Компас

15. Где твой дом?

— Где твой дом?

— Там, где травами пахнет так сильно, будто ты дышишь всей кожей.

Там, где слышат тебя только сердцем, где тихо, где можно…

Можно то, про что в детстве мечтали от вздоха до самого края.

— Где твой дом?

— Там где солнце, как тонкий фитиль, догорает.

— Там, где звёзды хранят свою память, танцуя по кругу?

— Там где мы обещали быть ближе и ближе друг к другу.

— Где твой дом? Тот, который ты ищешь и ищешь годами?

Тот, который, как крепость и никогда не растает.

Тот, который ты хочешь увидеть построенный… Весь.

— Где твой дом? Где-то там… далеко?

— Нет. Он здесь, слышишь, здесь.

16. Они говорят

Они говорят: пробуждай в себе Бога,

Забывай в себе человека,

Откажись от разума, сахара, от ненужного смеха.

Будь богиней внутри, забивай в себе те вибрации, которые ниже нижнего, надевай до пола платье.

Все кругом о божественном, прозрачном и светящемся,

Том, что где-то сияет сквозь темное и настоящее.

Они говорят: пробуждай в себе бога, не чувствуй злости,

Забывая, как каждая из этих эмоций пропечатывается в кости.

Так много сейчас о свете, о ясности о чем-то слишком мифическом,

А хочется тепло-ладонного, обнимательного, а не метафизического.

И где-то в кафе, заказывая кофе с сахаром и десертом,

Ты находишь не бога в себе, а обычного человека.

И говоришь: я люблю тебя, слышишь, и никогда не забуду…

Богово богу, кесарю кесарево, буддово Будде.

— Я люблю тебя, слышишь? Я люблю тебя, знаешь?

А межреберно азбукой Морзе в ответ:

— Слышу. Люблю — и прощаю.

17. Снись мне

Они знают ответы, которых я и не знаю. Это так много и мало, а я тебя обнимаю.

Я задаю им вопросы через какие-то отчаянные отражения, закольцованные дороги и запутанные сомнения.

Утренний ветер оставляет на волосах все забытые поцелуи,

Те, что не сбылись между ни в январе, ни в июле.

Я закрываю глаза и рисую карту трепетом от ресниц.

И найду тебя снова и снова. Только снись мне, пожалуйста, снись.

18. Что ты чувствуешь?

— Что ты чувствуешь?

Одиночество? Боль? Или надежду?

— Что ты чувствуешь, когда делаешь первый вдох?

— Что ты чувствуешь, когда тебя предают?

То, что Бог вроде бы есть любовь?

— Что ты чувствуешь?

Страх? Отчаяние? Веру в лучшее?

— Что ты чувствуешь, когда кто-то бьёт словом и по щекам?

— Что ты чувствуешь, когда солнце в тебе просыпается?

— Что ты чувствуешь, когда тянешься к небесам?

— Что ты чувствуешь, когда кто-то себя не любит?

Когда кто-то себя убивает, стирает до дыр.

— Что ты чувствуешь, даже когда уж не в силах чувствовать?

— Мир. Я чувствую целый мир.

19. Пусть

Самое важное находит людей в тишине.

В ней прорастает то, что ты садишь первым:

Зерна отчаяния или ростки любви,

То, что нужнее всего, становится верным.

Свет со-творяется из пустоты и тепла,

Того, что в душе живёт наравне с холодами.

Я создаю целый мир, а он обнимает меня.

То, что важнее всего, даруется не богами.

Будет день, и мы подберем слова,

Чтобы узнать свободу и чтобы лететь, как птицы.

А пока говорю:

«Пусть прорастает любовь, пусть плохого ни с кем, никогда не случится».

20. Выразить весну

И думать, как выразить эту весну в мыслеобразах и в словах.

А потом с радостью сдаться, решая: пусть будет так.

Пусть будут эти люди и эти дни, полные солнца, света и безграничной любви.

И не спеша пить кофе с видом на старый город, ловить тени и не искать для всего повод…

Пока ты ещё так отчаянно молод… и бесконечно влюблен.

21. Место силы

Власти твоей нет надо мной.

Нет ожидания ада.

В центре — одно чудовище и поворот, а дальше — своя награда.

Ты через страхи и стены идёшь, в сказке не будет иначе.

Ты — Пенелопа, опять что-то ждёшь.

Ты — Ариадна — плачешь.

Нить Лабиринта запуталась вновь, нужно бежать быстрее.

Где-то среди осколков из слов просыпается: Ты — Медея.

Но утром, когда приходит рассвет,

И после глухой тишины,

Маски падают прочь, растворяются в ночь

Оставляя Ты— это — ты.

Путь лабиринта неблизок и тих,

Но слабости нету в тебе.

Ведь место силы находишь внутри.

А не вовне.

22. Кроме любви

Как отражаются капли дождя на стеклах,

Будто диковенные витражи.

— Все забывается, — говорят тебе. — Все, кроме лжи.

Но на самом деле, это ведь глупости, это ненужный свод

Из каких-то незрячих иллюзий и непонятных свобод.

Из каких-то неважных строчек и недосказанных слов,

Из каких-то хрустальных стен и каких-то глухих потолков.

Дождь остаётся в памяти — той, где нет места лжи.

— Да. Все забывается… Все, кроме любви.

23. Женщина

И я мечтала летать, не падая,

взлетая в небо тугими листьями.

И я желала быть самой сильною,

За страх платила благими мыслями.

Не слишком мудрая, не слишком юная.

Ведь возраст здесь не имеет значения.

Кому-то дочь, а кому-то любимая

Но все же живая, без тени сомнения.

И без сомнения: что-то получится,

Хоть здесь надломилось, а там где-то трещинка.

Я все это склею однажды вечером.

Ведь я же всесильная, я все-таки ЖЕНЩИНА.

24. Чай

От воды лепесток обретает свою совершенную форму.

Он не тонет, а учится плавать в кристальном покое.

Среди птиц золотых мы не помним о клетках и боли.

Исцеляйся сегодня, сердце мое.

Приходи к роднику воскрешенья,

Отрывай в себе прутья, открывай все замки вдохновенья.

Говори то, что хочешь сказать, пока капли стекают по стенкам.

Мы в покое.

В центре мира и в области правды и сердца.

Мой улун красит воду в цвета восходящего лета,

Мы молчим в тишине,

Это чай говорит.

Ему можно доверить все тайны.

Ему можно.

25. Разговор цветами

Когда слова гаснут где-то на уровне горла,

Когда вспоминается то, что давно забыто,

Среди прощений, побегов и лепестков,

Ты открываешь то, что должно быть скрыто.

А у ключицы трепещет семечко жизни,

Становится ярче и тянет к сердцу бутоны.

И знаком внутри, как скрижалями, пишет:

«Тот, кто горит, никогда-никогда не утонет».

Тогда открывается то, что стало забвением,

То, что, казалось, произошло не с нами.

Мне не осталось ни одного сотворенного звука,

Но Мир в тишине тогда говорил цветами.

26. Забытые города

Из людей, которых я забываю, заселяются целые города.

Там большие дома и широкие улицы. Сегодня и навсегда.

В этом городе где — то до самого узкого приступа, больше слов не

отправленных нет.

На конвертах упрямым почерком адрес: налево от солнца, пока не наступит рассвет.

А пока я смотрю в закат, понимая, что день, как обычно, стоит за спиной,

Среди запаха земляники и хвои.

Я опять говорю: «Возвращайся скорее домой».

27. По-другому

Надышаться только ветром и соснами,

Заметить в небе бабочку и дракона.

Среди мокрых цветов и осоки

Видеть, как может быть по-другому.

28. Хочу тебя прославить!

Хочу тебя прославить!

О, наслаждение и страсть, в которых столько жизни.

О, свет и звук того, что будет вечным.

Пусть станет тот, кто был холодным, снова жарким.

Пусть будет то, что умерло

Опять живым.

Хочу тебя прославить!

Действо мира.

Ты будешь снова той, какую помнишь,

Которая дарует жар и нежность,

Которая во имя той богини, что есть в тебе,

Воскреснет вновь, но станет не бесстыдной, а бессмертной.

Ты будешь жить!

Ты будешь жаждать быть!

Ты будешь вечной.

Люби, желай и открывай дорогу туда, где нет ни времени, ни страха.

Там наслаждение и страсть опять едины. Ты слышишь сердце?

Будь собой, родная…

Ты — женщина.

Так оживай и открывай себя.

Впуская жизнь, рождая жизнь, и жизнь любя.

29. Не распинай

Мне нужно говорить и нужно петь,

Тогда, когда до невозможности забыла.

И как от невозможности сгореть,

Когда до невозможности любила.

Мне нужно промолчать и нужно ждать,

Когда найдется слово для прощанья

Мне нужно жить, мне нужно обнимать,

Мне нужно быть без страха оправданья.

Пожалуйста, пожалуйста, услышь,

Как сердце бьется и становится бескрайним,

Мне хочется дышать и падать в тишь.

Мне хочется стать ближней, а не дальней.

Мне хочется поверить, что минует

Тебя та чаша, у которой нету дна.

Там только вера с вечностью танцуют.

Там нет вины, налей туда вина.

И в этом молчаливом откровеньи,

Я говорю: люби и отпускай,

Но раскрывая руки на мгновение.

Прошу, не распинай меня опять, не распинай.

30. Выходи

Отдаю свою дань каждому новому дню.

Иду и смотрю.

Дышу и бегу.

Стою на том берегу.

А внутри голос переводит «больно» в слова,

Говорит: «Делай выдох и выходи».

Из пространства своего страха и веч-нос-ти.

31. Манифест

Знаешь, спустя годы то, что можно сказать себе:

— Научись сдаваться тем, кто хочет победы в войне.

Потому что цена победителя так высока,

Ты ее не заплатишь, потому что это война не твоя.

Научись стоять на своем и себя не предавать,

Уходить от того, кто хочет не знать, а врать.

Не дай веры тому, кто не помнит цену словам,

И тому, кто любую клятву превращает в цирк и бедлам.

Научись любить без сомнений и без тоски,

Отпускать тех, кто хочет, и никого не жди.

Будь кому-то, как свет, а кому-то верни его тень,

Становись неудобной, но честной: за часом — день.

Научись не жалеть, быть свободной, ходить налегке,

Выбирай только тех, кто в сердце всегда и везде.

Не стремись доказать, кто ты есть на своем пути.

Когда сложно — без слов обнимай и продолжай идти.

32. Знамя

Во мне загорается рассветное пламя.

Я бью в барабаны, несу свое знамя.

Мне кажется, где-то внутри я знаю, какие на нем слова.

Но закрываю глаза, чувствуя, как сопротивляется голова.

В сердце опять пальцами рисую карту дорог,

Где каждый сам себе дьявол и каждый сам себе бог.

И говорю: чувствуй, страх — это ненужная блажь.

Завтра ты обязательно станешь собой,

Если сегодня себя не предашь.

33. Ты себя любишь?

Как тут не знать, где смелость, а где тут опять ложь?

Как помнить «если внутри ты полон, делись — и тогда обретёшь».

Как не зачахнуть над златом, над светом, как тот Кощей.

Была безграничной для мира, а стала опять ничьей.

Как там опять не думать, где смыслы, а где просто сон.