Как написать книгу, чтобы ее не издали. 200 Классических ошибок

Глава 8: Слова и фразы

Бренди? Соизволь снизойти с дивана! КЛЮКВА! КЛЮКВА!

Художественная литература — это прежде всего язык, а язык — это слова. Чтобы донести свои мысли до читателей, у автора в арсенале есть множество слов, проверенных временем. Однако это работает только в том случае, если стороны на берегу договорились об их значении. Стоит пренебречь таким простым, но важным условием, и все пойдет прахом.

Начинающие писатели часто уверены, что гении используют лишь малоупотребительные слова из недр словаря, не способные выжить в естественной среде.

Простите, но это не писательство. Это выпендреж. А выпендрежников никто не любит.

Безусловно, в книгах встречаются слова, которые мы не употребляем в повседневной жизни («сказал я, завороженный»). Но лексические единицы, привлекающие внимание своей редкостью, на самом деле отвлекают внимание от сюжета. Забрасывая читателя малоупотребительными словами, автор словно играет с ним в пинг-понг: отобьет — не отобьет, поймет — не поймет. И если очередное слово будет значить для читателя не больше, чем какой-нибудь «сртарййаодёр», он озадачится и потеряет нить повествования.

Это вовсе не значит, что вам нужно самому себе заткнуть рот и ориентироваться на словарный запас пятиклассника. Нет ничего плохого в том, чтобы время от времени обогащать читательский лексикон. Однако это допустимо лишь в том случае, когда выбранное вами слово наиболее полно выражает вашу мысль. Обычно использование таких слов, как «сооружение» вместо «здание», ничего не сообщает читателю, кроме того факта, что вам известно слово «сооружение».

Употреблять слова, которые не знает читатель, — плохая идея. Но это можно хоть как-то объяснить. А вот употреблению слов, которых не знаете вы сами, никаких оправданий нет. Люди, далекие от мира литературы, недоумевают, как такое вообще возможно, и, честно говоря, порой мы сами задаемся тем же вопросом. Но такое действительно происходит с завидным постоянством.

Если какое-то слово встречалось вам лишь однажды и вы не удосужились посмотреть его в словаре, шансы на ошибку довольно велики.

Почти верное употребление слова или употребление другого слова почти как правильного равносильно почти владению языком. Может показаться, что случайная оговорка не столь важна, но язык вашего произведения — платье, в которое одета ваша книга, поэтому говорить «игристый», когда вы имеете в виду «игривый», равносильно тому, что вы пришли на прием, надев нижнее белье вместо костюма.

К сожалению, мы не в курсе, какими именно словами вы собираетесь злоупотреблять, поэтому не можем предоставить полный список. Но у нас есть тест, который вы сможете применять к любому слову, когда сомневаетесь в его значении.

Самое верное решение — использовать только те слова, в значении которых вы уверены. То есть те, которые вы свободно употребляли бы в разговоре с очень образованным саркастичным другом, и он не постеснялся бы посмеяться над вами, если бы вы сказали что-то не то.

Если вам кажется, что подобное ограничение словарного запаса недопустимо на пути к великой писательской цели, мы вам сочувствуем. Единственное, что можно посоветовать в таком случае — больше читать. Самых разных книг. Можно хранить верность любимому автору или читать романы только определенного жанра. Однако, расширяя свои литературные вкусы, вы узнаете много новых слов, и ваш словарный запас будет неизбежно (хоть и медленно) пополняться.

Некоторые писатели чувствуют необходимость не только в употреблении экзотических слов, но и в игре с ними. Для таких авторов не существует перегруженных конструкций и вычурных каламбуров.

Найджел Туфнел в фильме «Это позвоночник» заметил, что есть четкая граница между остроумием и глупостью. Чем сильнее вы хотите казаться остроумным, тем чаще будете к этой границе подходить и тем больше у вас шансов не заметить, когда вы пересечете ее.

Самые искусные писатели порой прибегают к игре слов для достижения нужного эффекта, но даже среди успешных авторов большинство избегает витиеватости. Писательство — это не фигурное катание, где, чтобы победить, нужно обязательно исполнить сложные элементы. Витиеватость прозы — скорее особенность отдельных авторов, а не то, к чему нужно стремиться всем.

Носителей языка всегда отличает уверенное использование фразеологизмов. Ошибки в употреблении идиом сразу укажут читателю на то, что вы с ним из разных стран, а может, и с разных планет. Неправильно употребляя отдельные слова, вы можете прослыть безграмотным, но, путаясь во фразеологизмах, вы выглядите как человек, не владеющий языком вообще.

Хорошая новость: вы живете в век, когда под рукой всегда есть Google, даже если нет словаря. Сомневаетесь по поводу устойчивых выражений — посмотрите в интернете, как правильно их употреблять. Если выражение, которое вы забиваете в поиске, не ведет вас к тысячам ссылок, возможно, оно вовсе и не устойчивое и вы что-то перепутали.

Скажете, невозможно абсолютно все проверить таким образом? Значит, фразеологизмов у вас в романе слишком много.

Клише стали таковыми неслучайно. Когда-то каждое из них было свежей и меткой фразой, которая описывала что-либо так емко и убедительно, что закрепилась в языке именно в этом виде. Порой стандартная формулировка и вправду идеально подходит для выражения мыслей. Сказать, что кто-то выглядит сногсшибательно, бывает очень кстати, чтобы не отвлекать внимание от повествования.

Но есть критическая масса клише, превысив которую вы рискуете убить свой роман. Штампованные слова давно затерлись, утратили свое истинное значение. Фраза «красива, как картинка» не вызывает у нас никаких образов и в лучшем случае означает просто «красива», а в худшем вовсе ничего не означает.

Клише и штампы таят в себе еще одну потенциальную опасность. Обладая переносным значением, в прямом смысле они могут невольно оказаться близки к тому, что описывают. Это может на какое-то время сбить читателя с толку. Если ваша героиня буравит кого-то взглядом, не советуем поить ее коктейлем «буравчик».

Клише получили такое широкое распространение, потому что обозначают наиболее общие понятия и очень поверхностны. По этой же причине они совсем не подходят для передачи нюансов, индивидуальных особенностей. Избегайте банальностей при описании ключевых моментов романа. Клише — большие мазки на вашем полотне, и годятся они для чего-то знакомого, хорошо известного. Но не позволяйте им проникать в описание кульминационных моментов или сокровенных чувств ваших героев.

Из всех знаков препинания восклицательным знаком злоупотребляют чаще всего. В то время как запятые в рукописях появляются случайным образом, а длинные тире — совершенно без надобности, основной удар принимает на себя именно восклицательный знак.

Мы понимаем: вы в восторге от того, что стали писателем. Но случаев, где на самом деле уместен восклицательный знак, не так уж много; обычно это реплики диалогов. Впрочем, даже в разговорах нужно соблюдать сдержанность и употреблять восклицания, если только герой действительно кричит. Вот пример оправданного использования восклицательного знака.

Двери лифта открылись, и прямо на Джона прыгнул рычащий тигр. «Ааааа!»

Чрезмерное использование восклицательных знаков обесценивает их эмоциональность, опускает до статуса точки — всего лишь графического символа, означающего конец предложения. Куда более сильны они, когда их немного. Тогда читатель реагирует на каждый из них, увлеченно кивая, чувствуя напряжение и в итоге проникаясь важностью происходящего. В череде обыденных действий восклицания выглядят неуместно — все равно что подчеркнутые предлоги. Если же происходящее имеет первостепенное значение, восклицательные знаки — своего рода лежачие полицейские на дороге. Они заставляют притормозить и привлекают внимание.

В любой ситуации, не связанной с сиюминутной физической опасностью или величайшим удивлением, подумайте дважды, прежде чем ставить восклицательный знак. Если вы подумали дважды и все же решили его поставить, подумайте трижды — и еще столько раз, сколько вам понадобится, чтобы его наконец удалить.

Все остальные типографские обозначения, служащие для выделения (курсив, капслок, полужирный шрифт) должны применяться лишь изредка, ОЧЕНЬ РЕДКО или никогда.

Похожим образом некоторые писатели используют заглавные буквы. С прописной они Пишут Все Важные Существительные или Все Что Угодно, Что Кажется Важным. (Это не относится к тем, кто следует последней моде на Самоиронию. Тут мы говорим об авторах, которые уверены, что Любовь и Честь заслуживают быть написанными с заглавных букв, потому что эти понятия Невероятно Значимы.)

В современном языке есть четкие правила, определяющие употребление прописных букв. К счастью, они объясняются в большинстве учебников.