Потусторонний. Книга 1

Глава 4

Итак, итоги первого дня моего возвращения. У меня, теоретически, есть земля, которую я на данном этапе не потяну ни финансово, ни по времени. У меня, фактически, есть недоброжелатель уже подославший убийцу. А практически сюда надо добавить полицейского урядника с моей потенциальной судимостью, и, видимо, Феоклистовых, у которых, несомненно, есть причины меня не любить.

Бурненько всё началось. Интересненько. Мне нравится. И все вокруг живые такие, забавные. Отвык я от обычных людей.

Я вышел на улицу, вдыхая летний воздух с ароматом выпечки. О… Выпечка. Где ты⁈ «Любашина Радость» нашлась прямо через дорогу. Открытое кафе под сенью каштана. Я поспешил по ступеням вниз, к переходу, когда откуда-то справа донеслось.

— Илья! Слава Христу, нашёлся!

— Елизавета Андреевна! — улыбнулся я учительнице. — Я всё думал как вас отыскать. Всё ли хорошо у вас?

— Почему ты ушёл меня не дождавшись! — она была взъерошена. Прическа сбилась, щёки покраснели, дыхание неровное. Ей это шло. Она, что, бежала?

— Чаю, Елизавета Андреевна? — я указал на «Любашину Радость». — Давайте присядем.

— Чаю? Тебя подозревают в убийстве, Илья! — понизила голос та.

— Это не мешает насладиться хорошим напитком в славной компании, — я увлёк её за собой и почувствовал, что она почти не сопротивлялась. Может быть краткое мгновение ещё сомневалась, но в итоге проявила покорность.

Мы сели за столиком на улице. Официант появился почти сразу, но обратился почему-то к Елизавете:

— Что будете заказывать?

Я молча утёрся. Да, конечно. Она старше, одета лучше, а я выгляжу как… Ну как паренёк из приюта выгляжу, чего уж тут самому себе врать-то?

— Чайничек зелёного чая с жасмином, пожалуйста, — попросил я. — Есть ли у вас ватрушки с творогом?

— Конечно!

— Две, — попросил я. Безмерное безвременье, как я соскучился по такому. По ту сторону нет столь приятных мелочей. Там не цивилизация. Там выживание и вечное сражение. Еда из этого мира превращается в серое подобие там, за гранью.

Ватрушка с творогом… Мне больше ничего не надо.

— Илья, ты понимаешь всю серьёзность ситуации? — почти прошипела Елизавета.

— Три! — крикнул я вдогонку официанту. Тот обернулся, улыбнулся и показал мне большой палец.

Девушка поджала губы. Да, гнев ей к лицу.

— Спасибо за адвоката, Елизавета Андреевна, — улыбнулся я ей. — Очень… Опытный человечек. Не расскажете про него поподробнее?

— Адвоката? Какого адвоката? — нахмурилась она. Так, а вот это вот странно.

— Как же так, Вольтке Исаак Моисеевич! — удивился я. — Он сказал, что вы его наняли чтобы меня вытащить.

Глаза учительницы округлились:

— Я⁈ Я слышала про Вольтке, но мы не знакомы.

Опаньки. Я вытащил визитку. Положил её на стол. Теперь телефон благодетеля мне точно понадобится.

— Он очень лихо приструнил урядника. Как там его звали-то? — я щёлкнул пальцами, вспоминая.

— Посвистов? — подсказала Елизавета.

— Именно! Выдрал меня прямо из кабинета. Довёз до Прихода. Рассказывал, что вы дружите с его дочкой. Экий засранец.

— Илья! Что за речи! — она вспомнила, что я ученик, а она преподаватель. Значит приходит в себя. Вот ведь, Исаак Моисеевич, вы и жук. Я-то думал, что просто подвернулся ему под руку, а тут вот какая оказия.

Будь на моём месте я, сроком годности на несколько сотен лет моложе, то подписал бы ту бумагу не думая. И получил бы предложение от которого не смог бы отказаться. Припёртый к стенке уголовным делом и денежной кабалой.

— Простите, Елизавета Андреевна, — приложил я ладонь к сердцу, в извинении. — Немного обескуражен. Полагаю, должен буду низвергнуть недруга в тартар за столь низменное введение меня в заблуждение.

Она нахмурилась, хотела было что-то сказать, но официант поставил перед нами чайник, дышащий жасминовым ароматом и белую тарелку с тремя тёплыми ватрушками. Желудок отреагировал урчанием. Рот почти сразу наполнился слюной.

Я взял ватрушку, поднёс её к носу, вдыхая аромат. Несколько секунд улыбался, закрыв глаза, а затем откусил кусочек тёплой пищи богов. Откинулся на спинку, тщательно пережёвывая. Ёжики в тумане, она с изюмом…

Я чуть не застонал от удовольствия.

Елизавета Андреевна никак меня не прерывала, изумлённо наблюдая за трапезой. Я, разумеется, попытался предложить ей угоститься, но она отказалась. Для неё это заведение было дешёвой забегаловкой.

Чай, кстати, был дрянным. Не то что в приюте, конечно, но слишком горчил. Значит заварен неправильно. Надо, кстати, купить себе чайник.

— Ты же прошёл регистрацию, Илья? Я звонила Павлу Леонидовичу. Он обещал приехать и отвезти нас в интернат.

— Елизавета Андреевна, — оторвался я от праздника сомнительного чревоугодия, — Интернат? Вы думаете, мне стоит туда вернуться?

— Я не видела приказа о твоём переводе, Илья, — Елизавета включила строгую учительницу. Ей нужно ещё очки в роговой оправе и строгий костюмчик в обтяжку. — А пока такого приказа нет, и ты не достиг совершеннолетия — приют несёт за тебя ответственность. Перед государством, Илья. Это не шутки.

— Какие шутки, Елизавета Андреевна. Разве я похож на шутника? Закон есть закон.

Тем более что мне надо бы приглядеться, кто из преподавателей дал сигнал убийце. Хотя, несомненно, возвращаться в интернат не хотелось абсолютно. На вырученные деньги можно ведь и своё жильё снять. Где-нибудь неподалёку от этого кафе. Чай не заказывать, а вот ватрушки — каждый день лопать. Сказка.

— Как ваша машина? — спросил я у неё. — После стрельбы-то?

— Это машина Приюта, и, слава Христу, она застрахована, — она снова нахмурилась. — Это утро… Я не верю, что это всё было на самом деле. Но ты вёл себя так уверенно. Ты ведь… Ты убил того человека! Глазом не моргнул!

Да, и ты это засняла, Лиза.

— Либо я его, либо он тебя, Елизавета, — пожал плечами я, забросив удочку на «ты». — Выбор небольшой.

Она никак не отреагировала. Ага. Это хорошо. «Ты» проглочено. Готовимся к следующему этапу.

— Но как ты сумел? Твой дар пробудился только вчера вечером. После пробуждения люди неделями с кровати не встают. И обучение. Как ты догадался что нужно делать?

— Талант? — предположил я.

Она улыбнулась, потёрла переносицу, а потом с долгим вздохом откинулась на спинку.

— А кто из учителей был ночью в интернате? — спросил я. Знаю, что некоторые из преподавателей (и Лиза была одной из таких) расквартировывались вместе со всеми в приюте, в закрытом крыле во дворе. Но большинство жили за пределами интерната. Когда наступал вечер — парковку напротив заросших стен тревожили звуки двигателей и автомобили медленно выруливали на шоссе. Подальше от брошенных детей, поближе к собственным. Для кого-то жизни безродных подопечных были всего лишь работой.

И их нельзя винить.

— Что? — встряхнула она головой, не понимая. — В каком смысле?

— Я думаю, Елизавета, что стрелок на дороге ждал именно меня. Знал как я выгляжу. Когда поеду. Сомневаюсь, что он жил в том кольце дубов все эти годы. Поэтому хочу понять, кто мог его… Направить.

— О Боже, — она прикрыла рот в изумлении. — Боже… И правда…

— Вам всё понравилось? — у столика появился официант.

— Ватрушки просто изумительные, — поспешил поделиться я. — А чай ваш говно.

— Простите⁈ — опешил официант.

— Артемьев! — возмутилась Елизавета. — Простите его, пожалуйста.

— Я говорю: дерьмовый чай, — повторил я. — Скорее всего старый. В следующий раз постарайся лучше.

Я положил на стол щедрые чаевые.

— Бонусом за ватрушки, — подмигнул я официанту. Тот с широкой улыбкой смёл добычу со стола и сказал:

— Непременно постараюсь.

Едва он отошёл, я обернулся на учительницу:

— Итак, кто тогда ночевал? Кто знал, что зона закрыта и что закрыл её я? Дело ведь было почти ночью. Оставались только те, кто постоянно живёт в учительском крыле, плюс дежурные.

— Плюс обслуживающий персонал, — добавила Елизавета.

— Ай ты умница какая, — этих я даже упустил. Совершенно верно, и кроме преподавателей народу хватало. — Тогда всё ещё сложнее.

Она улыбнулась, но тут же посерьёзнела.

— Илья. Не вздумай так ко мне обращаться, когда рядом будет кто-то из школы, хорошо? Сейчас будем считать обстановку неформальной, но на территории приюта я твой учитель.

Я хмыкнул, с улыбкой глядя ей в глаза, но медленно кивнул.

— Спасибо, — ответила она и отвела взгляд. Зазвонил телефон, девушка схватила его будто спасательный круг.

— Павел Леонидович? Да… Да… Мы тут. Кафе «Любашина Радость». Да, ждём.

— Мне надо ненадолго отойти, — я поднялся из-за стола.

— Илья? — насторожилась Елизавета. — Не вздумай сбежать!

— От тебя — никогда, — я кивнул на магазин техники рядом с кафе. — Мне нужно во-о-он туда. Я быстро. Подожди меня здесь, если хочешь.

В магазине меня встретил скучающего вида парень немногим старше меня, но с видом прямо потомственного дворянина. Он с порога по-своему определил мои возможности и, не скрывая презрения, сказал:

— Уценкой не торгуем.

Я сдержался от того, чтобы не сунуть ему кулаком в нос.

— Как ты разговариваешь с дворянином? — вместо этого спросил я.

Он фыркнул:

— Дворянином? Ты себя в зеркало видел?

Резонно. Разумно. Обидно. Придётся вложиться в одежду. Ну, а пока… Я вытащил из кармана амулет, накинул его на шею. Консультант побледнел.

— Вы в телефонах так же как и в людях разбираетесь, Ипполит? — прочитал я его имя на бэйджике. — Если да, то позовите мне кого повыше званием. Мне нужна толковая техника, а не какая-нибудь итальянская поделка.

— Добрый день, господин! — рядом возник второй мужчина, оттесняя мигом поскучневшего помощника. — Могу ли я вам чем-нибудь помочь? Есть новинка от МыУрал, и парочка неплохих персидских моделей, локализованных, конечно.

Он увлёк меня вглубь витрин, будто бы спасая нерадивого Ипполита.

В итоге я взял МыУрал. Продавец расписал его так, что просто захотелось и всё. Свои задачи: звонить и выходить в сеть он выполнял. Остальное, как я понял, надбавка за бренд и какие-то совсем непонятные мне навороты вроде камеры и мощности начинки. Не знаю, для чего это мне, но вдруг пригодится? Плюс теперь у меня был свой номер (оформили по паспорту, который, на счастье, перед поездкой в город мне выдала мрачная директриса). Цена за всё вышла триста девяносто девять рублей. Если учесть, что за ватрушки с чаем я отдал полтора рубля — сумма более чем приличная.

Эти бы деньги да на снаряжение…

Но информация правит миром, и до этого момента у меня доступа к ней не было вообще. Теперь всё станет иначе! Сегодня мне ведь ещё и регистрационные данные выдали в администрации, для доступа к информации по тем же зонам в округе. А это что? Правильно. Сила и деньги.

Ну и, конечно же, спасение мира от Пожирателя, о котором тут и не слышал никто.

Я вышел из магазина как раз когда к тротуару подъехал голубой «Москвич» Павла Леонидовича, и уже через минуту наш автомобиль покатил по зелёным улицам Пушкинских Гор в сторону интерната.

Домой…

Меня аж передёрнуло.

У того самого кольца дубов я попросил остановиться. Павел Леонидович — полненький, лысоватый врач со смешной острой бородкой и в пенсне — остановился неохотно, и только после навязчивой просьбы коллеги. Сам он демонстративно остался за рулём с включённым двигателем, а я пошёл на поиски.