Марьград

***

Девятый уровень, направо — знакомый коридор, длиннющий и волнистый. Игорь нажал на кнопку вызывной панели. Молчание. Решил немного подождать.

…Он спустился сюда не сразу: от Федюни его что-то понесло наверх. Проведал Слабину — все по-прежнему, Слабина не ослабла… Посетил Маринину башню — поглазел на звезды, подумал, что ведь и его Марина ходила сюда, любовалась тем же небом, тосковала.

Перекурил; пожалел, что не захватил резак — накромсать Федюне с Лавуней «желёзок»; перестал жалеть — нечего, пусть углеводы жрут.

…Теперь — здесь, в ожидании. Можно и пойти, там же у них на входе тоже звонок. Но лучше соблюсти корректность. Снова нажал на кнопку. На этот раз ответили. Голос, конечно, не распознать, но точно не Марина. И еще — голос сдавленный:

— Дядя Саша?

Игорь назвал себя. Пара секунд, словно заминка, и:

— Входите, открыто.

Почувствовал: что-то не так. Да, в общем, ясно что… Торопиться уже некуда, но он ускорил шаг.

Дверь нараспашку. В прихожей девушка, кажется, Тамара. Черные глаза заплаканы.

— Пойдемте, — сказала она. — Только быстро. Или сами найдете? Марина в дальней оранжерее.

— Найду. Что, Татьяна…

Отчество забыл…

— Да, — кивнула девушка. — Вы тогда идите, а я Александра Васильевича дождусь, он вот-вот приедет.

***

Марина сидела у самого проема, за которым раскинулся пустынный пляж, а за ним — еще более пустынное море, очень-очень синее и совсем спокойное, а надо всем этим — безоблачная голубизна, и вдали мелькают птицы — должно быть, чайки; и нестерпимо яркое солнце прямо в глаза.

— Не понимаю, — сказала Марина, не оборачиваясь.

— Это всегда трудно понять, — начал было Игорь, но она словно не заметила:

— Осень, осень, осень, лес, парк, лес, парк, потом вдруг весна, ландыши, зима, снег, теперь лето, море, солнце. Я никогда не видела здесь солнца, я вообще никогда не видела солнца, только на видео, но это не считается. — И, без паузы: — Тяжелый инсульт, надежд никаких, я сразу поняла, но все сделала по учебникам и как мама учила, и сидела возле бабушки Тани, а потом пошла готовить томограф, а вместо себя Ольгу посадила, потому что даже если нет надежды, все равно человек не должен оставаться один, бабушка Таня и не осталась, а я вернулась, а Олюшка говорит: кажется, все, а я проверила, и правда все. А я хочу туда, к морю. А сейчас дядя Саша придет, девчонки позвонили, он мерку снимет для гроба, он для мамы тоже гроб делал, маленький такой, мама же маленькая стала, когда заболела, а вы пока идите, а когда будем хоронить, вы, конечно, приходите, а наши все пока там, у бабушки Тани, только Томочка дядю Сашу встречает, он скоро будет.

Поток, понял Игорь. А голос ровный. Ей одиннадцати лет еще нет, вспомнил он. Ну хорошо, ее личных — шестнадцать… Всего шестнадцать!

— Держись, девочка, — только и нашел что сказать. Бессмысленное, но ведь и промолчать, в спину глядя, — как?

— Я в порядке, — ответила Марина. — Вы не тревожьтесь.

И повторила:

— К морю хочу.

— Светлая память… — проговорил Игорь. Вспомнил отчество: —…Татьяне Леонидовне.

Решил: гроб делать — буду помогать. Остальное подождет.