Роль идей и «сценарий» возникновения сознания

Так что непосредственным подтверждением нашей гипотезы спонтанной самоорганизации нейронов мозга в акте инсайта (озарения) было бы проведение экспериментов, фиксирующих поведение нейронных структур нашего мозга именно в момент инсайтного явления идеи из бессознательного в наше сознание. А то, что при этом могут быть обнаружены не менее яркие проявления нейронной деятельности нашего мозга говорит хотя бы то, что это явление сопровождается эскортом нами уже указанных интеллектуальных ощущений: удовольствия, удивления и уверенности в истинности внове явленного смысла.

4. Так вот, в экспериментах Деана был обнаружен ряд интересных фактов, одним из которых было запаздывание осознания полученной информации от всплеска нейронной активности, произошедшего в структурах мозга и зафиксированного приборами. И это запаздывание составляло примерно треть секунды (там же, стр. 163, 172-177). Какие же выводы мы можем извлечь из данного факта?

Во-первых, то, что осознание какой-либо информации наступает через 1/3 секунды после того как она заявила о себе в виде электромагнитного проявления (всплеска), говорит о том, что сознание находится на коротком «поводке» у бессознательного. А самим поводком являются эти самые треть секунды, в процессе которых, как мы полагаем, происходит самое интересное и самое главное, а именно, начинается само осознание полученной информации. Так что же происходит в продолжение этой 1/3 секунды? А происходит, скорее всего, перекодировка материальных нейронных образований в знаки-наименования знакомой нам культурной системы. Знаками (слова, сочетания фонем и т. д.) мы проявляем («опредмечиваем», материализуем, «озвучиваем») произошедшее в «безмолвных» структурах мозга. Иначе говоря, 1/3 секунды уходит на перекодировку, на интерпретирование материального, нейронного процесса (или образования) в знакомые нам слова и символы нашего культурного знания. (О том, как именно происходит перекодировка, нами будет изложено в следующем подразделе).

Во-вторых, сознание – это отслеживание того, что происходит на нейронном уровне функционирования нашего мозга. Более того, оно, сознание – это своеобразное «дублирование» того, что свершается на бессознательном (то есть на материальном) уровне тем, чем это, уже свершившееся, может быть проявлено и выражено («озвучено»). Иначе говоря, сознание интерпретирует, «проявляет», материальную, бессознательную деятельность мозга. Ничего не осознавая, находясь в «бездумном» (или бессознательном) состоянии, мы не отслеживаем того, что происходит в нейронных структурах нашего мозга. Наоборот: что-либо осознанно делая, мы не только следим, но и фиксируем, что именно происходит в этих структурах. Так что сознание, во-первых, интерпретирует и проявляет, а во-вторых, выражает и фиксирует то самое значимое для нас – значимое на данный момент, – что происходит в мозге, оставляя «за бортом» внимания все незначимое, то есть то, что может только помешать нашему сосредоточению на процессе мышления. Отсюда третья метафора сознания – метафора дублера и переводчика с материального на идеальное, то есть с «немого» материального взаимодействия нейронов нашего мозга на некогда уже озвученные культурные знаки, нами осознаваемые и понимаемые. Только посредством подобного дубляжа и перевода мы можем выразить то, что произошло в мозге и передать содержимое такого взаимодействия нейронов своему окружению. Но этот дубляж имеет, скорее всего, строго избирательный характер: лишь ничтожная часть свершившегося в мозге требует своего выхода на уровень сознания.

И если мы зададимся вопросом, в чем заключается процесс о-сознания, или каким путем он осуществляется, то, скорее всего, путь осознания идет через интерпретацию (проявление, выражение) того, что произошло в структурах мозга – треть секунды назад – посредством привлечения нами вполне определенных знаков культуры (слов, образов, знаков, представлений, символов и т. д.). Только имея в своей долговременной памяти ранее наработанный арсенал (культурных) артефактов, можно попытаться проинтерпретировать и выразить произошедшее материальное событие взаимосвязывания нейронов в некую структуру, готовую в следующий момент проявить себя уже на уровне сознания.

Иначе говоря, само «безмолвное» (материальное) бессознательное формирует акты осознавания через интерпретацию, через проявление, через выражение, через «озвучание» произошедшего на материальном (нейронном) уровне посредством знакомых нам знаков культуры.

1.7. Перекодировка материального в идеальное: как она происходит?

Нет, наверное, ничего более сложного в нашем мозге и в нашем сознании, чем перекодировка – или, лучше сказать, вероятностное интерпретирование (там же, стр. 121-122, 129) – взаимосвязанных нейронных образований в наименования языка. Сознание – хотя бы в онтогенезе – появляется тогда, когда возникает соединение, а вернее, трансформирование того, чего мы (в принципе) не знаем, в то, что нам с некоторых пор уже стало известно. А не знаем мы того, что означает какое-либо электрохимическое соединение нейронов в некий комплекс. Потому что взаимодействия нейронов мы не видим, не слышим, не ощущаем. В то время как мы «знаем», что этому соединению может соответствовать вполне определенное (адекватное) выражение (проявление, «озвучание») этого соединения посредством уже известных нам культурных знаков, арсенал которых всегда находится (или должен находиться) в готовности выразить («озвучить») то, что произошло в «безмолвных» нейронных структурах нашего мозга. Язык, наравне с сознанием – это проявитель того, что происходит в нейронных структурах. (Он подобен раствору серебра, превращающего негатив фотопленки в позитив фотографии). Он стоит на «страже» готовности выразить и оформить мысль. И это проявление происходит через знаки культуры.

Именно поэтому исторически возникновение сознания приурочено многими мыслителями к появлению языка. Язык – это то, на чем мы обязаны сосредотачиваться, а сосредотачиваться нам надо на поиске, на подборе тех наименований (слова, знаки, символы, образы, метафоры), которые могли бы выразить смысл нашей пока еще безмолвной идеи. Мы должны подбирать, положим, только те слова, значения которых адекватным образом выражали бы этот смысл. Только тщательность подбора этих слов, только сосредоточенность на соответствии их значений (смыслов) смыслу самой идеи, может гарантировать нам истинность выражения того, что произошло на безмолвном уровне взаимодействия нейронов нашего мозга. Так что в процессе мышления мы как разумные существа никоим образом не можем выйти из состояния сосредоточенности. Оно, это состояние, есть тот воздух, которым «дышит» наше мышление. И не только мышление – но и общение с нашим окружением.

Спрашивается тогда, каким образом осуществляется перекодировка материальных (бессознательных и, к тому же, «безмолвных») нейронных образований в культурные знаки языка (слова, символы, метафоры, образы), которые могли бы выразить смысл или значение этих образований?

Сначала заметим: если мозг сам создает нечто, – в том числе и нечто новое, положим, смыслы идей – то он же сам вынужден интерпретировать и выражать созданное им самим посредством уже приобретенных и наработанных нами ранее языковых навыков, закрепленных к тому же в нашей долговременной памяти. То есть нейроны нашего мозга и создают нечто новое, (спонтанно организованное, положим, идею) в «зашифрованном» (материальном, бессознательном) виде, и одновременно, они же – или другие области нашего мозга, что маловероятно – дешифруют ими самими созданное.

Не надо забывать и того, что, пытаясь создать нечто новое на этапе рефлексии-1, наше мышление оперирует, главным образом, тем знанием, теми наименованиями, теми образами, которое мы уже ранее приобрели, а, следовательно, и закрепили в своей памяти. И оно, наше мышление, если можно так выразиться, «варится» в котле того, что имеет и непосредственное и опосредованное отношение к теме того вопроса, который мы пытаемся разрешить.

Все дело в том, что нарабатывая (приобретая) культурный опыт, мы закрепляем его в самих нейронных структурах в виде следов15. Память не есть нечто идеальное, витающее само по себе в структурах мозга – она есть сами (внове образованные) материальные по своей природе следы («борозды», синаптические связи между нейронами, нейромедиаторы, белки) в нейронных структурах мозга, некогда закрепленные в них в моменты первоначального приобретения нами культурных знаний. Условно говоря, на уровне сознания каждому следу соответствует свой знак культуры, свое наименование.

Так вот, когда мы перекодируем материальные взаимосвязи нейронов, причастных к образованию данного ансамбля (смысла идеи), то наш мозг, то есть наше бессознательное, находит сродственные этим образованиям, – вспомним древний принцип: подобное тянется к подобному – уже некогда закрепленные следы, и тем самым он находит те культурные знаки (слова, символы и т. д.), в которых можно было бы выразить (проявить, «озвучить», интерпретировать) закодированный в данном ансамбле смысл, положим, нашей идеи или какого-либо другого образования. (А уже потом, посредством определенного комплекса этих культурных знаков мы можем выразить смысл нашей идеи). Вот точно так же в обыденной жизни, подбирая из нашей памяти одно за другим подходящие слова, мы получаем предложение, имеющее смысл. Правда, делаем мы это в автоматическом режиме, не замечая того, как мы это делаем.

А вот каким образом, по мысли нейрофизиолога К. Анохина, происходит нахождение в нашей памяти той информации, которая способна выразить смысл того, что возникло в структурах нашего мозга. Но сначала определим два понятия, которыми оперирует К. Анохин: когит и когнитом. Когит и когнитом можно определить как

«… распределенную по мозгу сеть нейронов, сцепленных единым когнитивным опытом. Каждая такая сеть, одно содержащееся в памяти «произведение» нашего мозга – это один его когнитивный элемент. Мы будем называть такие элементы когитами. В совокупности они образуют систему опыта конкретного организма – его когнитом. Этим термином мы будем обозначать особую сеть из тесно переплетенных и взаимодействующих друг с другом когнитивных нейронных сетей. Как геном не сводится к простому собранию отдельных генов, неся в себе многочисленные регуляционные связи между ними, так и когнитом – это гораздо больше, чем сложение отдельных когитов»16.

А теперь об извлечении информации из самих структур мозга:

«… активация отдельных узлов в естественном когнитоме (за счет перекрещивания нервных участников в этих когнитивных сетях) способна вытянуть за собой из памяти многие другие коги. Это объясняет, почему мозг обладает такой потрясающей автоассоциативностью. Возбуждение одного кога через тысячи связей с другими элементами когитома способна почти моментально вызвать богатейшую сеть ассоциаций, осуществить доступ почти ко всему прошлому опыту. (Там же, стр. 87).