Я всегда буду с тобой

Глава 30

Открыв глаза, Гончаренко непонимающе посмотрел вокруг.

«Где я»? – удивленно подумал он.

Медленно обведя комнату взглядом, Александр понял, что находится в больничной палате. Тихо попискивая, возле кровати стояла медицинская аппаратура, рядом – капельница, чуть дальше – медицинский стол с кучей пузырьков и упаковок с лекарствами. И вдруг, к своему удивлению, он увидел на тумбочке, стоявшей напротив него, до боли знакомую икону Богородицы. И небольшую вазочку, из которой торчала сосновая ветка, украшенная новогодними игрушками. Сердце Гончаренко тоскливо сжалось и, пропустив удар, радостно забилось. «Значит, Катя со мной! Но почему на ветке игрушки? Ведь только начало ноября…» – подумал он и задумчиво перевел взгляд в окно. Переливаясь всеми цветами радуги, на стекле искрились затейливые узоры, автором которых мог быть только настоящий зимний мороз.

Поняв, что он пролежал здесь долго, Александр первым делом решил проверить, все ли с ним в порядке. Пошевелив плечами, почувствовал, как раскалывается голова, как, сжимая виски, гудит и шумит в ушах. Тело казалось свинцовым и неподъемным. Напрягаясь из последних сил, Гончаренко попробовал пошевелить руками и ногами. И хоть это не доставило ему удовольствия, он был рад тому, что мог двигаться.

В это время в палату вошла молоденькая девушка, наверное сестричка.

– Здравствуйте, – глядя на нее, слабо сказал Александр и попытался улыбнуться.

– О! – радостно воскликнула она и подбежала к нему. – Наконец вы пришли в себя! Я сейчас Валентину Игоревну позову!

– Подождите, где я? – остановил ее Гончаренко.

– Вы в Октябрьской больнице, в отделении нейрохирургии. Не волнуйтесь, все уже позади. Теперь вашей жизни ничего не угрожает! Ваши друзья и жена ни на шаг от вас не отходили, – защебетала девушка.

– Жена? – удивленно протянул Александр.

– Да, и жена, конечно же! Она вообще дежурила возле вас днем и ночью. Как назло, именно сейчас она спустилась к автомату за кофе. Вы не переживайте, я сейчас позову и ее, и врача, – радостно воскликнула девушка и поспешила к двери.

Гончаренко задумчиво уставился в потолок. Значит, он пролежал здесь почти полтора месяца. «Чем же закончился их поход к Акиму? Как ребята? Что с Лилей?» – взволнованно думал он, глядя на заиндевевшее окно.

В это время в коридоре послышались быстрые шаги. В следующее мгновение, распахнув дверь, в палату влетела Катя. В синем больничном халате, надетом поверх серого брючного костюма, она казалась совсем школьницей. Похудевшая, бледная, с высоким, затянутым на голове хвостом и без грамма косметики на лице, Катюша выглядела очень уставшей. Подбежав к его кровати, она растерянно скрестила руки на груди и замерла. Из глаз ее ручьем полились слезы.

– Сашенька! Я знала, я верила, что ты выживешь! – прошептала Катя и медленно опустилась перед ним на колени. Счастливо обняв, она припала к его колючей шершавой щеке и нежно поцеловала.

Слабой дрожащей рукой Гончаренко погладил ее по голове.

– Сашенька, любимый, я так счастлива! Я день и ночь за тебя молилась, – всхлипывая, прошептала она. – Любимый мой.

– Спасибо тебе, Катюша! – улыбнувшись глазами, шепнул Александр.

В этот момент дверь палаты открылась и к больничной кровати уверенной легкой походкой подошла высокая светловолосая женщина с необыкновенно красивыми голубыми глазами. Судя по белому халату и фоноскопу, висевшему на ее шее, это была врач.

Катя быстро поднялась и отошла в сторону.

– Александр Иванович, я рада! С возвращением вас! – пошутила доктор и, подхватив его руку, сосредоточилась. – Все отлично!

– Спасибо вам, – шмыгнув носом, сказала Катя.

– Э, голубушка, так дело не пойдет! – повернувшись к ней, слегка прикрикнула докторша. – А ну перестаньте разводить сырость! Когда ваш супруг лежал без сознания, вы даже слезинки не уронили. А тут, едва он в себя пришел, сразу расплакались! Пожалуйста, успокойтесь, выйдите в коридор. А мы пока побеседуем с вашим мужем. Договорились? – наигранно сердито проворчала врач и заботливо погладила Катю по спине.

– Простите, – утерев слезы, шепнула Катя и поинтересовалась: – А можно сообщить нашим друзьям, что Саша пришел в себя?

– Разумеется, да! Даже нужно! Александра Ивановича надо возвращать к активной жизни! Однако желательно, чтобы гостей к нему ходило немного, он еще слаб.

Смущенно улыбнувшись, Катя вышла в коридор.

– Что ж, Александр Иванович, я рада, что наши старания не прошли даром. Ну что, голубчик, будем жить? – улыбнувшись, спросила его доктор. От женщины просто веяло участием и добротой.

– Хотелось бы, – хмыкнул Гончаренко и вопросительно посмотрел на нее. – Простите, вы мой лечащий врач?

– Совершенно верно, – ответила женщина и, переведя взгляд на стоящую рядом аппаратуру, представилась: – Захарова Валентина Игоревна. Но я лечила вас не одна. О вас заботились лучшие специалисты нашей больницы.

– Очень приятно. Спасибо вам, Валентина Игоревна, – слабо улыбнувшись, сказал Александр. Каждое движение, каждое слово ему давалось с трудом. – Я могу узнать, что со мной?

Доктор нервно прошлась по палате и, подхватив табуретку, села возле него.

– Сегодня на улице очень холодно. Зима уже, – ушла от ответа женщина. – Скоро Новый год, вы любите этот праздник?

– Конечно, это мой самый любимый праздник, как, впрочем, и у большинства людей. Только смогу ли я встретить его дома? Почему вы не отвечаете на мой вопрос? – начал раздражаться Гончаренко.

– Успокойтесь, пожалуйста, – сдержанно произнесла Валентина Игоревна и машинально поправила челку, упавшую на глаза. – Я вам сейчас все расскажу, только позвольте сначала вас осмотреть.

Склонившись над Александром, она внимательно слушала его дыхание, сердце, заставляя поочередно двигать разными частями тела, закрывать и открывать глаза. Закончив, довольно улыбнулась и снова присела на табуретку.

– Что ж, отлично! Все двигательные функции и рефлексы вашего организма в норме!

– Так что же все-таки со мной произошло? – не отставал Гончаренко.

– У вас была тяжелейшая черепно-мозговая травма, в результате которой образовалась внутренняя гематома. Долгое время вы находились в коматозном состоянии. После проведенной операции мы внимательно следили за вашим здоровьем. Ваши друзья подключили прекрасных специалистов из Германии, которые вместе с бригадой наших реаниматологов боролись за вашу жизнь. Через неделю вам стало лучше. У вас снова появились условные рефлексы, восстановилась дыхательная функция. Довольно хорошо зажила рана на руке. Сейчас остался лишь маленький шрам.

– Доктор, скажите, когда, по вашим прогнозам, я смогу встать на ноги? – благодарно улыбнувшись, спросил Александр.

Тяжело вздохнув, Валентина Игоревна встревоженно посмотрела ему в глаза.

– Александр Иванович, пожалуйста, постарайтесь взять себя в руки. Я обязана вам кое-что сказать. Для особых волнений причин нет, – ласково сказала она и ободряюще взяла его за руку.

Сердце Гончаренко сжалось в недобром предчувствии.

– Говорите.

– Понимаете, Александр, к сожалению, врачи не боги и не все в наших силах. Мы вернули вас к жизни, практически восстановили здоровье, но… – врач нервно кашлянула и произнесла: – От взрыва гранаты ваша левая нога получила множество колотых ран, в результате чего костная ткань стопы была сильно раздроблена. Поверьте, травматологи делали все возможное, но им пришлось провести частичную ампутацию вашей стопы.

Окаменев, Гончаренко бессильно закрыл глаза. Окружающий мир стал для него неинтересным. Отдалившись, он хотел лишь запрятаться в пустоте.

«За что?! Кому я теперь нужен? Что я, инвалид, смогу делать? Лучше бы я умер…» – пронеслось у него в голове.

Понимая его состояние, Валентина Игоревна напористо дернула его за плечо.

– Э, уважаемый, так не пойдет! Ваши друзья мне говорили, что вы настоящий мужик. А вы тут раскисли, словно кисейная барышня! Ваша жена держалась куда лучше вас. Прекратите немедленно! Да, буду честна перед вами, ситуация не самая лучшая, но это не повод отчаиваться. Ампутирована лишь часть стопы, и это ни в коей мере не повлияет на полноту и качество вашего образа жизни. Сейчас делают прекрасные ортопедические протезы, и вы сможете вести абсолютно полноценную здоровую жизнь. Ну, по горам, возможно, лазить не сможете, а вот ходить, плавать и даже пробежаться – вполне!

– Доктор, не надо меня успокаивать, я и сам все понимаю, – прошептал Гончаренко. – Инвалид, он и есть инвалид.

– Ну, это громко сказано, – ухмыльнулась женщина. – По-моему, вы слишком сгущаете краски. Это не ваш статус. Вы даже не представляете, насколько любимы своими друзьями и близкими. И если, спасая вас, ваши друзья куда-то не постучали, то это было только одно место – божья канцелярия. Они чуть ли не весь мир перевернули, чтобы спасти вас. Вы им нужны, а вы – ин-ва-лид… Стыдно, уважаемый!

Глядя на раскрасневшуюся от волнения женщину, Гончаренко печально вздохнул и отвернулся к стене.

«Может, она и права. И если я на самом деле встану на ноги, смогу еще быть полезен. Но кому? Многим, но только не Кате. Зачем ей, такой красавице, умнице, инвалид? Я не имею права взваливать на ее плечи такую обузу».

– Спасибо. Я вас услышал. А теперь я хочу остаться один.

– Что ж, отдохните, все хорошо обдумайте. Поверьте, ваши первые эмоции это своего рода шок. Однако без этого не обойтись, кто-то должен был рассказать вам правду. И хоть я вас слегка поругала, все же должна признаться, что вы молодец! – подытожила Валентина Игоревна и, улыбнувшись, скрылась за дверью палаты.

Однако побыть одному Гончаренко не удалось. Сразу после ухода доктора в палату вернулась Катя. Ее изумрудные глаза горели такой любовью, что сердце Александра невольно сжалось от понимания, что он больше никогда не сможет быть с этой удивительной женщиной. Подойдя к нему, Катя ласково погладила его по щеке и, не пытаясь сдержать слез, счастливо заплакала.

– Врач сказала, что тебе больше ничего не угрожает! И если все пойдет по плану, то на Новый год тебя отпустят домой! – радостно воскликнула она.

– Это хорошо, – безразлично сказал Гончаренко и отвернулся. – Мне давно пора проведать своих родителей.

– Родителей? – в недоумении повторила Катя. – Конечно, конечно! Если ты хочешь, мы можем поехать к родителям!

– Я поеду один. Спасибо тебе, конечно, за все, – начал Александр и осекся. – Я решил вернуться домой, в Ахтырку.

– А я? – ошеломленно спросила она.

– Ты навсегда останешься моим лучшим другом, но не больше.

– Сашенька, что ты говоришь? Что дало тебе повод усомниться во мне? Я люблю тебя, Ванька тоже! Он так ждал, когда ты очнешься, постоянно твердил, что его папка самый сильный на свете и должен поправиться! Он как чувствовал, вчера нарядил для тебя перед днем святого Николая веточку ели! Ты нужен нам, – громко воскликнула она. – Мы всегда будем вместе!

Гончаренко долго молчал. Затем резко произнес:

– Нет, я останусь один.

– Ну не молчи, скажи почему?

– Так будет лучше, – стиснув зубы, прошептал он.