Маркграф из Преисподней. Том 2

Глава 11

Я изменил положение тела, и спина тут же отозвалась болью, но это было вполне терпимо. Рука на перевязи мешала куда больше. Наш семейный лекарь заглядывал час назад, поколдовал надо мной и велел отдыхать. Мол, ничего серьёзного, но должно пройти время. Меня привезли на завод сразу после медицинского осмотра. Оказалась лёгкая контузия, синяки, ушибы. Обошлось без переломов. Я не видел смысла терять время в больничной палате, так что сейчас сидел на диване в комнате для просмотра видеозаписей. Марго отправила бригаду разобраться с тем, что осталось от квартиры Митрофанченко, пострадавшую фурию увезли вместе со мной в больницу, но она там и осталась. Марго обследовала с бригадой погорелище и вернулась минут сорок назад, злая и раздражённая. В квартире обнаружили труп сисадмина: Митрофанченко был заколот кухонным ножом, причём убийца для верности нанёс три раны в область сердца, и каждая была смертельной. Девушка считала, что это говорит о том, что действовал не профессионал. Я же полагал, что кто-то пытался создать такую видимость. Агент Бундесрата наверняка постарался бы использовать оружие, взятое на месте преступления, чтобы не давать нам ниточек к себе.

— Как вы себя чувствуете, господин маркграф? — спросила Марго, прервав мои мысли.

Я решил, что она хочет что-то сказать.

— Нормально, благодарю. Как ваши успехи?

Вернувшись, девушка изучала досье и просматривала записи с видеокамер наблюдения.

— Думаю, на роль сообщника Митрофанченко больше всего подходит Рыкин Николай Эдуардович, — ответила она. — Он был ответственным дежурным в тот день.

— И что такого вы на него нарыли?

— Он единственный выходил со склада. Посещал цех по сборке снарядов. Вернее, наведывался в ту его часть, где готовая продукция ожидает отправки на склад. Там он разговаривал с рабочими, но я думаю, из записи несколько минут вырезаны — Митрофанченко постарался. Хотите взглянуть?

— Конечно.

— Сейчас найду.

На экране замелькали кадры.

— Вот здесь, — Марго поставила на паузу и ткнула пальцем в картинку. — Смотрим с этого места внимательно. Готовы?

— Запускай.

Картинка ожила. Было видно, как рабочий заходит в цех и направляется к группе мужчин возле станков.

— Звук есть? — спросил я.

— Нет, к сожалению.

— И что тут вырезано?

— Что — не знаю. Но могу показать, где. Вот тут, — Марго нажала на паузу, — на столе лежит зажигалка. А вот здесь, через мгновение, её уже нет. Думаю, дело обстояло так: Рыкин зашёл к приятелям, и они отправились покурить. Вероятно, на улицу или в какую-нибудь подсобку. Во всяком случае, на территории завода должно быть место для курения. Зажигалку кто-то из рабочих прихватил с собой. Вернувшись, оставил её в кармане — поэтому она и исчезла из кадра.

— Похоже на правду. Но когда Рыкин мог заложить взрывчатку? И куда? Ведь взрыв произошёл не в цеху, а на складе боеприпасов.

— Есть у меня одна версия. Но не хочу торопиться её озвучивать. Дождёмся результатов обследования развалин. Наша группа там ещё не закончила. Нет необходимости торопиться с выводами.

— А что с личными делами? — спросил я. — Успела разобраться?

— Да, Ваше Сиятельство, практически закончила. С первого взгляда ничего особенного ни про одного из погибших сказать нельзя. Всех проверяли, все были чисты. Процедура при приёме на работу более, чем тщательная. Но при желании обмануть можно кого угодно. Иначе мы не знали бы слова «шпионаж».

— Разумно, — согласился я. — Что скажешь о Рыкине, раз уж он у нас под подозрением?

— Ничем не выделяется. Его родственники и друзья тоже никогда ни в чём не подозревались. Однако кое-что есть. В досье вложен последний больничный лист. Рыкин брал больняк всего через две недели после того, как отболел бронхитом. Простуда. Отсутствовал на работе четыре дня. Надо бы выяснить, насколько он в действительности был болен. Поговорю с его родственниками и коллегами.

— Думаешь, Рыкину понадобилось время, чтобы что-то продать или передать? Вполне возможно. Есть на него ещё что-нибудь?

— Пока нет, Ваше Сиятельство. Но будем работать.

В этот момент Марго позвонили. Поговорив несколько минут, она отложила телефон и повернулась ко мне.

— Нашли остатки бомбы и ещё кое-что. Теперь ясно, как она попала на склад.

— Дай угадаю, — ответил я. — Её заложили в один из снарядов?

Марго приподняла брови.

— Браво, Ваше Сиятельство! Так и есть. Как вы догадались?

— Раз на складе никто заложить бомбу не мог, значит, она туда как-то попала. Единственное, что туда вносили, — готовая продукция.

Девушка уважительно покачала головой.

— В развалинах нашли снаряд, в который заложили бомбу, — сказала она. — По сути — детонатор с дистанционным управлением. Радиус — сто сорок метров, так что активировать его могли и не с территории завода. Надо проверить записи камер, расположенных по периметру. Возможно, они засняли человека или машину у ограды. Надежды на это мало, но делать нечего — приходится цепляться за соломинку. Думаю, бомба была заложена в то время, когда рабочие ходили курить. Вероятно, Рыкин либо не пошёл с ними, либо вернулся под каким-то предлогом в цех после того, как все ушли.

— Но там же были и другие рабочие, — заметил я. — Они должны были заметить его.

— Не обязательно, Ваше Сиятельство, — возразила девушка. — Станки расположены в этой части цеха так, что их практически не видно другим рабочим. Рыкин вполне мог остаться незамеченным.

— Его увидели бы на видео охранники. В режиме онлайн.

— Допускаю лишь один вариант: Митрофанченко заблокировал запись на это время. То есть стёр её как раз тогда, когда Рыкин закладывал бомбу.

— Такое возможно?

— Если подготовиться, то да. Нужно лишь заранее отснять пустой цех и запустить эти кадры в запись, а потом удалить и сделать склейку. Очевидно, что Митрофанченко убил не ныне покойный Рыкин. И едва ли сисадмин подложил бомбу своими руками. Мы ищем третьего — того, кто всё это придумал. И убил рабочего и сисадмина. Вопрос — «зачем?» Нужно искать причину, по которой понадобилось убирать свидетелей. А их была целая куча. Если точно, то пятеро: Рыкин, трое его товарищей и Митрофанченко. И это только те, о которых нам известно. Возможно, есть и другие жертвы. Или ещё будут. Необходимо наладить оперативный сбор информации о поступающих в полицию донесениях о новых трупах. Мне понадобится ваша помощь, господин маркграф. Если вас не затруднит позвонить шефу полиции и приказать ему оказывать содействие…

— Считай, уже сделано.

Марго кивнула.

— Я уверена, что Рыкин действовал заодно с нашим мистером Х. Именно он должен был замочить троих своих приятелей. Вот только его сообщник решил избавиться заодно и от него. Прежде всего, нужно выяснить, какова была цель диверсии — кража секретных материалов или банальное вредительство.

— А что, если не было никакой диверсии? В прямом смысле этого слова, я хочу сказать. Вдруг мотив — убийство, как бы банально это ни звучало?

— Как это? — нахмурилась Марго. — Думаете, склад взорвали только ради того, чтобы убить Рыкина⁈

— Нет, конечно. Он пошёл в комплекте, так сказать. А убить собирались троих его приятелей. И Рыкин в этом участвовал. Вот только не предполагал, что и его отправят на тот свет заодно с ними.

— Но зачем устраивать взрыв на заводе, Ваше Сиятельство? Не проще ли порешить их где-нибудь в другом месте по одиночке? Хотя… Три-четыре убийства — это большой риск. Наверняка наделаешь ошибок, засветишься, да и велики шансы, что тебя рано или поздно свяжут со всеми жертвами. Нет, куда проще убрать всех сразу, в одном месте, да ещё и замаскировав убийство под диверсию или несчастный случай. Хм… Интересная мысль. Но возникает вопрос: зачем было их убирать? В принципе, ответ напрашивается только один — они что-то знали.

— И тут есть разные варианты. Либо убийца наметил в жертвы троих рабочих, а Рыкин и Митрофанченко пошли в расход заодно, как свидетели подготовки преступления, либо они изначально действовали заодно с убийцей, не подозревая, что он решил от них избавиться. Могло быть и иначе. Например, Рыкин был заодно с преступником, а сисадмина они наняли. Либо наоборот. Во всяком случае, если догадка в целом верна, то как минимум кто-то один из убитых что-то знал, и это стоило ему жизни. Если честно, другой причины устраивать взрыв на складе я не вижу. Да и место для диверсии выбрано сомнительное: я, например, заложил бы бомбу в цеху по производству взрывчатки, тогда уничтожение завода было бы гарантировано.

— Если бы смогли, — возразила Марго. — А что, если туда было не подобраться?

— Подобраться можно, куда угодно. Подготовка заняла бы больше времени, потребовалось бы больше материальных ресурсов, но проникнуть можно в любое, даже самое защищённое место.

Марго кивнула.

— Вы правы, господин маркграф. Получается, для начала нужно выяснить, что такого знали Рыкин с компанией, что понадобилось разносить склад на охраняемом заводе, лишь бы убить их. Будем искать мужчину на шикарной зелёной машине. Начнём с ближайшего окружения покойных. Прежде всего — Рыкина. Однако, если это его машина, я буду очень удивлена и разочарована. Мне всё-таки кажется, дело в материалах исследований, которые проводились в соседней со складом лабораторией. Взрыв — отличная маскировка пропажи важных данных. Не будем сбрасывать это со счетов. Если дело в краже, то на счету каждая минута. Информация, из-за которой взорвали склад боеприпасов и пришили сисадмина, может уйти за границу. Конечно, режим экстренной проверки всех, кто попытается пересечь её, был объявлен сразу же после диверсии, но, как вы сами сказали, Ваше Сиятельство, проникнуть можно, куда угодно. Если же данные уже ушли, нужно отследить их путь и по возможности перехватить, — Марго решительно поднялась. — Сейчас поболтаю с рабочими из цеха, уточню, что делал Рыкин, когда приходил к ним, а затем начнётся настоящая работа — ловить диверсанта.

Я с ней не пошёл. Во-первых, не видел необходимости — девушка явно справится и сама, во-вторых, пришла пора заглянуть домой, а в-третьих, после взрыва в квартире Митрофанченко я чувствовал себя неважно и нуждался в отдыхе. Так что, пожелав Марго удачи, я поехал во дворец.

К сожалению, завалиться по прибытию в постель не удалось: едва я переступил порог, как ко мне кинулся слуга. Вид у него был такой, будто за время моего отсутствия произошёл конец света.

— Ваше Сиятельство, как хорошо, что вы вернулись! Мы не хотели вас тревожить, пока вы были в больнице, но раз уж вы…

— В чём дело⁈ — перебил я, насторожившись. — Давай ближе к сути!

— Прошу прощения! Одна из горничных убирала у вас в покоях и, вытирая пыль с нового копья, коснулась его. Видимо, на оружии какая-то защитная система, потому что бедняжка вскрикнула и потеряла сознание. Мы до сих пор не смогли привести её в чувство! Сейчас с ней господин Луговой и доктор, но, кажется, они ничего не могут поделать! Вы не знаете, что случилось, и как… вывести горничную из этого состояния?

Ха! Вывести! Ей повезло, что она не умерла на месте. Наверное, прикосновение к копью было совсем лёгким. Никто из смертных не должен трогать оружие Герцога Элигоса, сделанное из позвоночника адского змея — одной из огромных жутких тварей, раз в год жалящих нас, падших, в течение суток. Таким образом Архитектор напоминает нам, что Преисподняя — наказание, а не независимость. И что мы — такие же узники, как грешные души, которые к нам попадают.