Потусторонний. Книга 1

Глава 2

По освобождённой ночной деревушке метались огни фонарей. Весь педагогический состав да старшеклассники прочёсывали территорию в поисках пропавших учеников. Шансов отыскать ребят у них очень даже немного, однако говорить им об этом я, конечно, не буду.

Меня как-то отодвинули в сторонку, подальше от всеобщей суеты и записав в жертвы. Спасибо приятелю, который всё повторял, что мною хотели закрыть портал. Я не возражал против такого развития событий — мне как-то было чем заняться. Семён устроился рядом и тараторил без остановки. Один из учителей закутал меня в тёплый и пахнущий малиной плед, и, пользуясь этим уютным укрытием, я старательно и торопливо зашивал разрыв между реальностями, который проделал в своём кармане.

Патруль Первой Церкви ненадолго застрял на бывшей границе Зоны, а затем въехал прямо в деревню. Двери белой машины «Москвич БМ40» раскрылись двумя хищными крыльями. Кресты на крыльях и капоте светились золотом. Наплевав на закрытие карманного разрыва, я просто затянул его энергетической молнией и замаскировал простым заклинанием. Благо сил ещё хватало. Потом разберусь что с этим делать. Свидетелей слишком много, а из этой истории нужно уйти по-тихому.

Сердце чуть успокоилось, в ушах не колотил более переизбыток мощи. Смешной, конечно, излишек для меня прошлого, но это юное тело к такому пока не приучено. Для него это прямо очень серьёзное потрясение. Надо тренироваться, чтобы перестать себя презирать. Много. Очень много.

Патрульных Первой Церкви было лишь двое. Один простой инок, а вот второй диакон, и судя по чёрным наплечникам брони — из жёсткой ветви. Значит иеродиакон, так у них вроде бы заведено в табеле о рангах. Старший священник огляделся и безошибочно двинулся прямо ко мне. Правый глаз бойца Церкви горел красным. Имплант-сканер и скорее всего с прямым подключением к базам данных.

— Иеродиакон Агапий Тверской, — представился он. — Прошу предъявить лицензию на демоноборческие работы.

Его напарник бродил по улице со сканером, считывая энергетическую сигнатуру. Семён как-то незаметно растворился в ночи, оставив меня одного.

— Лицензию? — переспросил я. — Какую лицензию?

— Дар, как я понимаю, тоже не зарегистрирован? — хищно улыбнулся Агапий.

Ему что, чморить больше некого? Я улыбнулся в ответ, старательно сдерживаясь от желания стереть ухмылку с лица иеродиакона грубым и честным насилием. Не надо, Илья. Пока не надо. Тебе семнадцать лет, ты юный и непутёвый мальчишка, а это представители власти.

— Простите, я ничего не понимаю, что вы…

— Доброй ночи, ваше преподобие! — рядом оказалась одна из учительниц нашего приюта. Молодая, попавшая по распределению сразу из псковского педагогического института. Высокая, стройная, с большими красивыми карими глазами. По-моему, в неё были влюблены все ребята из старших классов. — Меня зовут Елизавета Весельникова, я учительница Илюши. Могу ли я вам помочь?

Иеродиакон был из чёрных, монашествующих, поэтому на красавицу взглянул голодными глазами. У них свои обеты. Это из белой ветви даже детей заводят, а чёрные прямо всерьёз служат. Но и с природой мужской им бороться сложнее. Так что диакон растерялся — на блузке Елизаветы было расстегнуто на одну пуговицу больше чем обычно. И я видел, что это не случайность. Торопливый жест учительницы перед разговором с бойцом Церкви от моих глаз не укрылся.

— Агапий Тверской. Раз вы учитель, — как старательно он не смотрел на декольте, — потрудитесь объяснить, почему ваш одарённый не зарегистрирован?

— Кто одарённый⁈ Илюша одарённый? — ахнула Елизавета. Посмотрела на меня уже с интересом. — Не может того быть.

— Я сам в недоумении, Лизавета Андреевна, — да, вроде бы Андреевна, — Вот никак не рассчитывал что вечер так закончится.

— Как ты закрыл-то его, парень? — иеродиакон хмыкнул. — Ладно дар прорезался, но тут матёрые поисковики пасовали, а ты сходу источник вычислил.

— Я знал, что надо копать и копал, — пожал плечами я. Пусть думают, что умею потоки улавливать, не говорить же им про призрачную деву, вместе со мною убившую Голодного Бога? — А там демон. Я его камнем и того… Тюкнул.

— Демона? Камнем? — Агапий на миг забыл про учительницу. Его глаз сканер вспыхнул чуть ярче.

— Чем нашёл, — спокойно ответил я, так и сидя на старой скамейке и кутаясь в плед.

— Силён, — с тенью уважения произнёс он, снова покосился на декольте учительницы.

Я, кстати, тоже. Гормоны юного тела давали о себе знать. Вот ведь безмерное безвременье… Елизавета Андреевна красноречиво перехватила мой взгляд, приподняла брови, мол, Артемьев, ну-ка приди в себя.

К нам подошёл инок с планшетом.

— Да, ваше преподобие, совершенно точно сигнатура не зарегистрированная, — сказал он. — Этот, да?

Инок кивнул на меня. Иеродиакон кивнул.

— Оформляем? — равнодушно спросил инок. — Женщину тоже? Или кто тут старший?

— Вы в своём уме? — ахнула Елизавета. — Что вы такое говорите…

— Девушка, вы знаете что бывает за сокрытие одарённых от государства и церкви? — вперил в неё взор Агапий.

Учительница даже отступила от них. Огляделась в поисках директрисы. Да, старую каргу так легко не запугать. Бедняжка Елизавета, ублюдки пробили её моральную защиту вообще не утруждаясь. Надо вмешиваться. Тем более в памяти всплыла нужная мне информация. То ли сегодня молодой я об этом читал, то ли… Ой, неважно.

— Не имеете права по закону, — сказал я, потеряв терпение. — Срок самостоятельной регистрации дара двое суток с момента его открытия.

Я поднялся, сбросив плед и отчеканил:

— Выходя за территорию интерната каждый ученик или работник обязан проходить сканер. Я его проходил прежде чем идти сюда. Результат был отрицательный… Журналы посещений можете запросить у администраторов.

— Ну, полагаю…

— Полагать не надо. Вы такие большие, в доспехах, сверкающие, а женщину запугиваете. Некрасиво.

— Язык прибери, а? — инок напрягся. — Ты не со своим выводком швали общаешься, а с представителями Первой Церкви.

— Отрежу твой и приберу, — сказал я. — Лучше извинитесь перед Елизаветой Андреевной, вернитесь в свою красивую машинку и ждите два положенных дня. Ваша задача провести официальную регистрацию по закрытию Зоны, верно? Вот и регистрируйте.

— Чё сказал?

— Молчать, Сергеев, — подал голос иеродиакон. Елизавета Весельникова смотрела на меня со смесью шока и восхищения. Агапий продолжил:

— Смотрю, ты подкованный.

— Хорошо учился.

— Осторожнее, парень. Мой напарник был груб, но и ты наболтал. В следующий раз глаза закрывать не стану, — Агапий обернулся к иноку, указал ему на машину. Повернулся к учительнице:

— Простите за беспокойство, всего хорошего. Не забудьте про регистрацию, пожалуйста.

Он повернулся и зашагал к патрульному автомобилю.

— Ничего себе! — прошептал оказавшийся рядом Семён. Талантлив, чертяка. Быстро ретируется и незаметно появляется. — Илья, ты где такого нахватался?

— Как ты себя чувствуешь, Артемьев? — немного потеряно спросила Елизавета. Заправила прядь за ухо, не сводя с меня изумлённого взгляда. — Голова кружится? Может быть нам стоит позвонить Павлу Леонидовичу? Он тебя осмотрит. Открытие дара это всегда не просто. Я читала.

— Всё прекрасно, Лизавета Андреевна. Лучше всех. Голова кружится, но это от вашей красоты.

Учительница вспыхнула, прищурилась:

— Я спишу это на шок от открытия дара, Артемьев. И на возраст.

— Не возражаю, Лизавета Андреевна, — чуть поклонился ей я. — Но моё сердце это уже не излечит.

Она торопливо застегнула пуговицу на блузке и уже почти ушла, как замерла, на миг. Обернулась через плечо.

— Спасибо, Артемьев. Признаюсь, они меня напугали.

— Пустое, Лизавета Андреевна. Любой нормальный человек вмешался бы.

Она поспешила прочь, чуть ли не переходя на бег. Повисла недолгая тишина.

— Ничего себе! — повторил Семён. — Ты видел как она на тебя смотрела! Илья! Христос милосердный, ты закрыл портал? Камнем убил демона⁈ Настоящего демона?

Я проводил учительницу взглядом, отметив лёгкость её походки. Так, гормональные ск а чки надо будет как-то успокаивать.

— Если ты закрыл портал… То где тогда Большакова⁈ — не унимался приятель.

— Вот ты заладил, Сёма, — поморщился я. — Вот вообще всё равно где она сейчас. Не интересно.

— Но ты же её… — удивился Семён. — Или теперь… Лизка⁈

Я сграбастал его за грудки:

— Лизки, Семён, на постоялом дворе блевотину за моряками убирают. Понял?

Глаза приятеля были как у испуганной совы. Огромные и круглые.

— Больше уважения, Сёма. И люди к тебе потянутся.

Я отпустил его и он отошёл на пару шагов, потирая горло.

— Ты странный какой-то, Илья.

Мне не стоит к нему привязываться. Интернат со мною ненадолго. Как только меня зарегистрируют, то наверное уже на следующий день приедут люди из специального заведения, где кучкуются такие, как я — бесславные ублюдки, брошенные благородными родителями. Будущие слуги государевы. Если жил в грязи — то неплохой может оказаться трамплин. Говорят у императора личная охрана собрана из обученных одарённых, за которыми не стоят никакие рода и кланы. Верные псы, когда-то давно лишившиеся семей.

Не в моих интересах это, конечно. Но всё равно — Семён останется здесь, а я пойду дальше. Потому что таков путь.

Из деревни, освободившейся от Зоны, доносились оклики учителей, ищущих пропавшую троицу. Странно, что никто из них ещё не попытался меня допросить. Так, отделались общим вопросом: «где» и получили не менее общий ответ: «ну, как бы, понятия не имею». И вообще — меня ударили по голове, когда очнулся — никого нет. Шишка вот тута, на затылке. Этих аргументов пока достаточно.

Короче, захотят со мною поговорить — отыщут. Я потопал в сторону интерната, удивляясь тому, как легко восстанавливается память. Будто бы не было за моей спиной стольких лет. Будто бы и правда ещё утром здесь ходил, а не готовился к приходу Пожирателя.

Чёрт, да мне кажется, что убийство Голодного Бога случилось много лет назад, а не только что. Ничего себе шутки сознания!

Добравшись до своей комнаты, пропахшей сыростью, я упал на скрипучую кровать. Накрылся тяжёлым одеялом и посмотрел в потолок. До сих пор не верится что получилось. Всё такое яркое, такое пахнущее. Такое классное!

Однако, Илюша, чего разлёгся? Дел мало? Подъём!

Выдохнув, я сел. Большой путь начинается с первого шага. Моя молодое тело не готово к энергии, а значит нужно тренироваться. И не с понедельника, а сразу. Я прикрыл глаза, входя в транс. Мысли метались, гормоны плескались, руки тряслись, но я медленно дышал, раскачивая потоки внутри себя и вводя их в гармоничные колебания.

Пока контур не окрепнет — будет сложно. Но зато потом окупится. Главное не пропускать дни и не лениться. Прокрастинация первый враг. Этот урок я усвоил хорошо. Там, по ту сторону реальности, если ты не учишься — тебя сожрут. Мне, в отличии от многих, повезло и у меня был хороший учитель. Странствующий демон-дуэлянт посвятивший свою жизнь дракам ради развлечений. Не знаю, разглядел ли во мне что-то особенное много лет назад, или скука одолела, но потерявший душу я растопил чёрное сердце.