Завтра. Дети завтра. Яркий флаг завтра

* * *

Странно, подумал он. Он говорил с Биллтомасом не задумываясь, как будто заранее знал, что ему нужно сказать. Как будто кто-то другой говорил его голосом, кто-то гораздо мудрее его.

Странно также то, что он знал: он говорил совершенно правильно, именно это нужно было сказать. Он знал так же хорошо, как знал, что его зовут Дикар: то, что он говорит и делает, лучше всего для Группы.

И для Томболла тоже. После случившегося Томболл будет сторониться Группы, боясь того, что может сделать Дикар, если он вернется. Младшие будут следить за ним, но Томболл об этом не узнает. Он будет считать, что он один на Горе; он узнает, что значит быть одному, как узнал Дикар, узнает, что значит жить вдали от Группы и не иметь своего места в жизни.

Немного погодя Дикар через Джимлейна и Биллтомаса пошлет ему слово, скажет, что он может не бояться вернуться, а когда он вернется, будет готов занять свое место в Группе и больше не будет причинять Дикару и Группе неприятности.

Дикар надеялся, что так произойдет.

Счастливые и довольные, Мальчики с криками возвращались с утреннего купания в бассейне, и Девочки тоже возвращались от своего бассейна на другом конце поляны, и все позавтракали за длинным столом в месте для еды.

Когда все поставили на стол, пришла Мэрили и села рядом с Дикаром. Он внимательно посмотрел на нее, но у нее был обычный цвет кожи, и глаза снова ярко сверкали. Она ничего не сказала о том, что произошло утром, и Дикар ничего об этом не сказал: он был рад забыть об этом и позволить ей тоже забыть.

Стивленд первым заметил, что за столом нет Томболла, Джимлейна и Биллтомаса. Дикар громко, чтобы все слышали, ответил ему, что поручил особую работу по другую сторону Горы, и эта работа может занять три или четыре дня; выполнив ее, они все вернутся.

Прежде чем кто-нибудь спросил, что это за работа, Дикар стал объяснять, что сегодня должен делать каждый, хотя обычно он делал это только после того, как все поедят.

А дел было много, потому что пора начинать готовиться к зиме.

Часть Группы Дикар послал на охоту за оленем, мясо которого будет высушено на костре, а из шкуры Девочки сошьют теплую одежду. Несколько человек он отправил собирать ягоды, которые приготовят с сахаром из кленового сока; сахар добыли весной; Еще несколько человек пошли искать мед в дуплах, а еще несколько начали замазывать щели в домах глиной.

Сам он взял четверых старших Мальчиков: Джонстоуна, Дэнхолла, Хэнфилда и Бенгрина – на самый верх Горы, где в прошлом году буря свалила несколько больших деревьев. Их предстояло превратить в дрова, потому что сейчас древесина высохла и не будет давать дым.

Когда они пошли к Дому Мальчиков за топорами, Дэнхолл сказал, что надо прихватить с собой стрелы: вдруг увидят оленя или белок, и Дикар согласился. Колчаны со стрелами повесили на ветки, луки прислонили к стволам и принялись за работу.

Там, где они работали, было полутемно и прохладно, и приятно звучали удары топоров. Вскоре Дикар почти забыл, что произошло вчера вечером и сегодня утром, и день казался неотличим от других дней на Горе. Ему нравилось, что разлетающиеся щепки кажутся ярко-желтыми на фоне темной зелени и почти черной земли, нравилось, что маленький пятна солнечного света пробиваются сквозь листву над головой и пляшут на земле. Ему нравился запах свежеразрубленной древесины, влажной земли и прошлогодней листвы, и сладкий запах ветерка, похожий на дыхание Мэрили.

Замечательно было обонять эти запахи, чувствовать их мягкое прикосновение к рукам и спине, чувствовать, как впивается топор в дерево и оно разделяется под силой удара; и лучше всего ощущать прикосновение потных плеч других, когда они вместе тянут срубленный ствол.

Мэрили и Эннджордан, пара Джонстоуна, принесли ланч лесорубам – вареное кроличье мясо с молодыми листьями одуванчика и ягодами ежевики, такими крупными, как большой палец Дикара. Дикар и Мэрили сидели чуть в стороне от других, ели и запивали еду ледяной водой, принесенной из ближайшего ручья в чашках их бересты.

– Дикар, – сказала Мэрили, – я часто думала об Обрыве. – Она коснулась пальцем маленького голубого цветка, который рос во мхе у ее ноги, но как будто не заметила, что тронула его. – Он идет вокруг всей Горы, и он очень высокий и крутой. Мы были совсем маленькими, Дикар, когда Старшие привели нас сюда. Как же они с нами могли подняться на Обрыв?

– Они не поднимались. – Дикар вспомнил сон, вспомнил картины, которые приходили к нему в форме сна. – Тогда Обрыв не огибал всю Гору. К вершине Обрыва поднималось что-то вроде узкого холма. Его оставили люди, которые добывали камни из Горы. Это они построили дома на поляне и оставили в них койки, топоры и все другие инструменты, которыми мы пользуемся. По этому узкому холму проходила дорога, и Старшие привели нас по этой дороге.

– А что стало с холмом и дорогой?

– Старшие спрятали нас на Горе от ужасных орд, которые пришли с Востока и через континент с Запада и с Юга. (Дикар вспомнил слова, сказанные Голосом во сне.) Но орды пришли и к основанию Горы, и тогда Старшие обрушили узкий холм на них, а вместе с ним и на себя. – Он рассказывал Мэрили, что помог ему вспомнить сон. – Поэтому нет дороги на вершину Горы, и поэтому Старшие спят там внизу под камнями у основания Обрыва.

– Я знаю, что однажды ты спускался туда, Дикар, Но ты не рассказывал мне, как смог спуститься, а потом подняться.

– Я сплел веревку из веток и лиан, Мэрили, длинную, как сам Обрыв. Однажды ночью я привязал эту веревку к дереву, которое растет на краю Обрыва, и поместил веревку так, что ее скрывает падающая вода и ее снизу не видно. Я спустился по этой веревке и на следующую ночь поднялся по ней. Я видел, что Они сделали с Далекой Землей, которая с вершины нашей Горы кажется такой зеленой и приятной.

– Ты спускался по веревке из лиан? – Мэрили рукой коснулась цветочного кольца, прикрывавшего ее грудь. – Ты мог погибнуть, Дикар!

Дикар кивнул.

– Да, мог, но тогда мне было как-то все равно, буду я жить или нет. Не забудь, меня камнями выгнали из Группы, и ты объявила меня нечестным. Возьми еще немного ягод, Мэрили. Они вкусные.

– Нет. Ты их съешь.

Мэрили скормила их Дикару, одну за другой вкладывая ягоды ему в губы. Когда кончили есть, Дикар лег, и Мэрили легла рядом с ним, тихая и сонная, и Дикар почувствовал удовлетворение.

Мэрили шевельнулась.

– Дикар! Веревка все еще висит там, где ручей течет вниз?

Дикар сел, ударив кулаком по колену.

– Черт возьми! Да. Я не убрал ее, когда вернулся на Гору и совсем о ней забыл. Нужно это сделать. Сегодня вечером сделаю, как только станет достаточно темно, чтобы снизу меня не могли увидеть, когда я подойду к краю Обрыва. Не позволяй мне забыть.

– Не позволю, – ответила Мэрили. А потом с любопытством, которое, как заметил Дикар, отличает всех Девочек, спросила: – А где эта веревка?

Дикар осмотрелся, думая, как ей объяснить. Он знал каждый дюйм Горы так же хорошо, как линии на своей ладони.

– Забавно. – Он неожиданно рассмеялся. – Вот этот ручей – тот самый, в котором висит веревка. Если пойти вдоль него по Горе, придешь к нужному месту. Но послушай, – продолжал он вставая, – солнце больше не светит прямо вниз через кроны. Мне очень не хочется отсылать тебя, но пора снова браться за работу.

– Да, Дикар. – Мэрили вздохнула и протянула ему руку, чтобы он помог ей встать. – Пора работать. – Встав, она прижалась к нему, обняла руками за шею и прижалась губами к его губам. На губах Дикара вспыхнуло пламя, и пламя было у него в венах. – О, Дикар, – всхлипнула Мэрили. – Не люблю быть без тебя.

– Это совсем ненадолго, – сказал Дикар. – Только до вечера.

Он отстранил ее от себя, поглощая взглядом.

– Что ты будешь делать до вечера, Мэрили? – спросил он. – Я хочу все время знать, что ты делаешь, потому что, когда я думаю о тебе, мне не так одиноко.

– Это очень мило, Дикар. – Мэрили улыбнулась и коснулась щеки Дикара кончиком пальца. – Буду где-нибудь в лесу. Бессальтон хочет, чтобы я поискала траву, которой хорошо шить. Больше думай обо мне, Дикар, – сказала она, и Эннджордан позвала ее, и она исчезла.

Дикар и все остальные снова принялись за работу. Губы Мэрили все еще горели на его губах и он чувствовал прикосновение пальцев Мэрили к своей щеке и не вытирал пот с лица, чтобы не уничтожить это прикосновение.

Удары топоров звонко звучали в лесу, и груда нарубленных поленьев росла медленно, но постоянно. Лучи солнца сквозь листву стали еще более наклонными, а тени удлинились. Наконец Дикар остановился.

– На сегодня хватит, – сказал он. – Завтра мы…

Слова застряли у него в горле. Он услышал далеко на Горе звук, которого здесь не должно было быть.

Звук послышался снова, очень далеко. Дикар слышал его внизу, в Далекой Земле, и только раз на Горе. Тогда он сам произвел этот звук, стреляя из маленького ружья под кроной большого дуба.