Очерки истории кибернетики в СССР

Очерк двенадцатый. Политэкономические взгляды В. М. Глушкова

Как известно, работа Маркса «Капитал» имеет подзаголовок «Критика политической экономии». Очень долгое время эта критика была чисто теоретической, поскольку заменить товарные отношения, которые были и остаются до сих пор главным регулятором общественного производства, было нечем. И констатация того факта, что этот регулятор со временем перестает выполнять свою функцию и даже превращается из регулятора в источник хаоса, грозит человечеству катастрофой, ничего не меняет.

Маркс, будучи ученым, а не утопистом, даже не пытается себе представить, чем будут заменены товарные отношения. Он ограничивается мыслью о том, что эта замена не может происходить мгновенно, что должен быть переходный период, в течение которого товарные отношения будут сохраняться и будет продолжаться поиск форм, которые должны прийти им на смену.

Проблему, поставленную Марксом, пробует решить В. И. Ленин. В работе «Государство и революция» он говорит о том, что сутью этого переходного периода является организация тотального учета ресурсов и общественного контроля за нормой труда и потребле-1.ия. Для организации такого тотального учета и контроля (который, по его словам, «упрощен капитализмом до чрезвычайности, до необыкновенно простых, всякому грамотному человеку доступных операций наблюдения и записи, знания четырех действий арифметики и выдачи соответственных расписок»[139]) он предлагает отказаться от привычной для капитализма бюрократической системы путем преобразования той работы, которую сегодня выполняют бюрократы (вряд ли кто-то станет утверждать, что они выполняют ее слишком хорошо) в общественную повинность, которую должны, скажем, по очереди, выполнять все члены общества.

Академик В. М. Глушков констатирует, что начиная с примерно 30-х годов XX века, когда наступает так называемый «второй информационный барьер», и товарно-денежные отношения исчерпывают себя и как метод агрегирования экономической информации для создания целостной картины производства и потребления, и как инструмент управления экономикой, даже привлечение всего населения к труду по учету и контролю не решает вопрос.

Тогда, когда он это открыл, уже появилась возможность переводить часть труда по учету и контролю на плечи машин.

Но техническая возможность сама по себе еще ничего не значила. Очень быстро оказалось, что проблема управления экономикой – это вовсе не техническая проблема, а политэкономическая.

И не удивительно, что против проекта ОГАС выступили именно экономисты. Уже достаточно давно среди экономистов сложился своеобразный консенсус относительно того, что под экономикой они понимали исключительно только то, что Аристотель называл хрема-тистикой – искусством накопления денег. Когда в Советском Союзе говорили, скажем, об экономических методах управления – имелись в виду исключительно рыночные методы, ориентация производства на прибыль, объем продаж, рентабельность предприятия и т. п.

Очень характерной в этом отношении была дискуссия, которую проводил журнал «Вопросы экономики» в 1964 году. Фактически там две группы экономистов вели между собой спор о том, какая хорошая вещь – «экономические методы управления». Одни доказывали, что это вещь очень хорошая, а другие – что это вещь прекрасная. Что касается выступления В. М. Глушкова и Н. П. Федоренко по поводу ОГАС, то это выступление просто не было замечено теми, кто спорил[140].

Глушкову не оставалось ничего другого, как разрабатывать по-литэкономическую основу для ОГАС самостоятельно. И сейчас можно констатировать, что с задачей он справился неплохо.

Хочу обратить внимание всего на несколько его идей полит-экономического масштаба.

Первая. С достижением так называемого «второго информационного барьера» эффективное управление производством на основе товарно-денежных отношений, без прямого качественного и количественного потребностей и ресурсов для их удовлетворения, более невозможно.

Вот как передает эту идею В. Моев в своей книге «Бразды управления. Беседы с академиком В. Н. Глушковым»:

«Отныне только «безмашинных» усилий для управления мало. Первый информационный барьер или порог человечество смогло преодолеть, потому что изобрело товарно-денежные отношения и ступенчатую структуру управления. Электронно-вычислительная техника – вот современное изобретение, которое позволяет перешагнуть через второй порог»[141].

Вторая идея. Цель производства лежит вне экономики. Это удовлетворение потребностей общества и всех его членов. Экономика – только инструмент достижения цели. Соответственно, исходным пунктом для управления экономикой не могут служить собственно экономические показатели, а только четко сформулированы задачи по конечному продукту.

В. М. Глушков писал: «Целью развития социалистической экономики является максимальное удовлетворение потребностей как всего общества в целом, так и отдельных его членов. Таким образом, цели развития социалистической экономики лежат вне экономики, задачей же экономики является развитие средств для достижения этих целей. Поэтому исходным пунктом для управления социалистической экономикой должна быть система четко сформулированных задач по конечному продукту, т. е., такому общественному продукту, который потребляется вне экономики».

Третья идея. Целое имеет приоритет над частями. Отсюда вытекают два следствия.

1. Общественный интерес должен превалировать над индивидуальным или групповым.

2. Частичные цели надо уметь подчинять целям глобальным.

Сначала разработать точно систему в целом, и только потом браться за детали.

«В настоящее время, когда прокладывается фарватер экономики будущего, есть два пути развития кибернетической базы управления. Первый – поставить ряд частных задач, решение которых обещало бы немедленную легкую отдачу, но не давало бы ответы, как будет управляться общество завтра. Ответ якобы будет дан именно завтра, когда удастся привести отдельные, разрозненные части в систему… Второй путь – наметить глобальную перспективу внедрения единой системы новейших средств и методов управления во всей экономике. Сначала точно разработать окончательную систему, а затем внедрять части этого целого»[142].

Четвертая идея. Управление экономикой невозможно без правильного прогноза. Но лучший прогноз – это правильно построенный план.

Причем план должен быть построен так, чтобы по ходу его можно было корректировать. Как в деталях, так и в целом. Для этого предусматривались динамические модели для планирования. В. М. Глушков считал, что «возможность непосредственного перехода прогноза в план позволяет осуществлять непрерывное целенаправленное перспективное планирование, учитывающее все идеи и решения, которые помогают скорейшему достижению поставленных целей».

В своей работе «Кибернетика и социальное прогнозирование», В. М. Глушков отмечает, что в случае социального прогнозирования возникает задача создания так называемых процесионных, динамических моделей, которые описывали бы общественный организм как единое целое и при этом предусматривали возможность оперативно учитывать постоянные незапланированные изменения, которые необходимо будут происходить и влиять на дальнейший ход событий.

Лучшим способом построения эффективного долгосрочного прогноза развития общества (для социализма В. М. Глушков определял как оптимальный срок 10–15 лет), как уже отмечалось, Глушков считал преобразование прогноза в план.

«На этот срок, – писал В. М. Глушков, – и должна устанавливаться конкретная цель экономического и социального развития общества, которая обеспечивает его членам максимальный материальный и психологический комфорт при ожидаемом к тому времени уровне развития техники и характере международных отношений. Очень важно подчеркнуть, что понятие комфорта, о котором здесь идет речь, вовсе не сводится к простому материальному комфорту. Не менее (а может быть, и более) важным является комфорт психологический, состоящий из большого числа социальных факторов. В их число входит чувство удовлетворения от достижения тех или иных общественных или личных идеалов и борьбы за их осуществление, чувство безопасности и уверенности в будущем, возможность удовлетворения естественной любознательности человека и чувство прекрасного в результате развития науки, культуры и средств информации, способов согласования интересов всего общества с интересами отдельных его членов и т. п. Да и само понятие материального комфорта нельзя сводить, разумеется, только к личной собственности и величине личного дохода. В большой степени оно определяется такими факторами, как степень развития общественного транспорта и связи, системы образования и здравоохранения, возможность пользоваться благами природы и др…»[143].

Глушков обращал особое внимание на то, что нельзя путать цель социального развития и средства ее достижения.

«В число целей не включаются, например, тракторы и другие сельскохозяйственные машины, поскольку они являются не самой целью, а лишь средствами (хотя и необходимыми) для достижения других целей (в данном случае – производства хлеба), которые непосредственно служат интересам общества и его отдельных членов»[144].

В. М. Глушков указывал, что именно средства достижения целей являются предметом планирования, в то время как сами цели являются основой прогноза. Точнее, он писал, что «развитие подобных средств должно превратиться из объекта непосредственного прогнозирования в предмет долгосрочного планирования, направленного на скорейшее достижение поставленных конечных целей»[145].

Эту мысль можно считать одной из наиболее важных полит-экономических идей Глушкова, поскольку в ней не только зафиксировано одно из главных противоречий социализма – с одной стороны социализм невозможен без отдания приоритета производству средств производства, с другой – целью социализма не может быть производство не только средств производства, но даже производство предметов потребления. Именно подмена главной цели производства при социализме – создания условий для всеобщего всестороннего развития человека – целями достижения высоких показателей производства самого по себе, в том числе и таких показателей как рост материального благосостояния граждан, и привела социализм к краху.

Мнение В. М. Глушкова незря перекликается с известной мыслью В. И. Ленина о оппортунизм:

«Это забвение великих, коренных соображений из-за минутных интересов дня, эта погоня за минутными успехами и борьба из-за них без учета дальнейших последствий, это принесение будущего движения в жертву настоящему – может быть происходит и из-за «честных» мотивов. Но это есть оппортунизм и остается оппортунизмом, а «честный» оппортунизм, пожалуй, опаснее всех других…»[146].

Или другими словами: «Оппортунизм состоит в том, чтобы жертвовать коренными интересами, выгадывая временные частичные выгоды. Вот в чем гвоздь, если брать теоретическое определение оппортунизма»[147].