Хроники Немезиды. Книга первая. Явление

Если такой достаточно умудренный жизненным опытом, зрелый по возрасту офицер, как Томагава не выдержал, то, что можно было сказать об остальных, по большей части совсем молодых военнослужащих. Многие офицеры крейсера ушли с флота вообще, не выдержав воздействия общественного остракизма. В конце концов, оставшийся экипаж втихомолку расформировали, а кораблю даже сменили название. ...

8

Зебу пришлось тяжелее, чем многим. Ведь именно он командовал одной из трех "Валькирий", из числа непосредственно наносивших удар по космопорту. Лица и имена экипажей этих машин, благодаря уничижительной компании в прессе, знала вся Система. Когда их считали героями, все шло прекрасно: парней везде узнавали, их лица не сходили с экранов визоров, в барах наперебой приглашали за столики. Девушки так и льнули к мужественным пилотам. Но теперь все вдруг одномоментно изменилось - сначала на ребят навалился тяжелый груз личной вины за содеянное, пусть даже содеянное невольно. Затем к этому добавилось в корне изменившееся отношение окружающих. Репортеры, раньше наперегонки гонявшиеся за офицерами, чтобы сделать очередной пафосный материал, теперь подкараулив кого-нибудь из них, внезапно набрасывались с провокационными вопросами типа: "А расскажи-ка герой, каково это, чувствовать себя палачом и убийцей?"...

Обыкновенная публика от папарацци не отставала, вслед военным плевали, оскорбляли. Недавние друзья все куда-то испарились, а при встрече демонстративно переходили на другую сторону улицы.

Реакция новоявленного пилот-командора военно-космического флота Зеба Зебса на изменившуюся реальность, в общем-то, не отличилась особой оригинальностью. Еще недавно жизнерадостный, несколько простоватый общительный рубаха-парень, а сейчас угрюмый, нелюдимый и затравленный Зеб всерьез пристрастился к спиртному. Случилось так, что "Титан" сразу после боя на Мимасе прибывший на марсианские орбитальные верфи, сначала долго проходил ремонт. Потом началось не менее длительное следствие. Поэтому крейсер так и остался на одной из баз флота - "Фобос-11", а его команда надолго застряла на Марсе, из-за чего люди оказались весьма мало загружены работой. В первую очередь это касалось пилотов авиагруппы, у которых вдруг обнаружились большие запасы свободного времени. Жилье для офицеров флотское командование арендовало в нескольких астропоселениях, которых было много на околомарсианских орбитах. В одном из них у Зеба имелся небольшой жилой модуль. В период героической популярности, Зеб, как и другие, весело прожигал время вместе с зарплатой, слоняясь по тавернам, барам и прочим увеселительным заведениям, направо и налево заводя друзей, а также короткие романы с девушками. Он постоянно находился на виду, охотно раздавая интервью с автографами, совсем как заправская кинозвезда. В общем, все было просто здорово. Но когда звездная популярность испарилась, жизнь изменилась с точностью до наоборот. Зеб стараясь быть незаметным, сторонился людных мест уровня, изредка выбираясь в самые малопосещаемые заведения комплекса. Заказав выпивку, он обычно забивался в самый темный угол, где угрюмо сидел в полном одиночестве, иногда вплоть до условного утра. С каждым разом выпивалось все больше и все тяжелее удавалось на следующий день привести себя в порядок. Однажды в полутемную забегаловку, где Зеб, в очередной раз постепенно накачивался спиртным, забрела компания подвыпивших юнцов и девиц, одна из которых его случайно узнала. Почуяв бесплатное развлечение, компашка собралась вокруг столика, начав осыпать пилота оскорблениями. Зеб, не реагируя, засобирался восвояси. В этот момент один юнец из окончательно распоясавшейся компании, подскочив к столику Зеба, под гогот остальных выплеснул ему прямо в лицо стакан виски. При желании, тренированный, физически крепкий Зеб мог без труда уделать не только наглого парня, но и всю свору. Что бы он непременно и сделал еще не так давно. Вместо этого Зеб молча вытер салфеткой лицо и бросив на стол несколько кредитов, вышел из бара восвояси. С этого времени он вообще предпочитал не выходить из своего жилого модуля по вечерам. В один из таких унылых дней, похожих друг на друга как две капли воды, пилот-командор сидел дома в кресле со стаканом бурбона в руке, тупо уставившись в экран головизора. Внезапно раздался дверной звонок. Зебс осторожно прокрался в прихожую и увидел в дверном дисплее молодую миловидную женщину в мешковатом платье. Девушка еще раз нажала сигнал вызова.

- Что вам нужно? - нелюбезно пробурчал Зеб в интерком.

- Извините, ради Бога. Вы командор Зеб Зебс?

- Да. Только не командор, а пилот-командор.

- Простите. Я журналистка "Вечернего вестника" Хлоя Штрассер. Мне очень нужно с вами поговорить.

Почему, не только сам по себе, но и по прямому приказу начальства старательно стремящийся избегать представителей СМИ Зеб, без дальнейших расспросов отрыл дверь, так и осталось загадкой.

В первую очередь для него самого. То ли его мрачное одиночество, то ли симпатичная внешность девушки, вкупе с ее открытым, даже несколько детским выражением лица, а может быть все вместе, сыграли свою роль, но Зеб все ж таки пригласил ее войти. Он неуклюже извинился за беспорядок, царивший в жилище, и усадил выглядевшую изрядно смущенной гостью за столик, на котором весьма неэстетично красовались остатки ужина с початой бутылкой. Зебу определенно понравилась, что эта, так трогательно стесняющаяся девушка совсем не походила на очень хорошо ему известных в последнее время, представителей желтой прессы, как правило, наглых, лживых и беспардонно назойливых. Симпатичная Хлоя, чем-то похожая на лисичку с ее рыжей шевелюрой, мелкими чертами лица и живыми карими глазками, такого впечатления совсем не производила. Она сразу объяснила, что считает несправедливой компанию в СМИ в отношении военных крейсера "Титан", поэтому хочет донести до массовой аудитории альтернативную точку зрения. Для этого ей необходимо получить у Зеба интервью. Пилот согласился и в течение часа, сначала настороженно, а потом все более откровенно излагал свою историю. Зеба, что называется, прорвало.

Как реакция на обыкновенное человеческое сочувствие со стороны этой милой девушки, долго сдерживаемые эмоции несправедливо обиженного человека вырвались наружу, пробив стену недоверия и подозрительности к окружающему миру, старательно возводимую Зебом вокруг себя все последнее время.

Он откровенно ей все рассказал, честно не пытаясь ничего скрыть или как-нибудь приукрасить случившееся. Даже приобретенного в связи с этими событиями собственного пристрастия к алкоголю. Выговорившись, пилот вдруг почувствовал необыкновенное облегчение. Он ощутил, что мрачный душевный сумрак, подпитываемый вынужденным одиночеством (столь непереносимым для любого молодого человека в самую золотую пору его жизни), хотя бы отчасти рассеялся после общения с этой милой особой. В результате Зеб почувствовал некое подобие пробуждения, что называется, вкуса к жизни. Прощаясь с Хлоей, он даже попытался за ней приударить, выудив у нее номер микрома и обещание вместе поужинать. После того как журналистка ушла, молодой офицер впервые за много недель спокойно заснул, не прибегая к ставшему обыденным вечернему возлиянию. Только вот откуда ж ему было знать, что под приятной внешностью и трогательной стеснительностью этой симпатяги скрывалась одна из самых безжалостных, жестких, и крайне беспринципных "акул пера" в округе, обладающая поистине бульдожьей хваткой. Ей ничего не стоило предстать перед своей жертвой в невинном обличье и умело поставленными, как бы ненавязчивыми вопросами добиться нужных ответов от неискушенного Зеба.

Кроме того Хлоя без труда провела скрытую видеосъемку всего интервью, так как, попросив доверчивого пилота принести ей воды, успела разместить в комнате микрокамеру, пока он выходил на кухню, а затем так же незаметно снять ее перед уходом.

Через два дня после интервью бесхитростный Зеб, все это время находившийся в приподнятом настроении, что называется "чистил перья" перед предстоящим свиданием. Он даже успел провести большую уборку своей берлоги (так, на всякий случай), приведя ее в более-менее надлежащий вид и израсходовав умопомрачительное количество освежителя воздуха, чтобы изгнать из жилья тяжкий, застоявшийся дух. А журналистка тем временем не покладая рук трудилась у себя в редакции над репортажем, естественно ни о каком свидании не помышляя.

... Посмотрев на часы, Зеб включил по визору канал "Вечернего вестника". Сейчас должен начаться сюжет Хлои про него, который, как он был уверен, положит конец преследованиям со стороны СМИ, прекратив, наконец, выматывающее душу одиночество, порожденное общественным презрением.

Морально измученный молодой парень, даже не помышлял ни о каких извинениях с чьей либо стороны. Он всеми фибрами своей души жаждал, чтобы его просто оставили в покое. Неприятное ощущение появилось сразу после заставки с заголовком: "Герои" Мимаса - Кто они такие, на самом деле? Именно ярко выделенные кавычки вызвали тревожное предчувствие чего-то нехорошего, которое вот-вот должно случиться. Оно и случилось. С самых первых минут передачи Зеб бессильно рухнул в кресло, уставившись в визор немигающим взглядом. Он с трудом узнал посетившую его два дня назад рыжую скромницу с детскими веснушками на лице. На пилота с экрана смотрела зрелая женщина броской и вызывающей внешности. Умело наложенный макияж отдавал некоторым оттенком вульгарности, но впрочем, вполне в меру, а откровенно открытый гардероб выгодно подчеркивал все достоинства холеной фигуры ведущей.

- Она выглядит лет на пять старше... или наоборот, когда ко мне приходила, смотрелась на пять лет моложе - промелькнула в голове отстраненная мысль.

Сюжет продолжался недолго, но и этого времени хватило, чтобы любой обыватель, его посмотревший твердо уверился в том, что перед ним развалился в кресле полупьяный, тупой, бездушный солдафон, не испытывающий и тени раскаяния или вины. Что он, и такие как он, с нескрываемым удовольствием вели огонь по беззащитным людям, причем все они горькие алкоголики. Ничего такого Зеб на самом деле не говорил, и не имел в виду. Мисс Штерн действительно показала высокий "профессионализм", вырвав из контекста слова и целые фразы, перетасовав, перевернув все с ног на голову. Она смонтировала запись, дополнив ее своими комментариями так ловко, что Зеб, не будучи действующим лицом, после просмотра подобного сюжета и сам бы счел себя НАСТОЯЩИМ УРОДОМ.

Особенно мерзко оказалась выставлена попытка пусть неуклюжих, но все-же вполне невинных ухаживаний. Все это смотрелось до отвращения жалко. В общем, полная жуть! Пилот чувствовал себя раздавленным. Он, несмотря на первое желание нагрянуть в редакцию, чтобы "оторвать этой лживой, рыжей стерве голову", прекрасно знал, что не станет предпринимать никаких мер типа подачи иска за клевету. Даже если бы он и вознамерился сделать что-нибудь в этом роде, то начальство все равно бы запретило. То же самое вполне себе отчетливо понимала и сама Хлоя Штрассер. Поэтому она, нисколько не опасаясь каких либо разбирательств, нагло манипулировала информацией.