Волшебные кости

– Какими такими фокусами?

– Не знаю, Ваше Преосвященство, она же это… Ведьма! Подожгла солдат, так что один до сих пор лежит в лазарете – зрелище не для слабонервных скажу я Вам.

– Господин Д’Эрже, Вы так и не ответили, почему она в таком состоянии?

– Понимайте, она…

Было темно, и я слегка приоткрыла глаза. Около моей темницы стоял Леопольд и недобро смотрел на Тинтина.

– Кажется, я говорил вам, что она, как и её сестра, нужны мне живыми. В Ваших интересах сделать всё, чтобы эта девица выжила. В противном случае Вы будете кормить ворон на городской стене Рейнгарда, господин Д’Эрже.

Последовала многозначительная тишина, в которой они замерли друг напротив друга. Леопольд был на голову выше Тинтина, который сейчас осунулся ещё больше.

– Я вас понял, Ваше Преосвященство.

Они поспешно удалились, а я осталась лежать на холодном каменном полу. Вэй пока что была в безопасности. С моих плеч будто бы упала гора, и я, наконец, смогла спокойно заснуть.

Со временем боль ушла, лишь изредка то ли от холодного пола, то ли от проходящих тумаков, всё моё тело ныло и ломило. В такие дни я старалась сделать всё, чтобы заглушить эту боль. Кормили меня ещё скуднее, чем в театре мистера Хейла. По сравнению с тюремной едой, похлёбки Мисс Анны поистине можно было назвать деликатесами достойные двора Рейнгарда. Когда я немного окрепла, то принялась лечить себя. Это приходилось делать тайком в дневное время, чтобы мои тюремщики не заметили слабое голубоватое сияние, которое исходило от моих ладоней. Без волшебных камней, которые с меня сняли, пока я была без сознания, магия забирала у меня слишком много сил, и лечение приходилось растягивать.

У меня ушло ещё несколько дней, прежде чем я вылечила все свои раны и синяки. Мне оставалось убрать парочку на спине, когда однажды к моей камере подошёл один из охранников. Тот самый, который встретился мне, когда я только сюда попала. За это время у нас случилась обоюдная неприязнь настолько, что при каждой встрече, мы старались испортить друг другу жизнь, насколько это было возможно. На его тонких губах играла нагловатая ухмылка человека, который только что одержал гнусную победу.

– Привет, бестия, вижу, что раны на тебе заживают как на собаке?

– А ты что, мастер не-твоих-собачьих дел? – Парировала я.

– Недолго тебе, ведьма, осталось острить.

Я вопросительно посмотрела на него, во мне снова зарождалось какое-то неприятное чувство. Такое же, как с Брауни или когда меня схватили в переулке. Он выдержал паузу, наблюдая за моей реакцией и медленно произнёс, растягивая слова:

– Его Преосвященство желает видеть тебя сегодня. Ну а все же знают, что случается с ведьмами? – Он откинулся назад, крикнув своему товарищу. – Эй, Бочка, слышал? Сегодня вечером будет отличный костёр, хоть свою спину погреешь.

Он зашёлся лающим хохотом, который перешёл в тяжёлый кашель. Облокотившись на решётку моей камеры, он согнулся вдвое, продолжая громко кашлять. Каждый раз, когда он сотрясался в новом приступе, на его боку позвякивала тяжёлая связка ключей, которая и привлекла моё внимание.

Я подошла к решётке. Он отшатнулся, продолжая задыхаться в кашле. Сделав своё самое приветливое лицо, я улыбнулась:

– Ну, ну, не бойся. Я же ничего без своих камней сделать не могу. – Мои слова слегка успокоили охранника, по крайней мере он не отошёл ещё дальше. Стараясь подражать голосу Бериала, я вкрадчиво спросила. – Чахотка, да?

Когда же он смог откашляться, то кивнул. Его лицо покраснело, а вены на шее вздулись и стали похожи на маленьких червяков.

– Я могу вылечить тебя. Просто так, без каких-либо обязательств. Только подойди поближе, мне надо будет к тебе прикоснуться.

– Дудки, – он отрицательно закачал головой, – ищи дурака. Ты ведьма! Только магия Мифрила настоящая, а твоя – это всё от Бериала.

– Какая разница, если я могу спасти тебя? – Я улыбнулась, увидя колебание на его лице. – Никому до нас нет дела и в этом мы с тобой похожи. Однако у тебя есть выбор: либо долго страдать и в конце концов подохнуть от чахотки, либо же вылечиться благодаря моей магии. Выбор за тобой.

– Уж не просто так ты это делаешь, – усомнился он.

– Не просто, – главное – не упустить его с крючка. – Я хочу, чтобы ты передал от меня послание моей сестре, но об этом никто не должен узнать.

На лице охранника отразились следы тяжёлой умственной работы, что было явно ему несвойственно, но его раздумья прервал новый приступ кашля. Я безразлично наблюдала за тем, как он снова согнулся вдвое, судорожно глотая остатки воздуха. Моя рука, которую я успела убрать за спину, равномерно горела зелёным светом.

– Что-то сильнее обычного тебя крутит, а? – Я постаралась вложить как можно больше сочувствующих ноток в голос. Я разжала свою руку, и он смог перевести дух.

– Со-согласен, – тяжело дыша сказал он. – Скажи куда доставить, только сделай так, чтобы это прошло, а то я концы протяну.

Он несколько боязливо подошёл к клетке, и я протянула руку через тонкие прутья. На его лице играла смесь страха, отвращения и интереса, которые он пытался скрыть за нахмуренными бровями и грозным взглядом. Я приложила руку к его груди, покрытой потёртым кожаным доспехом, и по ней тут же заструился тонкий серебряный поток. Стражник со вздохом отстранился, боясь, что магия причинит ему боль. Он снял перчатку и, словно дикарь, протянул свою руку к моим пальцам, покрытым серебряным сиянием. Подобно горному ручью магия заструилась по его ладони, тогда стражник отнял руку и посмотрел на слегка согнутую ладонь, в которой растворялась магия.

В его глазах заиграл детский восторг, и на этот раз он подошёл к клетке, брякнув о железные прутья тяжёлой связкой. Приложив одну руку к его груди, я осторожно просунула другую меж прутьев рядом с его бедром. Я начала тихо напевать одну из песенок, которой меня научили сёстры-близнецы, делая вид, что именно так должно выглядеть лечение от чахотки. Стражник закрыл глаза, прислушиваясь к моему голосу и тёплому потоку, разливающемуся у него в груди. Я же старалась как можно бесшумнее добыть нужный мне ключ. Узнать его мне не составило труда. Каждый раз, подходя к моей темницы, стражник тряс ключом перед моим лицом, глумливо бросая разные колкости. Когда наконец я смогла нащупать ключ, то тихо сняла его, проговорила охраннику:

– Твоя чахотка прошла, а теперь спи.

Он резко открыл глаза и непонимающе уставился на меня. В это же мгновение я щёлкнула пальцами, и стражник начал оседать, словно тающее на солнце масло. Я обхватила его через прутья, и хоть это было чертовски неудобно, постаралась облокотить на решётку так, чтобы его грузное тело не загораживало мне выход. Когда дело было сделано, я вытащила ключ и открыла дверь своей темницы.

Проржавевшие петли громко скрипнули, и я замерла, прислушиваясь к возможным шагам. Никого не было и в возникшей тишине можно было услышать лишь тихое потрескивание факелов. В конце коридора виднелся пост охранников, и я помчала к нему в надежде отыскать там мои камни. Перерыв и выпотрошив все ящики, я заглянула даже в журнал, но их нигде не было. Скорее всего, их забрал Тинтин в какое-нибудь специальное хранилище, но, где именно оно находилось, я не имела ни малейшего представления.

Увлёкшись поисками, я совсем не расслышала, как к посту приблизился Бочка.

– Стой, кто здесь?

Он выставил вперёд пику, наступая на меня коротким шагом. Не дожидаясь, пока он подойдёт вплотную, я провела ладонью по лицу и откашлялась, представив голос другого охранника:

– Ты чего, Бочка, белены объелся?

Стражник растерянно опустил пику и часто заморгал, смотря на меня. Эта иллюзия не могла продлиться долго. Моя сила испарялась на глазах. Я переступила с ноги на ногу, пока Бочка осмыслял увиденное, пытаясь найти хоть какое-то объяснение произошедшему. Наконец он убрал пику и почесал голову, будто мысли вызывали раздражение в его черепной коробке.

– Привидится же… Мне сначала показалось…

– Да, да, иди отдохни, я вместо тебя покараулю, – я торопливо перебила его, – если кто из этих придёт, то разбужу.

Бочка колебался несколько мгновений, всматриваясь в моё лицо, а затем направился в небольшой закуток недалеко от поста. Я не шевелилась, пока не убедилась, что Бочка грузно упал на койку, с которой тут же раздалось тихое сопение.

Магия сильно утомила меня, и мне хотелось присесть и просто перевести дух, но останавливаться было нельзя. Собрав остатки сил в кулак, я направилась наружу. У меня ушло немало времени, прежде чем я всё же смогла найти выход из запутанных коридоров и тупиков. К моему счастью, мне удавалось избегать караулов, прячась в небольших тёмных нишах и за колоннами. Но каждый раз, затаив дыхание, я прислушивалась к шагам, которые гулким эхом разносились по каменным коридорам.

Очутившись снаружи, я зажмурилась от яркого света, который нещадно бил мне в глаза. Оказалось, что всё это время меня держали в подвале местного монастыря, приставив ко мне охрану. Высокие стены скрывали тихий внутренний садик с узкими дорожками между ухоженными кустами роз. Я поглубже втянула свежий воздух и посмотрела на небо – было около полудня, а значит большинство монахов сейчас было в обедне, и я бросилась прочь. Мне нужно было найти лошадь, пока меня не хватились, что, по моим подсчётам, должно было произойти довольно скоро и при этом не попасться на глаза местным обитателям.

Перебегая от куста к кусту, я вслушивалась в каждый шорох. Один раз меня почти заметили, но мне удалось вовремя скрыться. Монастырь оказался небольшим, и я быстро нашла выход, промчавшись стрелой к распахнутым воротам, через которые проходили бедняки в надежде получить свою порцию хлеба. Я бежала, пока стены монастыря не скрылись за крышами городских домов и только тогда, задыхаясь, я остановилась.

Оставалось найти лошадь. Я судорожно попыталась вспомнить, где находился постоялый двор или таверна. К счастью, ноги принесли меня к одному захудалому заведению, которого я обычно сторонилась. Оно было одноэтажным, с прогнившими переломанными стенами и прохудившейся соломенной крышей. Окон там почти не было, так же, как и дверей, поэтому за версту от этого места разносился аромат дешёвой, кислой браги. Рядом со входом стояла старенькая коновязь на три места, два из которых были пусты. Кобылка, привязанная к кольцу потёртой толстой верёвкой, мирно пощипывала траву, хлестая себя хвостом по крупу и отгоняя назойливых мух.

Я подошла к ней, озираясь по сторонам, вроде бы никого не было. Лошадь приветливо потянулась ко мне, думая, что у меня в руках угощение, и фыркнула мне в ладонь. Это заставило меня улыбнуться, вспомнив о наших лошадях в театре, которые так нравились Вэй. Всё тело ужасно ныло, струящиеся потоки магии едва разливались во мне. Лошадь радостно заржала, когда я отвязала её от вязи. Затянув подпруги, я уже было вскочила на неё, но сзади меня раздался чей-то голос:

– А ну-ка слезай! – Мужчина сгрёб меня в охапку. Моя нога зацепилась за стремя, и я грузно упала на землю.

Поднявшийся столп пыли ударил мне в лицо, отчего в глазах неприятно защипало. Песок чувствовался и на зубах, сколько бы я ни выплёвывала его. Нас уже успели окружить любопытные прохожие, которые повырастали из переулков и окон словно грибы после дождя. В это же мгновение над городом пролетел глухой звон монастырского колокола, и я негромко выругалась.