Сборник "Петля" [5 книг] [Компиляция]

18

При выходе из поликлиники Петелина приобрела лекарства и выпила пару таблеток согласно инструкции. Ей не терпелось расспросить Варвару о грубой ссоре с врачом, разговор ожидался непростым, и она решила начать с похвалы:

— Ты права, при посторонних о деле лучше не разговаривать. Холодов и так в курсе расследования.

— Много вопросов задает.

— Это ты верно подметила, — подтвердила Елена, сев в машину. Посчитав, что одобрений достаточно, она мягко спросила: — Ты, кажется, с ним повздорила?

— Козел. Всучил просроченные лекарства, — процедила Варвара.

— Мне он дал только рецепт. У тебя с ним что-то личное? — заподозрила Елена.

— А мы уже подружки? — полыхнула глазами Варвара.

— Можем стать, если будем общаться.

Вместо ответа Тимофеева газанула. Сквозь шум двигателя Елена едва расслышала бормотание: «Навязали на мою голову». Она еще раз убедилась в колючем характере Варвары и оставшуюся часть пути предпочла ехать молча.

Судебно-медицинское отделение располагалось в здании городского морга. Вход был общий, но Варвара здесь хорошо ориентировалась и быстро провела следователя к нужному кабинету. Ее не смущал въевшийся запах формалина, оставленные в коридоре каталки, и мрачное ощущение призраков в полутемных углах.

Склонившийся над бумагами судмедэксперт, поднялся навстречу женщинам:

— Токаев Давид Асланович. — Он протянул руку, пришлось ее пожать. — Вас, Елена Павловна, я помню, Кулик на совещании представлял. А оперуполномоченный Тимофеева у меня часто… Варвара, положи на место!

Пока московский следователь знакомилась с патологоанатомом, лейтенант подняла со стола пластиковый бокс. Сначала Петелиной показалось, что внутри комок толстой матовой ткани, но потом она разглядела на странной ткани много волосков. Это же кожа! Кожа мужчины!

Петелина невольно отвела глаза, ее взгляд наткнулся на фотографию в рамке на столе. Сюжет не оставлял сомнений: мама и папа ведут сынишку в первый класс. Папой являлся Давид Токаев.

— Ваша семья? — спросила она, чтобы снять неловкость. — Красивый мальчик.

Но получилось только хуже.

— Он погиб. И жена тоже. — Токаев положил рамку лицом вниз. — Автомобильная катастрофа. Я был за рулем, а в нашей машине имелась только одна подушка безопасности — для водителя. Лучше б она не сработала!

— Извините, — смутилась Петелина.

— С тех пор я за руль не сажусь, — добавил Токаев.

— Давид Асланович приехал к нам из Владикавказа, — пояснила Варвара. — Вы были хирургом?

— Был. — Твердо, как отрезал, ответил Токаев и стиснул авторучку в ладони. — После трагедии, у меня стала дергаться рука, нечасто, но неконтролируемо. Чтобы не рисковать жизнью пациентов, я прошел курсы и сменил профессию. Теперь режу мертвых.

Сказав последнюю фразу, Токаев дернул рукой так, словно вместо авторучки он сжимал скальпель.

— Давно здесь работаете?

— С прошлой осени. Дома, на Кавказе мне все напоминало о семье. Как только появилась вакансия судмедэксперта, переехал во Владимир.

Пелена горя затуманила глаза мужчины. Петелина представила, как он день за днем корит себя в смерти близких, и попыталась его оправдать:

— На Кавказе опасные дороги.

Токаев промолчал. Варвара не отличалась душевным чутьем и ляпнула:

— А мне понравилось в горах — серпантин, крутые повороты. Люблю опасность.

Петелина укоризненно взглянула на помощницу. Та отреагировала с вызовом:

— Опять не так? У Холодова сорвалась, согласна, а тут-то что? Я не в институте благородных девиц воспитывалась. И мы не на балете, а в морге.

Судмедэксперт вопросительно взглянул на Петелину:

— Холодов? Вы были у врача?

— Простуда, — отмахнулась Елена. — Кулик настоял, пришлось подчиниться.

— Антон толковый врач. И что случилось?

— Врач-то он, может, и хороший, но Холодов оправдывает маньяка, намекает, что жертвы сами виноваты. А Варвара с ним… — Елена поняла, что разговор свернул совершенно не туда и подняла растопыренную ладонь. — Стоп! Извините нас, Давид Асланович, и давайте по делу. Вы хотели сообщить что-то важное.

— Да, конечно. — Токаев включил настольную лампу и указал на пластиковый бокс. — Вот, полюбуйтесь.

Следователь прищурилась, но не наклонилась к неприятному предмету.

— И что это?

— Я обнаружил на отрезанной руке Рожкова биоматериал. Биоматериал, не принадлежащий жертве.

Теперь Петелина заметила на боксе наклейку с фамилией Рожкова — чиновника, убитого в лимузине.

— Поясните подробнее.

— Понимаете, моя главная обязанность — установить время и причину смерти. Этим я и занимался. Но после того, как следователь по особо важным делам предположил, что убийства совершает сексуальный маньяк, и нашлось подтверждение этой версии — сперма на отрезанной руке, я решил провести дополнительное обследование тела.

— В случае с Рожковым на ладони криминалисты ничего не нашли.

— Потому что убийца ее отмыл, прежде чем выбросить. Но если он совершал мастурбацию таким извращенным способом, то следы семенной жидкости могли попасть и выше, на запястье.

— Возможно, — согласилась Петелина.

— Я исследовал микропоры кожи на руке жертвы и обнаружил биоматериал. Теперь его должны исследовать криминалисты.

Судмедэксперт придвинул пластиковый бокс к следователю.

— Вы срезали кожу? — поморщилась Петелина.

Варвара смело подхватила бокс, сунула его в пакет и заверила:

— Мы отвезем в лабораторию.

— Мои действия согласованы с Куликом, — объяснял Токаев. — Соскобов может быть недостаточно. А так, у криминалистов стопроцентный материал для исследования.

— Думаете, это сперма?

— Не удивлюсь, не удивлюсь. У мужчины в момент оргазма… Ну, вы сами понимаете.

— А предыдущие жертвы? — Следователь стала выстраивать логическую цепочку. — Они же все попадали к вам.

— Из Владимирской области — да. Но прежде я осматривал тела на предмет внешних повреждений. Также микрочастицы под ногтями — была ли борьба. Ничто не говорило о сексуальном насилии. Версию о маньяке — извращенце выдвинул Кулик, когда возглавил следствие.

— Сейчас прежние случаи проверить невозможно?

— Тела отданы родственникам для захоронения. Они же не бомжи, а уважаемые люди, — развел руки Токаев.

Петелина задумалась, представила картину преступления и высказала предположение:

— Следы спермы могли остаться на одежде жертв, на том же рукаве.

— Могли, — согласился Токаев. — Но вы бы видели ту одежду. Она вся в крови, тем более в области отреза.

— А одежда сохранилась?

Токаев замялся, стал объяснять:

— Вы поймите, это сейчас, с приходом Кулика, все делается тщательно — одежду изымают эксперты. А раньше тела привозили в морг, одежда срезалась, складывалась в пакет. Перед похоронами покойников переодевали в новое.

— А что потом происходило с их прежней одеждой?

— Личные вещи покойников забирают родственники. Это касается украшений, документов, других ценностей. А одежда в таком состоянии никому не нужна, ее сжигают.

— Как часто это делают?

— Я точно не знаю, это не в моей компетенции. Хотя, кажется… — судмедэксперт поднял указательный палец вверх и прикусил губу. — Подождите меня здесь, я кое-что проверю.

Токаев вышел из кабинета.

Варвара подняла перевернутую рамку с фотографией, посмотрела на некогда счастливую семью и положила обратно. Она едва не коснулась Петелиной, проходя к окну, и как бы невзначай обронила:

— У меня тоже только одна подушка безопасности.

— Можем пересесть на мою «тойоту», — предложила Елена.

— Больно не тем, кто уходит, а тем, кто остается, — равнодушно откликнулась Варвара, глядя в окно.

Токаев вернулся, в его руках был черный пакет с наклейкой. Судмедэксперт выглядел смущенным:

— Я нашел, один пакет остался. Тут одежда Миронова.

— Районный чиновник, убит весной, третья жертва Живореза, — вспомнила материалы дела Петелина.

— Третий или четвертый, вам виднее. Вот дата, полгода прошло. — Токаев продемонстрировал наклейку на пакете. — Родственники хотели забрать, я отложил, но они так и не пришли. Случайно сохранилось.

— Я заберу, отвезу в лабораторию, пусть посмотрят.

— Конечно. И бокс не забудьте, на коже точно есть следы. — Токаев передал пакет следователю, но, прежде чем разжать ладонь, заглянул ей в глаза: — Хорошо, что нашего маньяка тянет только на чиновников.

— Это почему? — не удержалась от вопроса Елена.

— Представить не могу, что на моем столе окажется такая, как вы.

Петелина выдернула пакет из руки патологоанатома. «Если это комплимент, то весьма сомнительный, — обиделась она, но нашла оправдание: — Он пережил страшное горе, а я по возрасту, как его жена».