Книга семи печатей

VI

Руки у него были вечно обожжены кислотами, жилет – в цветных пятнах. В своей студенческой компании мы его не звали иначе, как Менделеевым. И для многих он был притчей во языцех.

– Будет тебе, – говорим, – стряпать, пойдем пиво пить. Малый ты еще мальчик-несмышленочек, – где тебе порох выдумать? Да и надо же что-нибудь оставить Вирховым и Павловым.

А он в ответ огрызается:

– А кто, – спрашивает, – открыл семенные тельца человека? Не студент ли Гам из Лейдена? А то, а это?..

И заведет такой монолог, что, бывало, махнешь на него рукой и идешь по своим делам, оставив его с его «услужающей», разбитной хохлушкой Христей, которая была у него и за повара, и за портниху, и за горничную.