Остров. Проект «Робинзон»

— Сначала мы пытались построить своё общество. — хвостатый ловко спрыгнул на пирс, к которому мы уже подплыли. — Но, поскольку кошачьи — индивидуалисты и не стайные, получалось у нас так себе. Помыкавшись два десятка лет, мы узнали, что появился Император, который собирает под своё знамя разрозненные и, местами, одичавшие остатки человечества. Мы пришли к нему и попросили принять нас в своё общество. Мы были готовы к любому развитию событий, но он принял нас как равных, и даже убрал остатки блокировок Создателей.

— Те, кто изъявил желание, вступили в ряды Имперской Гвардии и за следующие десять лет покрыли себя неувядающей славой. — Бегемот ударил себя лапой в грудь. — Я, между прочим, гвардии полковник в отставке, чтоб вы знали. И шрамов на моей шкуре предостаточно… хоть под шерстью и не видно. А остальные влились в человеческое общество, и сейчас выделяются не больше, чем в ваше время, например, темнокожие или азиаты.

— Ты у нас, значит, ветеран… Из первых… — задумчиво протянула Даша и внезапно встала, как вкопанная. — А какой сейчас год?

— Да, я был первым из Праймов. — гордо ответил котяра. — А год у нас сейчас 2347, двадцать четвёртый век на дворе.

— Ахренеть! — тут уж я остановился, словно налетел на стену. — Это же… сколько же тебе лет?

— В этом году стукнет двести тридцать. — развёл лапами Бегемот. — По крайней мере, я на это очень надеюсь.

— Это свойство тебе тоже, эээ, «Создатели» прикрутили? — мы уже подошли к бункеру, Даша присела на камень и закурила.

— Нет, как раз наоборот. — засмеялся котяра. — Они проповедовали принцип «живи ярко, умри молодым». Технически, нам отмеряно немного меньше, чем людям — лет сорок пять — пятьдесят. А «это свойство», как ты выразилась, является базовым правом граждан Империи.

— Неплохая такая прибавка к пенсии. — окончательно офигев, я сел рядом с подругой и тоже подкурил сигарету. — И сколько же лет живёт, эээ, гражданин Империи?

— Ну, по большому счёту — сколько получится. — Бегемот снова развёл лапами. — В 2138 году был открыт способ не просто отключить встроенный механизм старения организма, но и развернуть его вспять. И тогда даже древние старцы, случайно пережившие Войну и последовавший за ней Хаос, через несколько лет превращались в пышущих здоровьем молодцев, которым на вид и тридцатника не дашь. Поэтому, теоретически, теперь можно жить вечно. Если, конечно, случайно не оторвёт голову, а «скорая» не успеет. Медицина у нас, посчитай, абсолютная, но если тебя, например, расплющило астероидом где-нибудь за орбитой Плутона, то на Аллее Памяти появится свежая плита… Именно поэтому, кстати говоря, Император очень быстро смог закончить Войну за Объединение, до этого вяло тянущуюся лет десять.

— Все, кто ранее не желал объединяться, сами приползли к подножию трона с подарками и нижайшей просьбой, я полагаю? — засмеялась Даша.

— Ну, практически так. — хвостатый подошёл к щитку, прикрывавшему замок бункера, ловко его вскрыл, пару секунд пристально смотрел на обнажившуюся электронную начинку, после чего просто два раза ткнул туда когтем. Раздался звук открывающегося запора. — Вот и всё. Элементарщина. А после того, как с раздраем было покончено, под мудрым управлением Императора общество очень быстро стало развиваться, и через какие-то три десятка лет наступил Золотой Век, который и длится до сей поры…

— Империум Человечества, фактически. — усмехнулся я. — У вас, случаем, за орбитой Плутона Око Ужаса какое-нибудь не болтается? Орки с отродьями Хаоса с периферии не лезут? Инквизиторы Ересь не искореняют?

— Всякие аналогии с Вселенной «Молота Войны» неуместны, и, как бы это сказать помягче, не приветствуются. — строгим тоном заявил котяра. — Государство называется «Солнечная Империя», войн мы ни с кем не ведём, армия минимальная, да и Император — простой человек, а никакое не божество… Да и вообще, во Вселенной крайне немного разумных видов, вышедших в Дальний Космос и сохранивших агрессивные настроения. Таковые, по решению Совета Старших, считаются недоразвитыми и в приличное общество не допускаются — их блокируют, чтобы не лезли, куда не следует. В особо тяжёлых случаях вид уничтожают, но это бывает исчезающе редко. Да и вообще, разумные расы, которые развились до уровня общения с соседями, не частое явление во Вселенной, а тех, кто настроен на это самое общение — ещё меньше. Мы все слишком разные. Какие у нас могут быть общие темы с разумными камнями с Сириуса — 6?

— Ты поэтому сказал, что нам в космосе делать нечего? — поинтересовался я. — Ну, когда мы сортир строили?

— Не в космосе. — Бегемот отрицательно замотал головой. — Ты тогда сказал про центр Галактики. А вот там действительно делать нечего — плотность энергии такая, что усов не унесёшь.

— Кошмар. — Даша тщательно затушила окурок. — У вас столько всего интересного! Разумные камни… У вас есть Дальний Космос! Вы можете сами создавать… Вселенные!!! А вы устраиваете шоу «Робинзон»… Позор!

— Даша. — Бегемот подошел к девушке, сел напротив и проговорил, пристально глядя ей в глаза. — Я четырнадцать лет существовал, не принадлежа себе, и делая такие вещи, что до сих пор в пот бросает. Я лично похоронил жену и весь выводок первенцев — мы не знали, как у нас проходят роды, и что как делать, даже как выхаживать котят. Я десять лет рвал в лоскуты врагов Императора, потому что он дал смысл нашему существованию. Я в первых рядах вызвался добровольцем, когда началось освоение Мирового Океана. Я участвовал в первой экспедиции к Юпитеру, я терраформировал Марс, я осваивал ледяные пустоши Ганимеда, я был на мостике «Горизонта», когда он ушёл в первый Прыжок к Альфе Центавра! Я был одним из Шести, кто участвовал в Первом Контакте… И знаешь что? Убивать тысячного врага совсем не так интересно, как первого. После десятой планетной системы оказывается, что они все, в общем-то, одинаковые. Я устал. Наверное, столь долгая жизнь, на самом деле, это не очень хорошо, мы к ней не приспособлены. Не зря ведь многие не приняли Омоложение. Они просто проживают отмерянный им срок и уходят… Дальше. Дай фляжку, пожалуйста.

Даша молча достала флягу с коньяком и протянула Бегемоту. Тот ловко открутил колпачок, закинул голову и направил струю из горлышка себе в пасть. Надо признать, что в этот раз ни капли он не пролил. А мы сидели, как пришибленные, переваривая исповедь самого старого существа, которого знали.

— Простите старика. Что-то меня понесло. — Бегемот вернул фляжку Даше. — А сейчас я просто историк, которого за некоторые… вольности, отлучили от экспедиций в прошлое. Несмотря на все былые заслуги. Поэтому я устроил эту дурацкую роль в этом дурацком шоу.

— Если Бегемота не пускают к объекту исследования, то Бегемот… — я поражённо посмотрел на котяру. — Так ты это всё и устроил! Это ты нас сюда затащил!

— Да, это я! — не стал запираться хвостатый полковник в отставке, но отпрыгнул от Даши на безопасное расстояние. На всякий случай — подруга вскочила и была, судя по всему, готова драть шерсть на холке Бегемота, не взирая на заслуги и регалии. — Это мой проект! Но вы сами согласились, мы никого насильно не заставляем!

— В смысле «сами согласились?» — возопил я. — Ты что несёшь, господин историк?

— Согласились! — уже спокойнее ответил Бегемот. — Просто перед отправкой вам последние полтора часа из памяти стёрли. И на это вы тоже согласились. Вот, смотрите доказательства. Всё документировано, чин по чину!

Котяра вытянул вперёд лапу ладонью вверх, и из неё развернулось объёмное изображение: два листа А4, покрытые мелким текстом. Мы, не сговариваясь, подошли поближе и углубились в чтение. Качество изображения было выше всяких похвал — потомки явно не лаптем щи хлебали. Документ гласил, что нижеподписавшийся соглашается на участие в Мероприятии, осознаёт все риски для жизни и здоровья, и отказывается от претензий, если подобные риски оправдаются. Отдельным пунктом шло согласие на блокировку участка памяти за последние полтора часа, с формулировкой «для чистоты эксперимента». Дата: 4 мая 2347 года. И моя подпись. На соседнем листе стояла подпись Даши.

— А, собственно, остальная часть документа? — подруга подняла глаза с документа на кота.

— Там общие положения. — Бегемот выключил проекцию. — Думаю, сейчас это ни к чему, текст объёмный, основное я и так расскажу. Надеюсь, вы мне поверите? Оригиналы вам представят, когда мы отсюда выберемся.

— А почему мы вообще должны тебе верить? Ты можешь нам задвигать любую дичь, мы никак твои слова проверить не можем. — я указал рукой на кляксу Солнца. — Может, и сегодняшние события тоже часть шоу?

— Да, ситуация… — покачал головой котяра. — Сложно доказать, что ты не верблюд. Кроме честного слова, никаких гарантий я дать не могу. Вы можете послать меня лесом, тогда я буду прорываться к пульту в одиночку, но шансов у меня немного, даже несмотря на весь мой двухсотлетний опыт — просто задавят мясом.

…

— Ну? — Даша снова закурила и посмотрела на меня. — Как думаешь, есть смысл верить этому усатому прохвосту?

— Думаю… — я действительно задумался. — Действительно, проверить его слова мы никак не можем. Однако, мне кажется, что, если бы сегодняшний день был, так сказать, запланирован, наш хвостатый друг не загнал бы себя в такую очевидную логическую ловушку. Поэтому я склонен ему поверить… А скажи, Бегемот, чем нас купили? За что мы в это вписались? Ведь шанс выиграть не такой и большой…

— Да, ты упоминал о утешительных призах для… выбывших. — выпалила подруга.

— Здесь всё просто: вам даровали бессмертие. — довольно облизнулся котяра. — Вам и вашим близким. Это, так сказать, безусловный приз. Остальное — сугубо материальные ценности, но в больших количествах.

— Безусловный — это независимо ни от чего? Даже если мы всухую продули бы, мы бы перестали стареть?

— Вы разве не заметили, что со здоровьем у вас УЖЕ стало заметно лучше? Процесс уже идёт.

— Вот это поворот. — Даша снова опустилась на камень и прикурила следующую сигарету. — То есть, теперь я — бессмертный эльф? За это утро у меня потрясений больше, чем за всю предыдущую жизнь…

— Ну, не совсем. Ваше время очень непростое, опасностей там море. — ответил Бегемот. — Да, ты перестанешь стареть, твоё здоровье станет очень крепким. Но это не значит, что ты не можешь заразиться, допустим, тем же СПИДом. Или тебя не может сбить грузовик. Или ты не можешь просто утонуть в ванне по-пьяни, в конце концов.

— Короче, теперь придётся быть более аккуратными. — я положил руки Даше на плечи, приобнял. — Теперь помереть будет вдвойне обиднее. А по наследству это передаётся?

— Только если оба родителя бессмертные. — сказал котяра и многозначительно посмотрел на нас.

— Ах ты ж! — Даша резко обернулась ко мне. — Вот ты ж сволочь!

— Я!? — я бы офигел от таких предъяв, если бы уже не был офигевший от последних событий. — Я здесь причём?

— Мне же теперь придётся за тебя выходить, по-любому! — Выпалила подруга, как будто и не было от неё никаких намёков в последние дни.

— Я ни на чём не настаиваю, если что. — постарался сказать я как можно мягче. — Да и для того, чтобы делать детей, жениться необязательно…