Волчья натура. Зверь в каждом из нас

— Взлетели, — зачем-то прокомментировал Коршунович.

Было видно: на месте, где только что стоял махолет, теперь стоят люди. Десятка полтора.

Стояли они всего несколько мгновений, потом чуть ли не бегом кинулись навстречу. Шеремет перехватил их на полпути, присоединившись к этому странному забегу.

— Кажется, обошлось, — вздохнул Золотых.

Рядом немедленно возник единственный европеец, которого взяли на обмен, — майор Шольц. Конечно, он высматривал своего человека, повязанного наспех сколоченной спецслужбой Саймона Варги.

«А ведь очень, надо заметить, приличную спецслужбу сколотил этот хитрец Варга, — подумал генерал Золотых. — В первую же ночь взять столько разведчиков! И не кого попало — элиту. Не иначе, что у Варги под рукой все время была эта самая спецслужба, просто до переворота она числилась как частная. А в ту злополучную ночь перешла, так сказать, на легальное положение. Ну невозможно за одну ночь создать такой эффективный орган чистки! Невозможно!»

Наконец освобожденные агенты приблизились вплотную. Золотых сразу увидел ее — стройную молодую женщину с непривычно короткой стрижкой.

— Здравствуй, Таня, — сказал генерал с нескрываемым облегчением.

— Здравствуй, отец, — отозвалась женщина.

Майор Коршунович, стоявший совсем рядом, чуть было на песок не рухнул от удивления. Обернулся.

— Оте-ец? — переспросил он нараспев. — Ну ни фига себе!

Президентский лимузин подкатил к Хендывару около половины второго ночи. Расмус, с красными от недосыпа глазами, вышел из капонира, где был смонтирован пост управления порталом.

— Что там еще? — спросил он у часового.

— Кажется, Варга приехал, — отрапортовал часовой.

Это сугубо гражданское «кажется» еще недавно аукнулось бы часовому по первое число.

Но война закончилась. И предводитель волков, еще недавно упекший бы солдата на гауптвахту, а то и в штрафную бригаду, лишь кивнул и ушел в темноту. Туда, где светились мощные фары президентского лимузина.

— Коллега Расмус? — окликнули его, когда Расмус приблизился.

Говорил Сулим Ханмуратов, ближайший подручный Варги.

— Что-нибудь стряслось? — угрюмо осведомился волк.

— Я привез вашего… человека. Плененного под Алзамаем.

Из темноты выступил исхудавший парень в пехотном волчьем комбинезоне; в парне Расмус с трудом узнал Шамана.

— Здорово, босс, — тихо сказал Шаман и закашлялся.

Расмус молча обнял его — действительного рядового базовой имперской пехотной бригады, героя финальной стычки за седьмую инхайскую базу. Одного из немногих, кого волки потеряли под Алзамаем, а теперь вновь обрели.

И не было ничего странного в том, что командующий имперской пехотной бригадой обнимается с рядовым. Там, под светом чужих звезд, они познали простую истину: нет ничего ценнее жизни соратника. Если ты готов, рискуя собственной жизнью, выручить любого, кто сражается рядом, то в трудную минуту выручат и тебя. Ничего не спрашивая и ничего не объясняя. И тем горше было Расмусу сознавать, что нынешние земляне, казалось бы, вообще не приемлющие убийств и насилия, на деле оказались готовыми посылать на смерть несмышленых и неопытных детей своих. Посылать в самое пекло, в схватки с волками. И класть детей своих в этих схватках пачками.

— Как ты? — спросил Расмус.

— Плохо, — сознался Шаман. — Но теперь все будет в порядке, — и он через силу улыбнулся.

— Веном! — позвал помощника Расмус. — Сведи-ка его в медпункт. А то знаем мы, какие из местных доктора…

Шамана увели.

— Я надеюсь, вы довольны? — спросил Ханмуратов.

— А где Варга? — вопросом на вопрос ответил Расмус. — Он приехал?

— Нет, он остался в Ашгабате. Мы только что разменяли всех арестованных агентов на вашего Шамана — так ведь его зовут, кажется?

— Спасибо, — сухо поблагодарил Расмус. — Передайте Варге, что любой из волков благодарен за этот поистине гуманный поступок.

— Обязательно передам, — заверил Сулим. — В свою очередь Варга просил поинтересоваться: как продвигается ваше строительство?

— Продвигается, — уклонился от ответа Расмус. — А что, сроки жмут?

— Очень жмут, — невесело сообщил Сулим. Десантная операция сил альянса едва не началась нынешней же ночью. Обмен только сдвинул сроки… Нам надо согласовать действия на случай, если альянс все-таки вторгнется в пределы Туркменистана.

— Вам не удержать таких протяженных границ, — сказал Расмус. — Это я вам как кадровый военный говорю… Как бывший военный.

— Мы это прекрасно сознаем. Основные силы пограничной охраны и гвардии оттянуты в окрестности Ашгабата. Собственно, наша задача — удержать пятачок в несколько сот квадратных километров. Ашгабат, «Чирс»… и предполагаемый рукав отступления. На это у нас хватит сил. На границах же оставлены только ложные цели да маневренные группы для создания иллюзии присутствия крупных вооруженных формирований.

«Ага, — подумал Расмус. — Сами доперли. Ну что же, дураками людей Варги не назовешь. Негодяями — легко, но не дураками».

— Это умное решение, — сказал он Ханмуратову. — И мне представляется — единственно выигрышное в сложившейся ситуации. Если правильно занять оборону, нужное время можно выиграть. Правда, альянс способен применить средства глобального поражения… Располагает альянс подобными средствами?

— К сожалению, — вздохнул Сулим, — располагает.

— Так я и думал, — проворчал Расмус. — Убивать мы не можем, но готовы. Старая, как мир, история. Впрочем, ладно. Когда у господина Варги будет время заехать и обсудить предполагаемую эвакуацию?

— В любое удобное для вас время.

— Тогда, — предложил Расмус, — в ближайший полдень.

— Договорились, — выдохнул Сулим.

Расмус, более ничего не произнеся, развернулся и ушел к капониру-посту.

За центральным пультом колдовал Лоренцо.

— Ну что? — В голосе Расмуса прорезались нотки нетерпения.

— Ползет помалу. Ретрейны частые, правда.

— Мощность мала, — скрежетнул зубами Расмус. — С такой техникой, как у местных…

— Для такой техники трансфер просто на диво, — вздохнул Лоренцо. — Впрочем, еще, думаю, часа два. Девяносто восемь процентов массы уже передано.

— Успеем, — выдохнул Расмус. — Успеем, точно. Пожалуй, можно начинать эвакуацию. Сначала пехоту и инженеров. Демонтировать ничего не будем, только матрицы снимем. Пусть люди Варги поломают головы. Сколько там придется челночить? Раз десять, не меньше?

— Босс, — сказал Лоренцо не то виновато, не то, наоборот, гордо, — я втащил в пределы управляющей зоны два дисколета. Можно будет убраться одной сменой, без челночных рейсов на грузовиках.

Расмус опешил.

— Дисколеты? Откуда они, черт возьми, у нас?

Лоренцо вздохнул:

— Ребята попросили. Ну я и приплюсовал парочку к золотому списку. Вышло всего плюс полтора процента по массе, а объем нас вообще мало волновал… Как, говорят, там на Земле без настоящих машин? Не на зверушках же местных летать…

— Дисколеты инхайские?

— Ага.

Расмус глубоко вдохнул. Потом выдохнул.

— Обормоты. Раздолбай. Скоты. Спасибо вам, уродам непослушным!

И он изо всех сил врезал Лоренцо по плечу.

— А ведь я приносил торжественную клятву инхайскому стратегу, что в призовом фонде нашей команды нет устройств высокого технологического класса! Дьявол, Лоренцо, если бы наш ангар проверили, то что?

— Думаю, было бы плохо, — осторожно предположил Лоренцо. — Но ведь не проверили же?

— Осядем, — хмуро пообещал Расмус, — я тебе все ребра переломаю.

— Йеп, босс! — весело согласился Лоренцо и козырнул.

— Где дисколеты?

— Я их ближе к ущелью навел, там и стоят. Темно — кто увидит?

— Грузить всех свободных! Все незадействованное имущество и технику! Оставить только портальную вахту и часовых по периметру. Мы уйдем на грузовике, думаю, все влезем. На «Чирс» много наших?

— Человек сорок, — сообщил Веном. — Все свободные.

— Отозвать!

— А не всполошатся? — с сомнением спросил Веном. — Если все сразу?

— Да пусть. — Расмус махнул рукой. — Варги нет, выводы делать некому.

— Йеп!

— Только, — предупредил Расмус, — никакой связи эфиром. Вестового зашли.

— Понял, босс, — кивнул Веном, и Расмус в очередной раз с грустью отметил, что Земля распустила вчерашних вояк неимоверно быстро. Даже в нынешних, все же не совсем мирных условиях.

Стройплощадка и палаточный городок на Хендываре зашевелились. В относительной тишине и без особой суеты волки собирались.

— Босс, — осторожно спросил Лоренцо, — а что с Варгой и его людьми? Что они хотели эвакуировать? Оборудование?

— Не только, — ответил Расмус, отвлекаясь от посторонних мыслей. — Они хотели еще и эвакуироваться сами.

— Сами? — удивился Лоренцо. — Но портал не…

— А откуда им это знать? — перебил Расмус. — И главное, зачем?

— Так они не знают?

— Нет. И не узнают. Я очень не люблю, Лоренцо, когда меня, вежливо улыбаясь, используют. Как презерватив. Вот пусть Варга и попробует сдержать всю остальную Землю. Но без моей помощи.

Лоренцо с сомнением покачал головой:

— А ведь будет драка… Та еще. Варга очень на нас рассчитывал.

— Знаешь, — с горечью в голосе произнес Расмус, — да, конечно, будет драка. Но я не хочу больше в это встревать. Они называют нас волками, Лоренцо. Может быть, может быть. Мы умеем убивать. Если надо. Но мы убиваем врагов. А они — самих себя. Они не волки, Лоренцо, конечно же, нет. Псы. Бешеные псы, не более. Так пусть же грызут друг другу глотки, если это они называют «борьбой с волчьим геном». Я не генетик, Лоренцо. Но мне кажется, что волчий ген мало удалить из ДНК. Сначала его нужно вытравить из песьих душ. А вот этого на Земле как раз и не произошло. И еще мне кажется, что пока Земля не содрогнется от пролитой крови, никто и ничем не сможет ей помочь. Ни мы, ни они сами. Такие дела, Лоренцо. Как там, кстати, трансфер?

— Девяносто восемь и три.

— Хорошо. Должны успеть.

Через четверть часа подтянулись волки с базы «Чирс». Индикатор трансфера вплотную подошел к отметке «девяносто восемь с половиной». Командиры подразделений один за другим докладывали Расмусу о готовности к эвакуации.

Потом пришел спецназовец Кэп.

— Босс, — сообщил он. — Нет Ядвиги. И этого вашего… консультанта. Последний раз Ядвигу видели здесь, на Хендываре, днем. На территорию базы они не возвращались.

Расмус долго смотрел на Кэпа. Долго и молча. И пытался понять, что это значит.

Говорят, для влюбленных время течет иначе.

Чушь, конечно. Дело не во времени, а в том, что влюбленным гораздо больше нужно успеть.

Но так или иначе, а Арчи толком не успел заметить, как навалилась душная летняя ночь. Теперь в ущелье заглядывали звезды; где-то выше по склону заунывно хныкал шакал. Озерцо шептало совсем рядом что-то свое, потаенное. И тихо пел огонек костра.

Впрочем, нет, костром это было трудно назвать. Никаких дров, никакого хвороста — найдешь разве в здешних предгорьях пищу для костра? Просто пылает на плоском камне таблетка сухого топлива, источая тонкий своеобразный запах. Но некая малообъяснимая первобытная потребность в открытом огне заставила зажечь эту таблетку, одну из пяти. Не ради тепла — туркменской ночью мог замерзнуть только больной, а они были здоровы. Не ради света — к чему им свет, влюбленным, каждый из которых к тому же видит в темноте немногим хуже диких псов-предков?