Сборник "Петля" [5 книг] [Компиляция]

43

Массивный внедорожник «инфинити» заехал в темный двор и встал на газоне, подмяв широким колесом треснувшие ветки чахлого кустика. Двигатель умолк, фары погасли, щелкнул замок дверцы.

— Выходи!

Варвара дернула за шиворот Васильева, вытаскивая его из машины. Тот вывалился, как куль, не удержался на слабых ногах и шлепнулся на четвереньки.

— Нет, на собаку ты не похож. Ты хуже, — оценила его позу Варвара. — И не мычи. Я вколола тебе под челюсть анестетик, чтоб не вякал.

Она помогла Васильеву доковылять до детской площадки и усадила его на бортик песочницы. Сама стала за спиной.

— Узнаешь? — Она силой развернула голову чиновника на панельную пятиэтажку без балконов. — Там жила я вместе с мамой. У всех в детстве был папа, а у меня нет. Только друг мамы — дядя Коля. Он приходил и закрывался с мамой в комнате. Мне давали конфет и оставляли на кухне смотреть телевизор. А однажды я вбежала в комнату без спроса, мне показалось, что маму душат.

Варвара отпустила голову пленника и пнула мокрый песок так, что комья попали в его спину.

— С тех пор, когда приходил дядя Коля, меня отправляли гулять, вот в эту песочницу. И летом, и зимой. Но хуже всего было, когда шел дождь. Тоскливый дождь, похожий на слезы.

Она провела ладонью по глазам, может смахивала капли закончившегося дождя или действительно вытирала слезы. Тряхнула головой, коря себя за нахлынувшую слабость, и зло пнула пленника в бок.

— Ну что, дядя Коля, узнал девочку? Ты даже имя мое не старался запомнить. Называл Кнопка, чтобы не перепутать.

Она грубо развернула его голову в сторону дома с башенками. Заговорила часто, с болью, словно расцарапывала незаживающие душевные раны:

— А в соседнем дворе за забором были красивые качели, карусель и горка, с которой я хотела скатиться. Но меня туда не пускали. Однажды я увидела там дядю Колю с девочкой. На ней было красивое платье и огромный бант. Он подсадил ее на качели и подтолкнул. Девочка боялась, а он подбадривал ее и страховал, чтобы не упала. Я подбежала к забору и радостно закричала: дядя Коля! Я, маленькая глупышка, была уверена, что он тоже посадит меня на качели, и я покажу, что ничего не боюсь.

Она сделал паузу и спросила:

— Помнишь?.. Тогда я напомню. Девочка на качелях удивилась: папа, кто это? А дядя Коля посмотрел на меня, как на пустое место, и ушел. А потом выбежала моя мама, утащила меня домой и отлупила.

Варвара опустила руки. Васильев продолжал сидеть с вывернутой шеей, косясь на нее. Она обошла его и встала спереди. Теперь они смотрели в глаза друг другу.

Варвара наклонилась, чтобы он видел только ее.

— Недавно я навела справки. Твоя дочь на полгода старше меня. На шесть месяцев, — ее голос дрогнул, но тут же налился сталью: — Какая же ты мразь! Жена вынашивала его ребенка, а он — в постель к другой. Что, не понравилась баба с пузом, захотелось молодую стройную официантку? Похотливая скотина!

Варвара пнула его между ног и подхватила за плечи, чтобы не завалился. Васильев глотал ртом воздух, пучил глаза, а когда отдышался, попытался что-то сказать, но мышцы лица не слушались его, получился сдавленный стон.

— Заткнись! — остановила его Варвара. — Ты выкинул меня из головы и знать не желал, зато я о тебе знаю все. Представляю, сколько потребовалось тебе левых доходов на содержание двух семей. Но ты старался, брал взятки, поставил откаты на поток и полз вверх по служебной лестнице, распихивая конкурентов. Теперь этот элитный дом обветшал. У тебя другая квартира и загородный дом, твои дети живут в Москве, ты их обеспечил. А я? Ты хоть раз вспомнил обо мне, после того, как сослал нас в Гусь?

Васильев смотрел на Варвару вытаращенными от страха глазами.

— Конечно же нет. Зачем тебе уродка с обожженным лицом и ее невоспитанная дочка. С глаз долой — из сердца вон. Но я тебе расскажу, что произошло дальше. Мать спилась и погибла, когда мне было девять лет. Меня приютила тетка в деревне, и выпихнула на все четыре стороны, как только я закончила школу. Но я не пропала, вцепилась в жизнь зубами и теперь служу в полиции.

Она похлопала себя по кобуре.

— Когда увидела тебя снова, не сразу узнала дядю Колю — какой же ты стал толстый, папа. Ты сидел на концерте в первом ряду с жирной теткой. Я там работала в охране, и меня был пистолет. Знаешь, как хотелось выпустить в тебя всю обойму? До сих пор не пойму, почему я сдержалась. Наверное, хотела дождаться удобного момента. Такого, как сейчас.

Варвара выпрямилась, осмотрелась, в ее руке блеснул армейский нож. Васильев дернулся. Она припечатала его ладонью по плечу, не позволяя встать. Острие штык-ножа бродило перед его лицом, словно она выбирала место для удара.

— Ты мерзкая чванливая свинья! А со свиньями, знаешь, как поступают? Откармливают и режут к зиме. Ты откормленный, и зима на носу.

Васильев дрожал и мычал, хлопая глазами. Варвара провела кончиком ножа по его шее. Осталась кровавая царапина.

— Как же я хотела, чтобы ты сдох, — призналась она. — Когда стали резать чиновников, я мечтала, чтобы маньяк подобрался к тебе и выпустил кровь. Я охотилась на Живореза с единственной целью: поймать его и отпустить с условием, чтобы он прикончил тебя. Я даже собрала информацию, где и когда ты появляешься, чтобы передать ему. Как же я хотела увидеть тебя без руки и в луже крови.

До Васильева дошел смысл услышанного — не про кровь, а про маньяка. И он чуть расслабился. Его удивленные глаза «сказали» то, что не сумели произнести губы: «Так ты не Живорез».

Варвара поняла его и усмехнулась, не по-доброму, а демонстрируя собственную власть.

— Какая тебе разница, дядя-папа Коля, если я готова проделать с тобой ровно, то же, что и маньяк.

Она ткнула его ножом в грудь, но не сильно, для испуга. Нож уперся во что-то твердое.

Варвара заинтересовалась, нащупала телефон во внутреннем кармане пиджака чиновника и посетовала:

— Как же я забыла.

Она кинула взгляд по сторонам и убрала штык-нож. Вздернула Васильева за одежду:

— Вставай. Мы заехали сюда, чтобы оживить память. Двигай в машину.