Ложный след

19

Стрелки неоновых часов причудливо застыли, как две судорожно изогнувшиеся змеи. 28 июня, вторник, десять минут восьмого. Через несколько часов начнется футбольный матч между Швецией и Бразилией. Это также входило в его планы. Все будут напряженно следить за тем, что происходит на экране. Никто не увидит, что творится за окном в эту летнюю ночь. Подвальный пол холодил босые ноги. Он снова сидел перед зеркалами. Вот уже несколько часов прошло с тех пор, как великое превращение свершилось. На этот раз он изменил рисунок на правой щеке. Голубой кругообразный орнамент красовался на черном фоне. Раньше он использовал красную краску. Перемена пришлась ему по душе. Теперь его лицо было едва различимо за этой пугающей раскраской. Он отложил в сторону последнюю кисточку и подумал о задании, которое ожидало его сегодняшним вечером. Это самая большая жертва, которую он принесет сестре. Даже если ему придется нарушить свои планы. Ситуация сложилась самая неожиданная. На какое-то мгновение он почувствовал, что темные силы, витавшие вокруг, сегодня на его стороне. Чтобы обрести ясность мыслей, он провел целую ночь под окном сестры. Он сидел меж двух скальпов, зарытых здесь несколько дней назад, и ждал, когда подземные силы проникнут в его душу. В свете карманного фонарика он читал священную книгу, которую дала ему сестра, и чувствовал, что ничто не препятствует изменениям, которые он собирался внести в намеченный план.

Последней жертвой станет тот ненавистный мужчина, который был их отцом. Собственно, на его месте должен был оказаться человек, который неожиданно уехал за границу, и поэтому планы изменились.

Он прислушивался к тому, как бьется сердце Геронимо у него в груди. Его удары доносились словно сигналы из прошлого. Барабанным боем сердце выстукивало слова о том, что настало время исполнить священную миссию. Земля под окном сестры захлебывалась в предвкушении третьего возмездия.

Он подождет, пока третий мужчина вернется из путешествия. А пока его место займет отец.

В этот долгий день, что он провел перед зеркалами за великим превращением, он почувствовал, как не терпится ему встретить отца. Миссия требовала совершенно особенных приготовлений. Рано утром, закрыв за собой подвальную дверь, он приступил к выбору оружия, которым прикончит отца. Более двух часов он потратил на то, чтобы приковать новое острие к рукоятке игрушечного топора, который когда-то получил от отца в подарок ко дню рождения. Ему тогда исполнилось семь. Он до сих пор помнит, как подумал в тот день, что когда-нибудь зарубит его этим самым топором. Час пробил. Чтобы пластмассовая рукоятка с дурацкими цветными узорами не разлетелась, когда он нанесет удар, он обмотал ее специальной изолентой, которой хоккеисты обматывают клюшки. Ты не знаешь, как это называется. Это не просто топор. Это томагавк. Вспоминая о том, как отец представлял ему свой подарок, он испытывал жгучее презрение. Тогда это было бессмысленной игрушкой, пластмассовой подделкой, изготовленной в странах третьего мира. А теперь, с железным острием, она превратилась в настоящий топор.

Он ждал до половины девятого. В последний раз продумал все до мелочей. Посмотрел на свои руки и убедился, что они не дрожат. Все пройдет успешно.

Он убрал в рюкзак оружие, бутылку, завернутую в полотенце, и веревку. Затем надел шлем и погасил свет. Он вышел на улицу и посмотрел на небо. Было облачно. Может, дождь пойдет. Он завел мопед и поехал в центр города. На железнодорожной станции зашел в телефонную будку. Он заранее присмотрел самую крайнюю. На стекло он приклеил афишу воображаемого концерта в несуществующем молодежном клубе. Поблизости никого не было. Он снял шлем и повернулся лицом к афише. Затем вставил телефонную карту и набрал номер. Правой рукой он прижимал к губам тряпку. Часы показывали без семи минут девять. Прозвучало несколько гудков. Он был спокоен, поскольку знал, о чем будет говорить. Отец подошел к телефону. Хувер понял, что тот раздражен. А это значило, что отец выпивает и не желает, чтобы его беспокоили.

Тряпка заглушала его голос, трубку он держал на расстоянии.

— Это Петер, — сказал он. — У меня есть для тебя кое-что интересненькое.

— И что же? — отец по-прежнему был раздражен. Но тотчас поверил, что звонит Петер. Главная угроза осталась позади.

— Марки как минимум на полмиллиона.

Отец помедлил.

— Это точно?

— Минимум на полмиллиона. А может, и больше.

— Говори громче!

— Небось, связь плохая.

— Откуда звонишь?

— С виллы Лимнхамн.

Голос отца зазвучал более приветливо. Он заинтересовался предложением. Хувер остановился на марках, потому что как-то раз отец отобрал у него его филателистическую коллекцию, а потом продал ее.

— А до завтра не можешь подождать? Скоро начнется матч между Швецией и Бразилией.

— Завтра я уезжаю в Данию. Либо ты забираешь ее сегодня вечером, либо она достанется кому-то другому.

Хувер знал, отец никогда не допустит, чтобы такая сумма перекочевала в чужой карман. Он ждал, по-прежнему сохраняя полное спокойствие.

— Я приеду, — ответил отец. — Где ты находишься?

— Возле яхт-клуба в Лимнхамне. У парковки.

— А почему не в городе?

— Я же сказал, что я на вилле Лимнхамн. Ты что, не слышал?

— Сейчас приеду, — сказал отец.

Повесив трубку, Хувер надел шлем.

Телефонную карту он оставил в аппарате. Настало время ехать в Лимнхамн. Прежде чем выпить, отец обычно раздевался. Он всегда все делал не торопясь. Он был в равной мере ленив и жаден. Хувер завел мопед и поехал по городу в сторону Лимнхамна. У парковки, расположенной возле яхт-клуба, стояло только несколько автомобилей. Он загнал мопед в кусты и звякнул ключами. Снял шлем и вынул топор. Осторожно, чтобы не повредить бутылку, убрал шлем в рюкзак.

Затем стал ждать. Он знал, что отец обычно ставит свой автофургон, в котором перевозит краденое добро, в углу парковки. Хувер предполагал, что так же он поступит и в этот раз. Отец был человеком привычки. Кроме того, он уже пьян, голова его затуманилась.

Прождав двадцать минут, Хувер услышал шум приближавшегося автомобиля. Фары замигали сквозь кроны деревьев еще до того, как машина свернула к стоянке. Как он и предвидел, отец припарковал машину в том же самом углу. Хувер босиком, скрываясь в тени, пробежал через парковку к автофургону. Услышав звук открывающейся дверцы, он обогнул машину и приготовился. Как он и ожидал, отец выглянул из машины, повернувшись к нему спиной. Хувер занес топор и тупым концом ударил отца по голове. Это был самый ответственный момент. Он не хотел убивать его сразу. Но удар был достаточно сильным, чтобы большой и очень крепкий мужчина немедленно потерял сознание.

Отец, не издав ни звука, упал на асфальт. Опасаясь, что тот придет в себя, Хувер прождал еще мгновение, держа топор занесенным у него над головой, но отец не шевелился. Хувер вытащил ключи от машины и закрыл боковые двери фургона. Он поднял отца и повалил его в салон. Он знал, что это будет очень нелегко. Чтобы целиком запихнуть тело в машину, потребовалось несколько минут. Затем он сходил за рюкзаком, забрался в машину и закрыл дверцы. Зажег свет и убедился в том, что отец по-прежнему без сознания. Хувер достал веревку и связал ему руки за спиной. Скользящей петлей привязал ноги к железному основанию сиденья. Затем заклеил ему рот изолентой и погасил свет. Он переполз на шоферское сиденье и завел машину. Несколько лет назад отец учил его водить. Но фургоном он никогда управлять не пробовал. Хувер знал, как переключать скорости, где лежат инструменты. Выехав с автостоянки, он повернул к дороге, огибавшей Мальмё. Лицо его было раскрашено, и он не хотел проезжать по освещенным улицам. Он выехал на трассу Е65 и взял на восток. На часах было начало десятого. Скоро начнется матч с Бразилией.

Он нашел это место случайно. Это было по дороге обратно, к Мальмё, когда он весь день наблюдал за работой полиции на истадском побережье, где он впервые осуществил священное задание сестры. Проезжая по дороге, ведущей вдоль побережья, он обнаружил незаметную пристань, которую издали почти невозможно было различить. Он тотчас понял, что подходящее место найдено.

Время перевалило за одиннадцать, когда он свернул с дороги и погасил фары. Отец по-прежнему был без сознания, но тихо постанывал. Хувер поспешно ослабил веревку, крепко привязанную к ножке сиденья, и выволок отца из машины. Отец застонал, когда он поволок его к пристани. Там Хувер перевернул отца на спину и крепко привязал ему руки и ноги к железным кольцам, приделанным к доскам. Отец лежал, распластавшись, словно шкура какого-то животного. На нем был мятый костюм. Рубашка была расстегнута до самого живота. Хувер снял с него ботинки и носки. Затем сходил к машине за рюкзаком. Дул слабый ветерок. По трассе проехал одинокий автомобиль. Свет фар пристани не достигал.

Вернувшись обратно, он обнаружил, что отец пришел в себя. Он таращил глаза и вертел головой в разные стороны. Отец дергался, но освободиться не мог. Хувер разглядывал его, стоя в тени. Отец больше не был человеком. С ним произошло превращение. Теперь он стал животным.

Хувер вышел из тени и поднялся на пристань. Отец удивленно уставился на него. Сын понял, что он его не узнает. Ведь теперь они поменялись ролями. Он вспомнил, как каждый раз исполнялся леденящего ужаса, когда отец смотрел на него своим пристальным взглядом. Сейчас все было наоборот. Страх переоделся в другие одежды. Хувер так низко наклонился к лицу отца, что за слоем цветного грима тот смог узнать своего сына. И это было последним, что он увидел в жизни. Этот образ отец унесет с собой в могилу. Сын открыл бутылку и спрятал ее у себя за спиной. Затем достал и быстро капнул отцу несколько капель соляной кислоты в правый глаз. Из-под изоленты раздался сдавленный вопль. Отец изо всей силы рванул веревку. Хувер раздвинул веки другого зажмуренного глаза и капнул туда соляной кислоты. Затем поднялся и швырнул бутылку в море. Он видел перед собой животное, метавшееся на земле в предсмертной агонии. Хувер снова взглянул на свои руки. Пальцы слегка подрагивали. Теперь все кончено. Животное на земле подергивалось в конвульсиях. Хувер достал из рюкзака нож и срезал у него с макушки кожу. Он поднял скальп к темному небу. Затем достал топор и ударил животное по лбу с такой силой, что острие пробило голову насквозь и вонзилось в пристань.

Все кончено. Скоро сестра снова вернется к жизни.