Здравствуй, Мир!

Глава 1

Сидеть на камне вредно. Даже, если этот камень большой и хорошо прогрет солнцем. Просто нельзя этого делать. Совсем. Почему? Не знаю — я не врач. Поэтому не смогу описать точный механизм того, как это работает в человеческом теле. Но точно знаю одно, что делать этого нельзя. Слишком много наглядных примеров прошло у меня перед глазами: как здоровые, крепкие, спортивные относительно молодые парни начинали мучаться геморроем или циститом, а то и простатитом после того, как гарцуя и рисуясь непонятно перед кем проедутся без поджопника, пардон, сиденья туристического на броне бэтэра или бэхи. Или вот так вот посидят на вроде бы теплом камушке весенней порой.

И тот, кто сталкивался с этими болезнями, у себя самого или у близкого человека, ругаться бездумно и мелкие надоедливые проблемки словом «геморрой» или «гемор» уже никогда называть не будет. Не смешно это слово для него звучит. Вот совершенно не смешно.

Привычка — страшная вещь. Вырабатывается двадцать один день — не избавишься потом годами. В меня привычка к тому, что на голом камне сидеть нельзя, как бы ни устал, что бы не происходило, въелась намертво. Так что сейчас я сидел на этом валуне, подложив под задницу сложенный в четверо свитер. Хотя, в данной и совершенно конкретной ситуации геморрой или цистит с простатитом мне не грозят никак — Системой не предусмотрены…

Я сидел на камне и задумчиво смотрел вдаль, на то, как легкий ветер волнует море зелёной травы, убегающее от моих ног вперёд, насколько хватает взгляда. На пронзительной голубизны небо, по которому медленно бегут легкие белые облачка. На холмы, на одном из которых находился сам. На солнце, что ярко и празднично сияло с голубых небес. На тени от облаков, бегущие по земле чуть быстрее, чем сами облака по небу.

Картина была… реальная, как сама реальность. И именно это сводило с ума. А больше всего в ней именно то, что я сижу на этом долб… прогретом солнышком камне.

Что я вообще здесь делаю? Эх, знать бы самому.

Как я здесь оказался? Ну, в принципе, если так подумать, отстранённо, откинув личную вовлеченность и связанные с ней эмоции, то достаточно банально. Тонны аниме, манги, ранобэ, фанфикшена и даже полноценных книг существуют, в которых описывается такая ситуация. Она уже настолько заезжена, что успела стать из банальности классикой жанра. В общем, меня призвали.

Да-да, именно то, о чем вы и подумали: фентезийный мир, и призыв Героев кругом магов по приказу короля. И я — один из этих самых «Героев». Почему в кавычках? Да потому, что выгнали меня. Не гож я оказался в Герои. Рожей не вышел…

Но, начнём по порядку. Зовут меня Иван. Да, вот такое вот простое русское имя. Тот самый Ванька-дурачок, как в тех сказках. Так-то есть у меня и фамилия и отчество, но кого они здесь интересуют? Местные умудряются одним именем обходиться. Так к чему выпендрёж? Чего выделываться?

Зовут меня Иваном. Годков мне стукнуло уже… тридцать девять. Да, почти что уже сорокет. Время-то как идет… Тридцать девять… Ни кола, ни двора, ни жены, ни детей… точно дурачок. Редкостный.

Так-то была жена. Давно уже. Лет пятнадцать назад. Успел жениться. В институте ещё. На четвёртом курсе. Потом институт закончился, честно списанный с интернета диплом, полгода низкооплачиваемой работы не по специальности, призыв на срочку… Призыв, блин. Прям, как сейчас. Тоже ведь из привычной реальности в совершенно другой, злой и незнакомый мир бритых затылков, зелёных человечков, матерного общения и идиотских задач, требующих немедленного выполнения…

Жена… в общем, не дождалась.

Вернулся, подписал документы о разводе и… и всё. Буднично и просто. Бывает. Сколько нас таких по стране? Не срослось, что уж теперь? Значит, не судьба. Случается… «Дерьмо случается». Прямо, как сейчас.

А потом… потом было проще. Снова низкооплачиваемая работа не по специальности. Теперь уже не сисадмином в какой-то Центральной Бухгалтерии, а учителем информатики в школе. В принципе, те же яйца, только в профиль. И компьютеров больше. Ещё дети. Но дети — они хорошие. Если на них не орать бешенной дурниной, не считать себя умнее них, пытаться действительно рассказать им что-то интересное, важное… то они открываются. С ними становится легко. Они к тебе тянутся.

Потом… была вторая жена.

Там же, в школе и познакомились. Она там английский язык вела. Молодая, красивая, только после института… Сошлись. Съехались. Стали жить вместе. По началу на съёмной квартире. Потом… появился штамп в паспорте — встал вопрос о своём собственном жилье.

Бросил я школу, пошёл в военкомат. Подписал первый контракт на трёшечку в местной воинской части, куда в голубых беретах на службу ходят, а контрабасы-выпендрёжники летучих мышей на коже рисуют. Летучих мышей и парашюты…

Первый год пролетел быстро: «курсы выживания» месяц, две недели дома, отправка в школу сержантов — полгода, дома две недели. Первая командировка — четыре месяца…

Вернулся домой, подписал документы о разводе и ушёл в отпуск.

А дальше что? Ещё два года служить. А, где два, там и три. Где один контракт, там и второй.

К концу третьего стало тошно. Надоело всё до чертиков.

Однушку, слава Богу, успел себе за время службы сообразить. Кое-чего скопил даже. А пенсия, ну что она пенсия? С ней хорошо, конечно, но до неё ещё четыре года служить надо, а служить уже вовсе не в мочь. В конце концов, дурак я или не дурак?

Третий контракт закрыл, новый подписывать не стал. В школу устроился… опять.

Ну а что? Мне самому на жизнь денег много не надо: коммуналку-интернет оплатить, одежду раз в сезон поменять, а кушать… Кушать не обязательно. По крайней мере, не каждый день. Да и то: пара яблок и горсть изюма — вполне хватает для жизни, качество которой трудно себе даже представить тем, кто привык «нормально» питаться по три — четыре раза в день плотной и жирной пищей.

Это я в крайний год своей службы увлёкся. Наткнулся в сети на книжку некого Арнольда Эрета, немца одного, сто лет назад благополучно почившего. Прочитал. Впечатлился. Ещё раз прочитал. Потом ещё раз прочитал. Не поверил. Решил проверить. На себе.

Нет, ну а что? Не на кошках же? Тех траву жевать не заставишь.

Начал проверять. Отказался сначала от мяса и всего, что крахмал содержит. Потом от завтрака. Через три недели ещё и от ужина. Ещё через три недельки на голодовку сел. Поголодал, почистился…

И, знаете, что? А ведь работает!

Суперменом, конечно, не стал, но восемь килограмм сбросил, силовые в полтора раза выросли уже к концу первой недели, выносливость, как у мула стала… Не, ну так-то она и раньше была на зависть: всё же, десантник — Орёл только две минуты, что он в воздухе, в остальное время он либо ишак для переноски грузов, либо скаковая лошадь, что с задницей в мыле, несётся через леса и поля в сбруе и с оружием. Но тут уж совсем что-то запредельное стало.

Показатель автономности резко скакнул на порядок вверх. Летние походы стали значительно длиннее и легче (есть у меня такое хобби). А тяга к женскому полу наоборот ослабла. Слава Богу, что к мужскому не появилась!!

А так: могу, да ещё как могу… но не хочется. Почти совсем. Перестал быть зависим от секса.

Первое время охе… удивлялся очень самому себе. Нервничал даже, переживал… Потом привык.

Но это всё предыстория. Сама же история началась буднично… да так же буднично и продолжилась.

В школе уже, проработав там несколько лет, втянувшись, разобравшись и вникнув, что там к чему, тоже — привык. Вот, получил обычную, будничную задачу: сопроводить ученицу, не сдавшую вовремя ОГЭ, на пересдачу. В общем, получить на руки здесь, отвести туда, подождать, получить на руки обратно и вернуть туда, где взял. Всё просто, как для военных.

Пришёл с утра, получил ученицу, получил приказ, выдвинулся. Идём. Молчим.

Утро, сентябрь, холодно, пасмурно. Но, хотя бы сухо пока под ногами. Обычный город, обычные улицы, частный сектор: тихо, спокойно, пусто. Вообще никого на улице.

Ей в туфлю камешек попал — идти мешает. Остановились. Она туфлю сняла, на одной ноге стоит, камешек вытряхивает. Я стою, по сторонам глазею. Тут, прямо над её головой в воздухе какая-то светящаяся хрень формируется вроде круга с символами. И ладно бы, если бы она просто формировалась, а то она же вниз падать начала. Да прямо на голову моему «объекту сопровождения». Я и бросился вперёд, её из-под удара вытолкнул, а сам… а сам не успел.

Прямо на спину… ну, чуть пониже, мне эта светящаяся фигня рухнула. Больно было!

В глазах от боли побелело, позеленело, всё тело свело. А, когда глаза открыл, то уже ни города, ни осени, ни частного сектора. Ни подопечной.

Большое цилиндрическое помещение с куполообразной крышей. В центре круг, как их называют: «рунический» или «магический» или «каббалистический», фиг знает. В этом кругу стоят шестеро подростков в разной одежде, обоего пола, разных национальностей. И я лежу.

Они стоят, а я лежу. У них шок в глазах, а у меня спина болит. Точнее, то, что ниже спины. И даже, кажется, дымится.

По краю круга мужики какие-то бородатые в белых хламидах, с золотыми цепями и какими-то украшениями на этих цепях. За их спинами мужики покрупнее и повнушительнее. Те уже в кольчугах, в шлемах, с копьями и мечами. С теми вовсе шутить не хочется.

Главный из местных, тех, что в балахонах, у которого цепь золотая самая толстая, жестами велел за ним следовать. А мужики в кольчугах, недвусмысленно этот жест продублировали, взяв нас, прибывших, в коробочку. Двинулись. Ну а что ещё делать? Не драться же? Их больше, они тяжелее, у них оружие. Даже, если каким чудом удастся двух-трёх раскидать, то дальше-то что? Дальше куда?

Оказалось, что этим вопросом мучиться мне не стоит. У меня персональная программа. На выходе из зала, в коридоре, меня притормозили, отделили от основной группы, повели в другой коридорчик. По коридорчику в комнатку. Там встретил хламидник с довольно тонкой цепочкой на шее. Он меня оглядел, молча сунул в руки сумку и пошёл вперёд, путь указуя.

А чтобы я с этого пути не сбился, сзади четверо шли. В кольчугах. С копьями.

Долго крутили, долго петляли. Наконец, к двери какой-то подошли. Вывели меня за эту дверь, оказавшуюся дверью на улицу… оставили и дверь за спиной закрыли.

Вот так вот. Молча. Буднично. Просто.

Примерно так же я дважды в своей жизни документы о разводе подписывал.

В принципе, оно и тут ситуация не сильно-то отличалась. Тот же развод: на тебе сумку и иди куда хочешь, только назад не возвращайся.

Я, хоть и Ванька, а намёк понял — ломиться в дверь обратно не стал. Кричать и ругаться тоже. Занялся несколько более полезным делом: решил посмотреть, что там в сумке. Что мне от щедрот своих хламидник сунул.

Оказалось… не густо. Сама сумка, в ней краюха хлеба, бутылка молока, пара яблок и мешочек с монетами. Монеты круглые, желтенькие, новые, ещё не затёртые. На одной стороне профиль мужика с бородкой и усами, на другой герб — схематичное изображение птицы какой-то с крыльями распахнутыми. На орла похожей.

Монет ровно сто штук оказалось.

Самое главное — надписи, которые на них были, я прочитать сумел! Не по-русски там было написано. И не по-английски. И даже не по-арабски (хотя, те бы закорючки я бы всё равно и в нашем-то мире не прочитал). Содержание надписей было самое прозаическое: имя мужика, его титул и год.