Очерки истории кибернетики в СССР

Но, не смотря на то, что лучшего кандидата в артиллеристы придумать сложно, из-за очень плохого зрения Глушкова в артиллерийское училище не взяли, как и не взяли в армию вообще. Его признали негодным к военной службе, однако в документе было записано, что он может привлекаться к физическому труду. И этот последний пункт выполнялся весьма интенсивно. Осенью 1941 и весной 1942 года Виктор работал на рытье окопов. В 1942 году, после вторичного взятия Ростова немцами Виктор вместе с матерью оказывается в оккупированных Шахтах.

Великая Отечественная стала труднейшим испытанием для миллионов советских людей, а для 19-летнего Глушкова война повлекла и личную трагедию: фашисты расстреляли его мать – депутата горсовета. Сам Виктор вынужден был скрываться от фашистов. Вот как он вспоминает это время:

«После возвращения в Шахты договорился со своим однокашником Игорем идти к знакомым в Касияновку, что под Новочеркасском. Там был сельскохозяйственный институт с опытным хозяйством, работу которого немцы возобновили. Знакомые Игоря спрятали нас в складе, где хранились старые тракторы, сеялки и другие машины. Здание находилось в стороне от института, но неподалеку был немецкий аэродром. Поэтому выходили из укрытия только ночью. Два месяца питались чем попало. Собирали мороженую картошку на неубранных полях, вырубали куски замерзшего мяса из найденной в поле павшей лошади. Запомнился как праздничный день, когда кто-то из студентов института принес комок гречневой каши… Во время ночных походов за картошкой разбрасывали на дорогах куски колючей проволоки. Один раз чуть не попались. Наступало уже утро, а мы не успели далеко уйти от места, где разбросали проволоку, когда на нее напоролась машина с немецкими солдатами. Нас увидели и обстреляли, но мы благополучно убежали. Если бы я не окреп физически в последние годы учебы в школе, я бы не выдержал. За эти три месяца получил болезнь печени»[53].

После окончательного освобождения г. Шахты Глушков был вызван в военкомат и мобилизован на работы по восстановлению шахт. Полмесяца он поработал в забое чернорабочим, потом – инспектором по качеству и технике безопасности. Вот его воспоминания об этой своей работе:

«Во время пересменок я должен был опускаться в шахту и брать общую и по слоям пробы пластов из лав. Общий вес проб составлял несколько сот килограммов. Уголь, который я отбивал обушком, насыпался в мешки, а затем я тащил его на санках к выходу. На нашей шахте высота пластов была 50–80 сантиметров. Передвигаться и работать было очень трудно. Работали в основном солдаты из штрафных батальонов.

Пробы сдавали в лабораторию, где определяли качество угля и направление дальнейших разработок. Когда уголь грузили в вагоны, то перед их пломбированием я брал пробу на соответствие углю, что был в лаве. До войны работа, которую я делал, выполнялась бригадой из шести-семи человек. И только потом мне дали лаборантку для измельчения проб.

Обвалы случались часто, два раза попадал в них и я. Первый раз началось с того, что захрустели стойки, и меня ударила по плечу глыба угля. Проход за мной завалило. Но путь к выходу остался открытым. Я выбрался, захватив пробы и кирку. Отделался компрессом на ушибленное плечо. Во второй раз я был в штреке главной шахты, километрах в двух от входа. Кстати, тогда не было никакого учета тех, кто спускался в шахту. Когда набирал пробу в мешок, услышал взрыв и грохот, но не обратил на это внимания. Вынес мешки с пробой на вагонетку и потащил ее к выходу; на половине пути наткнулся на завал. На мои крики никто не отвечал. Просидел в завале часов восемь. Потом услышал доносившийся шум и вскоре меня освободили из заточения»[54].

Уже осенью 1943 г. Новочеркасский индустриальный институт объявил набор, и Глушков стал студентом его теплотехнического факультета. Учиться было нелегко. Приходилось параллельно зарабатывать себе на жизнь. Виктор вспоминает, что сначала он перебивался разгрузкой вагонов на станции, а летом устроился на работу. Их бригада, состоящая из семи человек, за лето восстановила отопление в основных зданиях института, отремонтировала отопительные котлы. На следующий год Глушков занимался ремонтом электротехнического оборудования. Таким образом, он приобрел специальности слесаря-водопроводчика и техника-электрика.

Все это не мешало Глушкову, «регулярно и исступленно», как выразился один из его сокурсников, учиться в институте. Об условиях тогдашней учебы, а заодно и об отношении к ней Глушкова дает некоторое представление приведенный Б. Н. Малиновским в его книге об академике Глушкове фрагмент из воспоминаний еще одного однокашника Виктора Г. И. Мокренко:

«В бытность учебы в институте зимой 1943–1944 годов я жил в одной комнате с Виктором Глушковым, Иваном Дупляниным и Михаилом Мезенцевым. Окна нашей комнаты выходили на дорогу, и в период боевых действий 1942 года в доме были оборудованы огневые точки. Окна были заложены кирпичом, остались лишь небольшие амбразуры. Электрического освещения естественно не было, отопления также. Амбразуры мы заделали, поставили в комнате чугунную печь, а трубу вывели в окно. Тепло было лишь тогда, когда топили. Для освещения использовали коптилку из стреляной гильзы от ПТР. Несмотря на голодное и холодное время, мы не унывали, жили коммуной. И вот здесь особенно проявились замечательные черты Виктора. Он был очень компанейским, располагающим к себе своими знаниями, эрудицией, простотой, а главное – титанической работоспособностью. Все вечера, а зачастую и ночи он просиживал над учебниками, особенно математическими, исписывая множество тетрадей всевозможными вычислениями и выкладками. Бывало заглянешь в его книгу, а там – сплошные интегралы, дифференциалы в тетрадях-то же самое. Для нас это было непостижимо и трудно понимаемо. При всей его исключительно высокой теоретической подготовке, буквально по всем дисциплинам, он этим не кичился и очень много занимался»[55].

Но, проучившись четыре года на теплотехническом факультете Новочеркасского индустриального института, Виктор Михайлович понял, что его не так интересует теплофизика, как науки математического профиля. В 1947 г. он поступает на 5 курс физикоматематического факультета Ростовского университета. А для этого сдает всю академразницу за 4 года (почти полсотни экзаменов)! Вот как он сам описывает этот процесс:

«Подготовившись за четыре курса по математике и физике, я поехал в Ростов. В первый приезд мне пришлось сдать 25 или 26 экзаменов, точно не помню. (Общее их число за четыре года обучения было 44 или 45). Я их сдал за два приезда. Помню, что в первый день (когда приехал первый раз) сдал шесть экзаменов. Три экзамена одному доценту, даже помню его фамилию – Гремятинский. Очень строгий экзаменатор, гроза всех студентов. Он задал мне три вопроса. Из каждого курса математического анализа, изучаемого на первых трех курсах, по одному, предупредив, что в случае, если не справлюсь с заданием по первому, мне нечего говорить об остальных. Я быстро сделал первое задание, причем оригинальным способом, которого он не знал. Он дал мне новые задачи и в конце-концов поставил три пятерки.

Преподаватель физики, которому я должен был сдавать следующие два экзамена, к этому времени ушел домой. Я решил проявить нахальство и пошел к нему. Он удивился и, тем не менее, принял у меня два экзамена по физике. Последний в этот день был экзамен по астрономии. Уже к вечеру я разыскал преподавателя в институте. Начав сдавать экзамен, заметил его легкое волнение, оказывается, у него очередь подходит за хлебом. Что делать? Пошли с ним вместе. Помню, стояли мы с ним в очереди, у меня были бумаги, где я сделал все выкладки, и на все вопросы написал ответы. Он задал еще два или три вопроса, и, уже поздно вечером получив хлеб, поставил мне последнюю оценку – «пятерку». Пожевав завалявшиеся сухари, я подошел к развалинам драматического театра, где и заснул. Проснулся, когда рассветало. В этот день сдал успешно два экзамена по алгебре, а на следующий – еще четыре. В следующий приезд сдал остальные экзамены и оказался на пятом курсе»[56].

В следующем году Виктор Михайлович параллельно заканчивает оба вуза и получает дипломы о высшем техническом и высшем математическом образовании. Преподавательскую и научноисследовательскую работу В. М. Глушков начинает осенью 1949 г. в стенах Уральского лесотехнического института.

В октябре 1951 года он защищает кандидатскую диссертацию на тему: «Теория локально-нильпотентных групп, без кручения с условием обрыва некоторых цепей подгруппы», а в декабре 1955 года после окончания одногодичной докторантуры при Московском университете – докторскую диссертацию «Топологические локаль-но-нильпотентные группы».

В августе 1956 г. В. М. Глушков стал заведующим вычислительной лабораторией Института математики АН УССР. Именно здесь под руководством академика С. А. Лебедева всего пять лет назад была создана первая в Советском Союзе электронно-вычислительная машина МЭСМ.

В соответствии с принятым в 1955 году Постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР о создании вычислительных центров в академиях союзных республик эту лабораторию предстояло преобразовать в Вычислительный центр.

Основной особенностью тогдашнего конструирования вычислительной техники было то, что оно осуществлялось на основе «инженерной интуиции». Теория автоматов, служившая базой для проектирования ЭВМ, на то время была разработана очень слабо, фактически существовала только идея применения основных операций формальной логики для построения автоматических устройств. В. М. Глушкову пришлось самостоятельно разбираться в принципах построения ЭВМ. Разобравшись, он «решил превратить проектирование машин из искусства в науку».

Для этого нужно было поставить дело синтеза электронных схем на прочную математическую основу. С этой целью Виктор Михайлович не только сам усиленно начинает работать над решением математических проблем проектирования электронно-вычислительной техники, но и организует научный семинар по теории автоматов для своих сотрудников. Семинар имел большой успех. Виктор Михайлович вообще умел заразить других своим энтузиазмом.

В декабре 1957 года лаборатория вычислительной техники, которой руководил В. М. Глушков, была преобразована в Вычислительный центр АН УССР с правами научно-исследовательского института.

В 1961 году вышла книга В. М. Глушкова «Синтез цифровых автоматов». В 1964 году за цикл работ, среди которых главной была именно эта книга, Виктор Михайлович становится лауреатом Ленинской премии. В этом же 1964 году была издана книга «Введение в кибернетику», которая была переиздана в США и многих других странах.

Этот период в истории кибернетики на Украине Виктор Михайлович позже назовет «героическим», поскольку ему и его сотрудникам тогда удалось в кратчайшие сроки в очень трудных условиях добиться поистине фантастических результатов.

Еще в 1958 г. В. М. Глушков выдвинул идею создания универсальной управляющей машины, которая, в отличие от существующих в то время узкоспециализированных управляющих автоматов, могла бы быть использована в любых, самых сложных технологических процессах. Уже через три года, в 1961 г. такая машина была создана группой сотрудников Института кибернетики АН УССР под руководством Б. Н. Малиновского. Она получила название «Днепр». С помощью этой машины впервые в Европе было осуществлено дистанционное управление бессемеровским процессом в режиме советчика мастера. Она была использована для автоматизации одного из самых трудоемких процессов в судостроении – плазовых работах, то есть раскройки стальных листов для изготовления корпуса судна, который имеет сложную пространственную конфигурацию и поэтому раскройка плоских стальных листов, из которых корпус будет изготовлен, представляет собой сложнейшую инженерную задачу.