртом, как выброшенная на берег рыба, давился собственными вздохами и слеп от пронизывающей грудь боли. Марьяна же только сочувствующе смотрела на него, словно ей было действительно жаль того, что с ним происходило.

— Ага. — Спустя еще несколько секунд молчания ведьма неспешно поднялась и подошла к Стасу. — Почему бы не поговорить, пока он еще может? Обсуждаем проблемы мироздания.

Вознесенский ухмыльнулся, и это выражение вырвалось из Андрея очередным приступом кровавого кашля.

— Главное, не думайте слишком много, — приторно-заботливо протянул Стас.

— Ага. А то думалка сломается.

— Верно. А вместе с этим ты начнёшь думать, что что-то решаешь и быть своевольным. А я этого не люблю.

Голос Вознесенского был низким и мягким, он укутывал и пугал. Марьяна вздрогнула и отступила на шаг от Стаса. тот же наконец отлип от дверного косяка, войдя полностью в комнату. Почему-то Морозову показалось, что все это время он стоял за дверью и подслушивал все, о чем он говорил с ведьмой. Возможно, причиной этому послужило то, какой взгляд Стас бросил на Марьяну. Или же Андрею просто показалось. В любом случае Вознесенский выглядел не слишком довольным и все же сохранял маску спокойствия.

— Выдвигаемся с наступлением ночи. — Стас посмотрел на хозяйку квартиры. — А пока сладких снов.

Андрей заметил, как Марьяна подняла руку, сжимая кулак, а затем какая-то невидимая сила ударила его кулаком в грудь, выбивая из лёгких весь воздух. В глазах потемнело, и, прежде чем провалиться в наползающую со всех сторон тьму, Андрей успел услышать только две негромких фразы, потонувших в плотной стене морского прибоя в ушах:

— Они увязались за мной, я ничего не смогла сделать.

— Что ж, в любом случае все вышло даже лучше, чем я планировал…