Остров. Проект «Робинзон»

Глава 10. В небе и под водой

«— …Ну, понимаете, голубь — это символ мира…

— Начальник, отвечаю, мой гусь тоже войны не хочет!».

«Из анекдота».

Знаете, что такое двойственное чувство? Это когда твоя тёща летит в пропасть на твоём новеньком автомобиле. Есть такой бородатый анекдот. Вы спросите, причём он тут? А при том, что при пробуждении я именно это двойственное чувство и испытал.

С одной стороны, очень приятно просыпаться в своём новом доме. Пускай дом крохотный, и местами кривой и косой. Зато полностью свой, и построенный собственными руками с нуля. Ну, почти с нуля, если быть более точным — основой, как ни крути, всё же послужили развалины старой бани. Правда, и претензии по «косякам» никому, кроме как себе, не предъявишь. Например, щели в потолке над моей головой были видны даже в тех скудных рассветных лучах, что нашли в себе силы и желание найти путь через неплотно пригнанные ставни… Чёрт, тоже надо перевесить, совсем негоже. И тем не менее, это МОЙ дом. Моя кровать, рядом спит любимая женщина, и даже Бегемот, беззаботно дрыхнущий в ногах и бессовестно их передавивший — под утро ему стало скучно наверху, и он приполз к нам — и тот ничего не портил.

А портило всё, вызывая то самое двойственное чувство, самое натуральное похмелье. Ведь как известно, даже самое лучшее качество на раз перешибается количеством, а старая водка с Хутора даже на среднее качество, честно говоря, не тянула. А вот с количеством всё было, наоборот, отлично — я скосил глаза под стол и обнаружил там две пустые бутылки. Тихо выругался. Однако, отметили вчера новоселье! Я обычно столько не пью, а уж Даша и подавно.

Я поднёс к глазам наладонник: девять утра, охренеть! Что ж, можно и день начинать. Точнее, нужно. Наверно. Я с трудом принял сидячее положение и принялся искать стимулы, способные выгнать меня из кровати. Стимул нашёлся быстро: бочка с водой и призывно стоящий в ней торчком ковш.

Стараясь не делать резких движений, я принял вертикальное положение. Немного подташнивало, внутри пустой головы, казалось, метался чугунный шар, и там, где он касался черепа, всё немедленно взрывалось тупой болью. Странно, как голова может болеть, это же кость, вспомнил я перл своей учительницы и направил стопы к бочке.

Во рту тоже вовсю царило двойственное ощущение — одновременно чувство, что туда кошки нагадили (Кто сказал «Бегемот»?), с другой — там царила раскалённая пустыня Сахара. Но и то и то неплохо смывалось водичкой, поэтому первый ковш я опрокинул залпом, а второй пил уже потихоньку, маленькими глоточками. Холодная вода немного прояснила сознание и пробудила аппетит. Подумав, я открыл ставни, оглядел остатки вчерашнего пиршества и со вздохом принялся разводить в печи огонь. Жаль, что нет никакой микроволновки, это бы сильно упростило дело… Блин, а ведь… Как я раньше-то не додумался?

Поражённый своей внезапной догадкой, я резко распрямился, тут же осознал свою ошибку и приготовился к новой порции метания чугуниевого шара внутри черепа, однако тот куда-то исчез! Потрясённый, я немедленно прогнал короткий тест основных систем организма и пришёл к неожиданному, хоть и приятному выводу: похмелье прошло. Полностью, как будто и не было вчера двух бутылок водки. Во рту уже не копошился Бегемот, голова стала кристально чистой, желудок призывно урчал, почуяв остатки копчёной утки на столе. Обескураженный этим неординарным событием, я медленно перевёл взгляд на бочку с водой. Водой из Минерального Ручья.

— Так вот ты какая, Живая Вода. — пробормотал я себе под нос, прикидывая, сколько сотен долларов можно просить за бутылку данной жидкости на Большой Земле. По всему выходило, что не менее трёх, а то и пяти, учитывая эксклюзивность и скромные объёмы возможной добычи. Неплохо так, для сельской-то местности.

— Вода. — простонала подруга из кровати. — Вась, а пива у нас, случайно, не осталось? Башка сейчас лопнет.

— Добро пожаловать в наш дерьмовый мир обратно, хмурое Солнце. — поприветствовал я Дашу и потянулся к бочке. — Пива не завезли, увы. Но есть кое-что получше — чистая, прохладная вода!

— Ты такой свеженький, бодренький, опохмелился, что ли? — подозрительно посмотрела на меня подруга, принимая ковш.

— Нет, не имею такой привычки. — я развёл руками. — А ты пей, пей, сейчас полегчает.

Даша выдула ковш и со стоном упала обратно в постель. Оставив её приходить в себя, я занялся разогревом завтрака, благо огонь в печке разгорелся достаточно. Буквально через несколько минут девушка начала подавать признаки жизни.

— Ничего не понимаю. — Даша приняла вертикальное положение, осторожно потрясла головой. — Я чувствую себя так, словно никогда в жизни не пила ничего крепче кефира! Как так?

— Похоже, у воды из Минерального Ручья нашлись недокументированные свойства. — ответил я.

— А почему мы раньше этого не замечали? — удивлённо воззрилась на меня подруга.

— Так мы за две недели первый раз нажрались в зюзю! Ты помнишь, что порывалась проверить стол на прочность, станцевав на нём голышом? Еле оттащил!

— Чтооо? Я??? И не станцевала? Позор мне… Старею, наверное. — взгляд Даши упал под стол. — Литр приговорили, неплохо так. И это после пива… Да, ты прав, до вчерашнего дня мы так не напивались. Повода не было. А водичка-то просто волшебная оказалась!

— Это точно. Похоже, именно ей мы обязаны новым зубам, глазам и так далее. — я перевернул утку на сковородке. — Пусть разогревается дальше, пойдем пока разомнёмся, да умоемся, что ли.

— Пойдём. Кстати, придумай уже какой-нибудь умывальник, надоело постоянно на берег бегать.

— Я уже неоднократно думал эту мысль, всё упирается в отсутствие крана… Хотя, обычный деревенский рукомойник, в принципе, сделать несложно. Напомни мне, как время появится.

— А оно должно появиться? Чем ты, например, планируешь заняться сегодня?

— Наша следующая цель, — я протянул руку в сторону залива — Тот островок. Наверняка там есть что-то интересное, не зря же нам к нему путь так усложняют. Починим лодку и поплывём к… Пусть будет Запретный Остров.

— Запретный так Запретный. — не стала спорить подруга. — Пойдём наружу, люто хочется в туалет.

— Это точно. Похоже, продукты распада алкоголя выводятся наиболее простым способом.

Однако, заняться лодкой сразу, разумеется, не получилось. За завтраком я, разламывая дымящуюся утку и деля её на порционные куски, внезапно вспомнил мысль, посетившую меня перед неожиданным избавлением от похмелья.

— Слушай, я тут подумал… — я оторвал от утиной тушки спинку и протянул Бегемоту. — Если куча «льда» в Пещере ведёт себя как единый объект, независимо от того, где фрагменты этой кучи находятся, то почему бы не предположить, что куча раскалённого камня в «кузне» так же обладает таким свойством?

— Блин! — Даша так и застыла с утиной ножкой в руке на полпути ко рту. Задумалась на полминуты, улыбнулась, встала и крепко меня поцеловала. — Ты гений! Как мы сразу не додумались? Это ведь, фактически, два полюса одной системы!

— Тихо, тихо, ещё ничего не доказано! Данная теория нуждается в практической проверке. Давай после завтрака до Пещеры прогуляемся?

— Обязательно. Но ты ведь понимаешь? У нас будет бесконечный источник тепла! Ни дрова не нужны, ни печи!

— Ага. Только я не представляю, как это дело можно регулировать. Я так полагаю, что водичкой такие камешки не затушишь. Одно неловкое движение — и пожар обеспечен.

— Мы что-нибудь придумаем. — отмахнулась девушка. — Данная проблема, на мой взгляд, чисто инженерная. Доедай и пойдём.

…

Вопрос, как транспортировать такой экзотический груз, как раскалённые камни, которые не желают остывать, сначала поставил нас в тупик. Дерево, понятное дело, не годится. Железное ведро? Прогорит в пять минут. То же самое с другими металлическими вещами, которые были в лагере. Теоретически, чугуниевый котёл, который сейчас героически нёс боевое дежурство в бане, должен выдержать, но вот выдержим ли мы — большой вопрос, даже на тачке его переть от бани к Пещере и обратно, да по сильно пересечённой местности — ну его нафиг. Решение нашла Даша: взять обычные носилки, но насыпать на них толстый слой песка, который должен был выступить в роли теплоизолятора. В таком вот виде — с носилками, лопатой, вооружённые до зубов (мы давненько в Пещере не появлялись, и там определённо опять завелась охрана), и Бегемотом, путающимся, как обычно, под ногами, мы прибыли на место.

У входа котяра опять повёл себя странно: выгнулся дугой, распушил хвост и зашипел, как клубок рассерженных змей. Впрочем, он тут же справился с собой и принял более привычный вид, но шерсть на загривке всё равно стояла дыбом.

— Бег, ты чего? — удивилась Даша поведению котейки. — Амулет перестал действовать?

— Шшшрррмммммяяуууу! — заявил Бегемот и отрицательно покачал головой. — Мрррррр!

— Что-то новое? Опасное? Или их там просто много?

— Мррряуу… — котяра развёл лапами, показывая, что и рад был бы объяснить, но сам толком ничего не понимает.

— Так. — я скинул с плеча обрез и принялся командовать. — Даша, я иду впереди с оружием наготове. Ты идёшь сзади и подсвечиваешь мне фонарём. Пистолет из рук не выпускай. Бег, ты прикрываешь и немедленно сигнализируешь, если почуешь что-нибудь. Возражений нет? Пошли.

Первая встреча произошла на развилке. На нас двинули два мертвяка. И если один из них был брат-близнец всех остальных, упокоенных нами в Пещере ранее — скелет в ржавых доспехах и таким же ржавым мечом — то второй разительно отличался.

Он люто вонял. Что, впрочем, неудивительно, ибо выглядел он самым что ни на есть классическим зомбарём — ходячий труп, уже изрядно тронутый разложением. Луч фонаря высветил тощую фигуру в лохмотьях, в прорехи которых проглядывала трупно-синяя кожа в пятнах, ранах и язвах, кожа на лысеющем черепе лопнула и сползла, придавая физиономии мертвяка абсолютно дикий вид. Из открытых ран вытекал чёрный гной, капая на песчаный пол. Надо будет тут всё потом перекопать, отстранённо подумал я, ловя на мушку голову супостата.

Скелета развалил Бегемот, в один момент, как у него всегда здесь получалось. А вот с зомби оказалось сложнее. Четыре пули из «маузера» разворотили мертвяку полбашки, но тот продолжал настойчиво переть в нашу сторону, размахивая обломком ржавого меча, только скорость чуть скинул, да перестал утробно завывать. Тогда я разрядил в него обрез, начисто снеся то, что осталось от головы. Только тогда мертвяк рухнул наземь, продолжая, впрочем, мелко сучить конечностями. Я взял у Даши палаш и отсёк твари руки и ноги, и только тогда странные проявления жизни, вроде как, прекратились. Хотя останки продолжали подрагивать.

— Вот ведь падаль! — заявила подруга, морщась. — Эти, похоже, покрепче будут. Этак никаких патронов на них не напасёшься!

— Мертвяк. — я пнул останки ногой. — Воняет. Одно хорошо, этот двигался заметно медленнее, чем скелеты. Можно успеть нафаршировать тварь свинцом, пока вплотную подберётся.

— Да, зомби обычно самый медленный юнит. А вот здоровья у них, как правило, много…

— Ты знаешь, непохоже, что этот крендель придерживался ЗОЖ. Даже на вегана не тянет. — я, на всякий случай, раскидал фрагменты зомби по разным углам. — Пошли дальше? Бег, там есть ещё кто? А, по шерсти вижу, определённо есть.