Маркграф из Преисподней. Том 2. #БояръАнимэ

Глава 49

В Академии я улучил момент, когда Анатолий Шуйский остался без свиты из своих родственников, и подошёл к нему.

- Привет. Есть минутка?

Парень быстро огляделся.

- Только минутка?

- Ну, по правде сказать, чуть побольше. У меня к тебе разговор.

- Если ты про план моей сестры и…

- Нет, с этим всё понятно.

- Хм… - в глазах Анатолия мелькнул интерес. Обожаю любопытных людей: их всегда есть, чем соблазнить. – Ладно, но не сейчас. Нас могут увидеть, а это… В общем, сам понимаешь.

- Конечно. Тебе не хочется объясняться с родственниками. Встретимся после уроков на последнем этаже. Там в это время никого не бывает.

- Кроме тех, кто приходит на дополнительные занятия.

- Они уже будут в аудиториях.

- Тогда после перемены.

- Договорились.

Дождавшись конца учебного дня, я заглянул в столовую и купил пирожок с яблочным повидлом. Кстати, в отличие от распространённого мнения, яблоки не имеют никакого отношения к знаменитому искушению Адама и Евы в райском саду. На древе познания росли вовсе не они, а совсем другие плоды. Если вы до сих пор пребывали в заблуждении, скажите «спасибо» художникам, которые с какого-то перепуга решили упорно рисовать яблочки.

Съев пирожок, я посидел немного на подоконнике и, как только прозвенел звонок, отправился на последний этаж. Анатолия не было, но он вскоре явился.

- Привет, - кивнул он, подойдя. Мы находились в пустой рекреации. Как я и сказал, все же зашли в классы, так что нас никто не должен был увидеть. – О чем хотел поговорить?

- О твоём будущем, разумеется.

- Не понял, - брови Шуйского слегка приподнялись. – Может, пояснишь, что имеешь в виду?

- Само собой. Я не для того тебя позвал, чтобы играть в загадки. У тебя есть старший брат, а вот шансов получить титул и реальную власть невелики. Каким бы вспыльчивым Кирилл ни был, как только он займёт место вашего отца, его окружит охрана, так что вряд ли он погибнет во время ссоры с кем-либо. Если только не повезёт на дуэли. Но к тому времени он станет сильным и опытным магом. А может, даже поумнеет. Маловероятно, но чем чёрт не шутит?

- Пока не понимаю, к чему ты клонишь, - холодно сказал Анатолий.

Но его тон меня не обманул. Этот парень был амбициозен и наверняка каждый день проклинал судьбу, сделавшую его только вторым сыном. Так что я улыбнулся.

- Никакого второго дна, Толя. Я не пытаюсь поймать тебя в ловушку. Вражду между нашими родами пора прекратить. Мой отец мёртв, а я только «за». Но с вашей стороны мира не хочет ни отец, ни старший брат. А вот ты моё желание разделяешь.

- Извини, ты ведёшь к тому, чтобы убить Кирилла?

- А ты питаешь к нему особо тёплые чувства?

Такого вопроса мой собеседник явно не ожидал и малость растерялся.

- Нет… Но… он же мой брат.

- Верно. И будь он младшим, проблемы бы не было. Но разве ему можно доверить власть? Сам подумай. Это же нонсенс! Титул должен получить ты. И тогда род Шуйских не только примирится с моим, но и будет процветать. Ты и сам это знаешь?

- С чего ты взял?

Как ни сообразителен был Анатолий, ему хотелось власти, и это желание превалировало надо всем остальным. Я видел, что мои слова, хоть пока и не вызывали доверия, но были для его ушей, словно мёд.

- Ты умён, - сказал я. – В отличие от своего брата, который – просто тупые мышцы. Между тобой и титулом стоит он и ваш отец. Получи ты титул, и мы с тобой всё изменили бы. Подумай, как это было бы здорово.

Анатолий усмехнулся.

- То есть, отца ты тоже предлагаешь убить?

- А ты собираешься ждать, пока он помрёт? А потом – пока даст дуба твой брат? Не думаю.

- Ты меня не знаешь.

- Знаю лучше, чем тебе кажется.

- Слушай, Максим… Всё это ерунда. Если бы даже я захотел избавиться от отца и брата… Это невозможно.

- Ну, мой отец умер, и я получил его титул. А мне ненамного больше, чем тебе. Так что не говори «невозможно».

- Тебе просто повезло.

Я улыбнулся. О, да, никакой ошибки: если сын говорит, что кому-то, потерявшему отца, повезло, значит, он и сам не прочь избавиться от своего.

- Может и тебе повезти. Главное – помни, что именно ты должен быть главой рода. Это сделает его процветающим. А твой брат его погубит. И тебя заодно.

- Типа, это во благо?

- Ну, конечно. Разве не очевидно.

Анатолий задумался. Было видно, что ему очень хочется спросить, предлагаю ли я что-то конкретное, но он не решался выдать свои истинные желания.

Я положил руку ему на плечо.

- Если тебе понадобится помощь, ты знаешь, к кому обратиться.

Пока этого достаточно. Зерно посеяно, а я теперь для него – символ надежды. Он сделает всё, чтобы со мной ничего не случилось.

- Ничего не нужно отвечать сейчас, - сказал я. – Подумай. Но подумай хорошенько. Уверен, ты примешь верное решение. Иначе я бы с тобой об этом вообще не заговорил.

С этими словами я кивнул и быстро пошёл прочь, оставив Шуйского наедине с мыслями. Сколько бы он ни раскачивался, уже понятно, каким будет результат: он захочет занять место отца, а у меня появится преданный союзник. По крайней мере, до поры, до времени.

Дома я едва успел пообедать – были поданы жареные рябчики, тушёные баклажаны в панировке и пирог с брусникой – как явилась Суламифь. Причём, не одна, а в компании молодого нервного парня с копной растрёпанных чёрных волос, слегка сутулого и с блестящими глазами, похожими на маслины. Чем-то он напоминал юного Микеланджело и ещё кучу других скульпторов и художников – уж я-то их повидал на своём веку, можете поверить.

- Это Герман, - представила его Суламифь таким тоном, будто парень был, по меньшей мере, сокровищем, откопанным ею лично. – Художник, про которого я рассказывала. Ты говорил, что я могу его привести.

- Да, рад знакомству, - кивнул я. – Кажется, вы расписываете стены.

Парень кивнул.

- В том числе. Сули сказала, у вас есть для меня работа.

- Я ещё ничего не решил. Но возможно.

- У меня как раз есть время.

- У кого его только нет.

- Макс, ты обещал! – громко шепнула Дунаева. – Посмотри его работы! Ты придёшь в восторг!

Я кивнул на папку, которую Герман держал под мышкой.

- Это они?

- Да, Ваше Сиятельство. Тут наброски и фотографии фресок, которые я уже сделал.

- Та, что в банке твоего отца, среди них есть? – спросил я девушку.

- Конечно, Макс. Погляди.

- Ладно, давайте посмотрим. Пойдёмте в гостиную – там есть подходящий стол.

- У Макса безупречный вкус, - льстиво произнесла Суламифь.

- Это правда, хоть ты об этом и понятия не имеешь, - сказал я.

Герман разложил свои работы на столе. Я брал по одной и разглядывал. Надо отдать ему должное, он, и правда, был талантлив. К счастью, возраст творцу не помеха, а знаниями он обладал.

- Хорошо, - сказал я, - закончив изучение образцов. – Мне нравится. Можете осмотреть фронт работ и делать эскизы. Дворецкий вас проводит.

- Правда?! – воскликнула Суламифь. – Ты согласен!

- Да. Почему нет?

- Спасибо за доверие, Ваше Сиятельство! – обрадованно проговорил Герман.

Оба были приятно ошеломлены.

- Расценки обсудим, когда будут готовы эскизы, - сказал я. – Раньше не вижу смысла.

- Да, конечно, - кивнул художник. – Вы не пожалеете, что доверились мне!

- Очень на это надеюсь.

Я вызвал дворецкого, объяснил ему, что нужно проводить Германа в одно из крыльев дворца, и зачем.

Когда они ушли, Суламифь прижалась ко мне и крепко поцеловала в губы.

- Я так рада, что тебе понравились его работы!

- Ну, у меня же безупречный вкус.

- Вижу, что так и есть, - улыбнулась она. – Но я приехала не только, чтобы познакомить тебя с Германом. Думаю, я заслужила награду за то, что открыла его. Как считаешь?

- Безусловно. Пойдём в спальню.

- Нет! Я хочу прямо сейчас!

- То есть, здесь?

Девушка кивнула.

- Это проблема?

- Никаких проблем, детка.

- Тогда приступим.

Она начала расстёгивать на мне одежду. Я занялся тем же самым, но только с ней. Через пару минут мы уже были полностью обнажены. Суламифь легла на стол, широко разведя ноги. Её совершенное тело белело, как фарфор.

- Ты меня заводишь с пол-оборота! – прошептала она, проведя пальчиками у себя в промежности. – Смотри, я вся мокрая!

Я лёг сверху, и она обвила мою шею руками. Мы касались друг друга телами, чувствуя движение мышц под тонкой кожей. Я ощущал пряное дыхание девушки на своём лице. Она порывисто обхватила мои бёдра ногами и призывно надавила пятками на ягодицы. Я вошёл в неё легко и полностью – как магазин в рукоять автоматического пистолета. Суламифь приняла меня с лёгким вздохом. Её губы приоткрылись, и она приникла ко мне всем телом.

- Да! – произнесла она едва слышно. – Хорошо!

Я начал двигаться, при этом целуя её в основание шеи.

- Ещё! – проговорила Суламифь едва слышно. – Давай! Да! Вот так! – дыхание у неё стало прерывистым, грудь вздымалась всё выше.

Я коснулся губами торчащих сосков, и изо рта у девушки вырвался громкий стон. Она сжала меня ногами и руками, выгнулась навстречу моим ласкам и запрокинула голову так, что был виден лишь точёный подбородок. Вена на её шее пульсировала под тонкой кожей, словно бьющаяся в клетке колибри.

- Быстрее! – требовательно прошептала Суламифь, впиваясь мне в плечи.

Мы бились на столе, как голодные мурены, терзающие рыбу. Наши тела мелькали в отблесках солнца, время от времени проникающего через окно между занавесками.

Ещё несколько секунд – и мы взлетели к пламенеющим небесам наслаждения, острого, как шпага златоустовских мастеров, и пряного, точно испанское вино!

Мы лежали обессиленные, глядя в потолок.

Знать бы ещё, зачем Суламифь так настойчиво уговаривала меня пустить в дом Германа. Во время нашей с ним встречи я почувствовал, что она напряжена – куда сильнее, чем должен бы человек, который просто пытается продвинуть талантливого протеже. Ей почему-то было очень важно, чтобы согласился. И Герману – тоже. Конечно, для него это деньги и шаг в карьере, но и в его поведении ощущалось что-то большее. И это меня настораживало. Надеюсь, теперь, когда он здесь, я выясню, зачем этой парочке понадобилось обеспечить пребывание Германа во дворце.