Сборник "Петля" [5 книг] [Компиляция]

65

— Приехали! Просыпайтесь!

От неожиданного окрика Елена дернулась и распахнула глаза. На нее смотрел незнакомый дядька. В первое мгновение она не поняла, где находится.

— Куда мы приехали?

— Пансионат «Коктебель», как заказывали.

Теперь Елена вспомнила, что провалилась в сон сразу, как села в самолет до Симферополя и пристегнула ремень. После приземления она получила багаж, вышла из аэропорта, опустилась на заднее сиденье такси и…

— Сколько я проспала?

— Всю дорогу, барышня.

— У вас уютно, — похвалила Петелина, чтобы хоть как-то сгладить недовольство таксиста, рассчитывавшего поболтать с москвичкой во время долгого пути о любимом Крыме и мировой политике.

Петелина расплатилась. Таксист достал ее чемодан, хлопнул крышкой багажника, и габаритные огни такси скрылись за благоухающими кустами. Было уже темно, дул легкий, приятный ветер. Здание пансионата загораживало вид на море, но в воздухе ощущалось свежее, волнующее дыхание водной стихии. Елена вытянула шею и крепко зажмурилась, на этот раз чтобы взбодриться.

Распахнув глаза, она прошептала:

— Вот я и в Коктебеле, любимом уголке моего детства.

Закончив дела в Москве, Петелина первым же самолетом отправилась в Крым. Несмотря на пережитые испытания льдинка женской обиды на Валеева еще не растаяла в ее душе, и Елена не предупредила Марата. Она ответила на его звонок, только когда самолет уже шел на посадку.

Пусть помучится, он ведь так и не извинился. Или это ей надо извиняться за ложь про любовь к Бахлину? Ну уж нет, мужчина обязан быть великодушным! Если любит, поймет ее чувства и сам попросит прощения.

Как только Елена вошла в номер, приподнятое настроение от предвкушения отдыха тут же обрушилось. Она увидела испуганные глаза матери. Ольга Ивановна вцепилась дочери в руку и запричитала:

— О боже, наконец-то. Она там, там…

— Кто? Где Настя? Что случилось? — паническое настроение матери передалось и Елене.

— В ванной. Настя заперлась в ванной.

— Что произошло?

— Она увидела, как ее парень, Костя, целуется с другой девочкой. Прибежала бледная, заплаканная, лица на ней нет. Заперлась и включила воду.

— Поплачет и выйдет, с кем не бывает, — немного успокоилась Петелина.

— Полчаса прошло, Настя не отвечает. А там…

— Что там? — затрясла поникшую мать Елена.

— В ванной мои таблетки. Снотворное.

— Они должны быть в твоей сумочке! Под контролем!

— Забыла. Выложила и забыла. Здесь у меня со сном не было проблем.

— Настя! Настя, открой! — Елена застучала ладонью по двери в ванную. — Это мама. Я приехала.

— Уйдите все! — крикнула девочка.

У Петелиной отлегло от сердца. Жива!

— Настя, не делай ничего дурного. Успокойся и выходи.

— Только не трогай мои таблетки, — умоляюще загнусила в дверь Ольга Ивановна и тут же с ужасом прикрыла рот ладонью, увидев, как взглянула на нее Елена.

— Меня предали! Я не хочу жить! — откликнулась девочка.

— Настя, не говори так. Открой дверь.

— Вы все равно меня не остановите! Я убегу и брошусь в море!

— Надо ломать дверь. Есть что-нибудь тяжелое? — обратилась Елена к матери.

Женщины перешли в комнату. Глаза обежали каждый уголок. Как назло, ничего подходящего. Елена подняла стул, перевернула, примерила, как будет бить ножкой по двери в ванную. Хотя бы так.

— Настя, открой! Пожалуйста, — прежде чем ломать дверь попросила Елена.

И тут распахнулась входная дверь. На пороге номера стоял Валеев. В руках он держал огромный букет.

— Я другим самолетом. Прости, — Марат протянул цветы Елене.

Петелина беспомощно опустила стул и плюхнулась на него. В уголках ее глаз появились слезы.

— Настя заперлась в ванной. Там снотворное. Я боюсь, она может… — И слезы хлынули по щекам Елены.

— Что случилось?

— Из-за мальчика. — Ольга Ивановна коротко рассказала про неверного Костю.

— Довел до слез и дальше не провожал, — проворчал Валеев, сунул букет Ольге Ивановне и скомандовал: — Так! Идите в комнату. Я с Настей сам поговорю.

— Что ты понимаешь в девочках! — возразила Елена.

— Я понимаю в мальчиках.

— Ты еще больше все испортишь.

— Уйдите и не мешайте. — Валеев силой выпроводил женщин.

Оставшись один, он постучал в дверь ванной.

— Настя, ты скоро? Мне руки помыть надо.

— Не ври, Валеев.

— Ты права, мне в туалет хочется. Дорога была долгой.

— Совсем невмоготу?

— Точно.

— Заходи, я отвернусь.

Елена и Ольга Ивановна с удивлением подглядывали из комнаты, как дверь приоткрылась, и Валеев исчез в ванной комнате.

Настя сидела на краю ванны, заполненной водой. Из крана с шумом хлестала вода, тут же уходя в переливное отверстие. Марат завернул кран. Стало тише. Он присел рядом с девушкой. Оба смотрели то в пол, то на стену, но не друг на друга. Говорили тихо.

— Тебе Костя нравится? — спросил Валеев.

— Да.

— Ты его любишь?

— Любила.

— Ты хотела с ним дружить, а потом выйти за него замуж?

— Ну да.

— И чтобы была свадьба, роскошное белое платье, и подружки тебе завидовали?

— Угу.

— И ты готова родить от него ребенка?

— Когда-нибудь потом, как у всех.

— И вот представь: все, что ты хотела, — случилось. Дружба, любовь, свадьба. Ты беременная, тебе рожать, выглядываешь в окно, а там Костя целуется с другой.

— Козел!

— Он бросает тебя и уходит к ней.

— Кошмар!

— Лучше увидеть это сейчас, чем потом. Ведь так?

— Угу.

— Так тебе сегодня повезло.

— Верно, — озадаченно выдохнула Настя.

— Зачем тогда плакать, если повезло? Пойдем, а то мама волнуется из-за пустяка.

Настя зачерпнула воду из ванной и умылась. Вытершись полотенцем, она словно сменила маску на лице: с грустной на смешливую.

— Достанется кому-то козел, — расплылась в улыбке девочка.

Марат обнял Настю за плечи, и они вышли в комнату. Их лица сияли. Ошалевшие женщины смотрели на них, ничего не понимая.

— Вот это букет! — восторженно оценила цветы Настя. — Валеев, ты классный!

Елена подалась вперед, чтобы обнять дочь. Настя позволила прижать себя на пару секунд и вывернулась.

— Я есть хочу, бабушка.

— А пойдемте-ка в ресторан? — предложил Марат. — Устроим праздник на берегу моря.

— У тебя деньги после цветов остались, зятек?

— Для любимой тещи ничего не жалко.

— Я уже переодеваюсь.

Елена отвела Марата в сторону и шепнула:

— Что ты сказал Насте?

— Это наш секрет.

Уже ночью, в постели, после хорошего ужина и супружеских объятий, Елена вновь вернулась к мучающему ее вопросу. Она прижалась к Марату, нежно поцеловала его в ухо и спросила:

— Ну все-таки… Чем ты ее убедил? Расскажи.

— Это элементарно. Я сказал, что у Насти самые красивые на свете ножки. Такие же, как у ее мамы.

— Да ну тебя! — Елена стукнула кулачком по его груди, прижалась и вдруг почувствовала себя абсолютно счастливой.

Конец

Неуловимые тени